– Давай к делу, – Бондарева указала на экран, где уже проступила карта Западной Европы с красными пятнами локаторных станций. Пунктирными линиями обозначились зоны патрулирования граничных сил. – Вариант с заходом через Бильбао или пусть даже южнее отпадает – там тоже повышенное внимание, в воздухе дополнительные локационные дирижабли. То же самое со стороны Ирландии и Шетландских островов. Все перекрыто, Александр Петрович. Все, кроме узкого направления через Киль на Норвич. Я не смогла здесь просканировать в достаточных подробностях, но очень похоже, что это ловушка. Хочется думать, что все это случайность и день начала нашей миссии просто совпал с проверкой готовности их граничных сил, однако это мне тоже не удалось выяснить. Возможно, и здесь не без работы менталистов с их стороны. Если они задействуют опытные группы, то вполне могут исказить информационное поле. В общем, беглое сканирование дало неприятные результаты. И если мы попробуем через Испанию, то там я почувствовала гибель «Ориса», – ее голос слегка дрогнул. – Это очень серьезно! Еще в тот момент избыток вашей энергии меня раздирал… Все было настолько сильно и остро – я не выдержала! Могу попробовать еще, но уже сейчас ясно: операцию придется отложить, – она перевела взгляд с мерцающего экрана на меня.
– Нет, не придется, – я покачал головой. – Идем к Лосеву. Будем решать чуть иначе.
Глава 3
Майкл любит Синди
Командира «Ориса» мы застали возле рубки, беседовавшим о чем-то с мичманом группы технического обеспечения.
– Тихон Семенович, извиняюсь, разрешите на минутку, – я нетактично прервал их беседу.
– Ваше сиятельство, уже определились? – капитан-лейтенант глянул на часы, потом почему-то на Наташу и, сказав мичману коротко: – С Ермаковым решений не принимать! – подошел к нам.
– Определились. Решение не самое лучшее, но с другой стороны облегчим вам задачу, – я дождался пока мичман отойдет достаточно далеко и, понизив голос, сказал: – Пока не поздно, меняйте курс. Летим на Стокгольм. Высадите нас где-нибудь на побережье близ Ракста или там уже как вам будет удобно.
– То есть?.. – Лосев широко заулыбался, и его улыбка выражала скорее несогласие, чем удовольствие.
– Через Испанию никак нельзя. Таковы результаты экзосканирования, с севера тоже не зайти, поэтому Стокгольм. И вам спокойнее, и отчасти нам, и главное – соблюдем заветы Дениса Филофеевича, – пояснил я. – А то знаете, Наталье Петровне про ваш «Орис» ужасы привиделись, если вздумаем через Испанию. Ужасы такие, что пришлось ее в чувства приводить.
– Ваше сиятельство! – голос штабс-капитана Бондаревой был полон раздражения, но далее она не пояснила, чем я задел ее в этот раз.
– Вы хоть представляете, как добираться с этого Стокгольма? – с тихим напряжением вопросил командир корвета. – Только пассажирской виманой через пограничный контроль. Так еще и до Стокгольма добраться надо! Ночью!
– Представляем. Без деталей, но первичный план готов. Правда потеряем некоторое время. Зато со шведами немного пообщаемся, час-другой посмотрим на ночной город. Что касается границы, документы у нас в порядке. Почти в порядке, – я подумал, что если была утечка по нашей мисси с вылетом на «Орисе», то почему бы не быть ей по нашим фальшивым, но очень качественно сделанным документам? В них я значился как виконт Джеймс Макграт, а госпожа Стрельцова – Элизабет Макграт, то есть моя жена. Вот так: поженились мы с Элиз понарошку, тайком от княгини Ковалевской. Правда брак этот обещал быть очень кратковременным.
– По результатам экзосканирования область северо-восточнее Стокгольма – наиболее благоприятное место для высадки, – вмешалась штабс-капитан. – У нас могут быть сложности при вылете пассажирской виманой, но я уверенна мы сможем их решить.
– Хорошо, – недолго подумав решил Лосев. – Если вы так решили… Сейчас отдам распоряжение. Придется поспешить – Польша уже под нами, – быстрым шагом он направился в рубку.
– Александр Петрович, прошу заметить, вы не приводили меня в чувства, потому как я их не теряла, – сердито сказала Бондарева, едва стихли шаги командира корвета. – Не смейте выставлять меня в столь неприглядном свете, тем более используя ложь.
– Почему же неприглядном? – я повернулся к ней и стал так, что штабс-капитан оказалась между мной и ребристой стальной переборкой. – Слабость часто красит женщину. Создает ореол света очень приглядного.
Она не ответила, молча и пронзительно смотрела на меня, при этом я чувствовал сильное ментальное давление – штабс-капитан явно пыталась меня напугать, в какой-то миг показалось, что лицо ее пошло морщинами, и Наташенька стремительно превращается в ведьму со злыми волчьими глазами. Глубоко в сознании вспыхнул позыв: «бежать!».
– А ты красивая, – сказал я ей, опираюсь рукой на переборку. Наши груди слегка соприкоснулись. – Наташ, очень красивая. Я могу влюбиться. Или это уже случилось. Еще тогда, в твоем кабинете.
– Успокойся, корнет. И держи дистанцию, – она прекратила атаку и отвернулась. – Идем отсюда. Еще не хватало, чтоб нас увидели в таком неприличном положении. На «Орисе» меня многие знают, – она убрала мою руку, преграждавшую путь, и направилась в кают-компанию, где дожидался Бабский и Стрельцова.
– Как я поняла, по нашим подложным документам твоя Элиз значится как твоя жена? – спросила Бондарева, когда мы вышли в боковой проход. – Она же явно старше тебя. И даже меня.
Хотелось мне ответить, что Глория, намного старше Элиз, а если говорить об Артемиде, то… меня пробрал смех.
– Наташ, в нашем магическом мире возраст – это же такие пустые условности! – сказал я, проходя мимо закрытого стальной шторой иллюминатора.
– Условности, которые имеют значение, – штабс-капитан замедлила шаг, желая высказаться до того, как мы подойдем к двери. – В отличие от тебя, я знаю, что такое семейная жизнь, и что такое разница в возрасте. Причем в нашем человеческом мире, без всякой магии, хотя ее было столько! Намного больше, чем бы хотелось!
– Тяжело с Рыковым? Он же целый архимаг – человек крайне важный, – я остановился, не спеша открыть дверь.
– Тяжело или нет – тебя это не касается. И несложно догадаться: я живу своей жизнью, в которой… – Наташа не договорила: послышались шаги, дверь распахнулась, на пороге появился Бабский.
– А чего это вы здесь? Подслушиваете под дверью, как мы любезничаем с баронессой Стрельцовой? – он расхохотался, схватившись за живот. – Да, кстати, ваше сиятельство, с успешным понижением вас! Только что узнал, что вы теперь – виконт Джеймс Макграт. Виконт, как и я, – каштановая прядь упала ему на лоб, глаза были полны веселым блеском. – Мне это открыла ваша супруга – Элизабет. Кстати, она вас ревнует к Наталье Петровне, так что не заигрываетесь слишком.
– Если опираться на наши временные документы и новые правила игры, то вы, виконт, никакой больше не виконт, а всего лишь простолюдин шотландского происхождения. И моя Элизабет не ревнива – не вводите нас в заблуждение, – движением руки убрав Бабского с прохода, я вошел в кают-компанию.
Элизабет сидела в кресле с чашечкой кофе в руке. Завидев меня, она отставила чашечку, встала со своей великолепной, кошачьей грацией. Я подошел к Стрельцовой, обнял ее и поцеловал в губы.
– Мне так приятно, мой демон, – прошептала она. – И я, конечно, не ревную. Я просто твоя, неважно кто рядом с тобой еще.
Я поцеловал ее еще раз, понимая, что такие слова не скажет мне никогда ни Ковалевская, ни тем более Артемида. Элиз слишком склонна к самопожертвованию ради меня. Именно ради меня. И хорошо, что это не распространяется на других людей, иначе бы жизнь ныне Елизаветы Борисовны Стрельцовой стала печальной. Я так и не разобрался, во всей глубине перемен, случившейся в ней, после той роковой поездки в Лондон. Наверное, в этом могла бы помочь Бондарева, как менталист высокого уровня, разобраться в ментальных изменениях в моей подруге. Но нужно ли это? Элизабет получила необъяснимые способности и нашла свое место в этой жизни. Нет необходимости тревожить ее ментальную сущность, ведь в каждом человеке она очень сложна и полностью непостижима.
