– Дядя Кирь, свяжись с ним. Скажи, что я жду его здесь, в усадьбе. Пусть немедленно приезжает. Постараюсь ему помочь.

Скала кивнул и вышел из кабинета.

Через час к воротам моей усадьбы подъехал кортеж из трёх машин. Из первой вышел сам барон Яков Перельман – худощавый мужчина с седыми волосами. Его лицо было бледным, а движения – замедленными. Он с трудом передвигался, опираясь на плечи своих телохранителей.

На груди барона, под рубашкой, виднелась окровавленная повязка. А из-под неё, сквозь тонкую ткань, проступали очертания застрявшего кинжала.

Я вышел им навстречу.

– Барон Перельман, – сказал я, подходя ближе, – рад видеть вас. Проходите, пожалуйста.

Мы прошли в дом, и я провёл их в свой кабинет. Перельман, тяжело опустившись в кресло, поморщился от боли.

– Ну-с, рассказывайте, как это произошло? – спросил я, подходя к нему.

– Засада, – с трудом произнёс он слабым и хриплым голосом. – Эти ублюдки… они подкараулили меня, когда я возвращался из лаборатории. Мои гвардейцы прикрыли меня. Но… многие из них погибли, защищая меня.

Я активировал Дар, «сканируя» его тело на инородные предметы. И тут же понял, в чём дело. Да, ситуация была серьёзная. Пуля, застрявшая в его груди, была не просто артефактной. Она была пропитана тёмной магией. И кинжал тоже. Они медленно, но верно вытягивали из него жизненную энергию, разрушая его тело изнутри.

Если бы не защитный амулет, который Перельман носил на шее, он бы уже давно был мёртв. Но амулет лишь замедлял действие магии, не мог полностью её блокировать.

– Прости, Теодор, что свалился на тебя, как снег на голову, – произнёс барон, с трудом переводя дыхание. – Я рассказал Кириллу Александровичу о нападении, а он сказал, что ты можешь… гм… творить чудеса.

– Не волнуйтесь. Сейчас всё будет хорошо. Вот, зажмите это в зубах. Придётся немного потерпеть.

Я взял со стола деревянный брусок и протянул его барону.

Перельман расстегнул рубашку и зажал в зубах деревяшку. На месте пулевого ранения была огромная, гноящаяся рана. Кинжал, торчащий из спины, был покрыт чёрной, будто сажа, коркой.

Я сконцентрировался, направляя свою энергию в его раны. Пуля и кинжал, словно притягиваемые магнитом, начали медленно выдвигаться из его тела. Через несколько минут они лежали на столе, по-прежнему излучая тёмную ауру.

Фредерик обработал раны Перельмана своим специальным составом, который стимулировал регенерацию тканей, и наложил повязки.

– Через несколько дней вы будете как новенький, – подмигнул я барону.

– Спасибо, Теодор. Ты спас мне жизнь.

Я с интересом осмотрел пулю и кинжал, лежащие на столе.

– Вы знаете, кто это сделал?

– Они были в масках, без опознавательных знаков. Но я уверен, что за всем этим стоит князь Бобшильд, – ответил Перельман, его голос был всё ещё слабым, но уже более уверенным. – Несколько дней назад мне поступило предложение примкнуть к нему в борьбе против тебя, Теодор. Но я отказался. Мы с твоим дедом, Владимиром Григорьевичем, были хорошими друзьями. Да и вообще я человек мира, привык больше создавать, а не разрушать.

– Я так и думал, – кивнул я. – Похоже, что Бобшильд решил избавиться от всех, кто ему неугоден.

– Он боится, что мы объединимся против него. По правде говоря, многие аристо уже сделали выбор в твою пользу. И теперь они только и ждут твоего сигнала. Когда ты собираешься действовать, Теодор?

– Скоро, – ответил я. – Очень скоро.

Перельман кивнул, поднялся с кресла и, несмотря на боль, уверенно направился к выходу.

– Теодор, – сказал он на прощание, – я в деле. Если тебе понадобится моя помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо, я это ценю.

Когда Яков Перельман уехал, я повернулся к Скале:

– Дядя Кирь, отправь часть гвардии в лавку и казармы. И фон Крюгера с его людьми тоже захвати. Нужно взять весь квартал под охрану. Там важное производство, хочу обеспечить его безопасность. Мы с Борей поедем за вами на «Скарабее».

Центр Вадуца, район «Речной квартал»

Княжество Лихтенштейн

Жизнь в «Речном квартале», некогда тихом и спокойном районе, превратилась в кошмар. В последнее время здесь стало опасно – война с Австро-Венгрией, хаос в городе, да и княжеская власть, казалось, совсем забыла об этом районе, оставив его жителей на произвол судьбы.

Полиция, если и появлялась здесь, то лишь для того, чтобы устроить показательный рейд по местным пьяницам и бродягам. Настоящие же проблемы – мародёры, грабители, и даже Тени – оставались почти без внимания.

Семья Завьяловых – Михаил, Ольга и их двое детей: восьмилетний Андрюша и шестилетняя Василиса – как и многие другие жители «Речного квартала», жили в постоянном страхе. Их небольшой трёхэтажный домик, с облупившейся краской и покосившимся крыльцом, казался им теперь не надёжным убежищем, а хлипкой клеткой, запертой в мире, полном опасностей.

Глава семьи, Михаил Завьялов, был простым рабочим на мебельной фабрике, которая закрылась ещё в начале войны. Его жена, Ольга, работала в небольшой пекарне, но и та закрылась несколько недель назад – владелец, испугавшись мародёров, бежал в Швейцарию, забрав с собой все сбережения и оборудование. Теперь Завьяловы жили на скудные запасы, которые удалось скопить за последние месяцы.

Михаил, сидя за столом, с тяжёлым вздохом разглядывал пустые тарелки. Еды в доме почти не осталось, денег катастрофически не хватало – магазины в районе были закрыты, а те немногочисленные лавки, которые ещё работали, заламывали такие цены, что купить что-то съедобное было практически невозможно. Даже обычный кусок мяса стал для них роскошью.

– Мама, я хочу кушать, – жалобно прошептала Василиса.

– Потерпи, милая, – с горечью в голосе ответила Ольга, гладя её по голове. – Папа что-нибудь придумает.

Михаил, услышав эти слова, ещё сильнее нахмурился. Что он мог придумать? Он был честным работником, и его зарплата, которую он получал, теперь казалась сущими копейками. Мебельная фабрика, где он проработал всю свою жизнь, была разрушена во время одного из австро-венгерских обстрелов. Теперь Михаил перебивался случайными заработками, но денег всё равно не хватало.

– Не волнуйтесь, дети, – сказал он, стараясь говорить бодро. – Я обязательно что-нибудь найду.

Но в глубине души Михаил понимал, что это всего лишь пустые обещания. Работы в городе не было, а те немногие места, где ещё можно было заработать, были слишком опасны. Чёрный рынок контролировали мародёры и повстанцы, и простым людям там было делать нечего. Он уже несколько раз пытался что-нибудь купить, но каждый раз возвращался домой с пустыми руками. Его били, отбирали деньги… Один раз даже угрожали ножом.

«Речной квартал» стал прибежищем для грабителей, которые, пользуясь безвластием, творили здесь всё, что хотели. Да и Тени, эти порождения тьмы, всё чаще появлялись на улицах, наводя ужас на жителей.

Князь Бобшильд, укрывшийся в своём секретном бункере, казалось, совсем забыл о своих подданных. Он был занят борьбой за власть, и ему было плевать на простых людей.

По ночам Завьяловы слышали крики и выстрелы. А несколько дней назад соседний дом и вовсе захватили Тени. Завьяловы услышали вопли, а затем – зловещую тишину. С тех пор в доме напротив не горел свет. Но по ночам из него всё равно доносились какие-то странные звуки – скрежет, шёпот, словно там обитали не люди, а призраки.

Многие из их соседей уже погибли. А тем, кто выжил, приходилось прятаться в своих домах, боясь даже нос высунуть на улицу.

Бежать им было некуда. Границы княжества были закрыты. Да и денег на то, чтобы перебраться в другое место, у них не было.

Андрюша, который сидел у окна, внезапно подал голос:

– Папа, мама, смотрите! – он указал пальцем на улицу.

Михаил и Ольга подошли к окну. Серые сумерки сгущались над городом. На улице, освещая себе путь фарами, медленно двигалась колонна бронетранспортёров. На их бортах виднелась символика Рода Вавилонских. За ними следовали грузовики с гвардейцами.