– Хочешь, я тебе скажу, почему? – «Почему ты это делаешь?» – Потому что ты трус.

Мне казалось, что я солдат на поле боя, слабый дезертир, которого только что в грудь расстрелял командир. Деймон специально не использовал слово «трусиха», оно бы сгладило впечатление, а он этого не хотел.

«Трус».

Дерьмо заключалось в том, что он был прав. Вэйгард предлагал себя открыто, я же постоянно включала заднюю передачу, буксовала в обратном направлении всеми колесами.

Любила и боялась подойти.

В очередной раз перевернулось внутри ведро с кислотой. Он прав – нельзя хотеть и страшиться подойти. Когда-то нужно определиться. Вот только его взгляд не помогал – он затягивал внутрь и грозил уничтожить о стены этого колодца.

– Чего ты хочешь, Анна?

Тон почти усталый. А я думала о том, что этот голос я могла бы слушать вечно. Заметив, что мои руки дрожат, я скомкала в пальцах маску, понимала, что могу повредить микросхемы, но с тремором справиться не могла. Как школьница, как маленькая девчонка перед колоссом, которая давно растеряла все достоинство и решимость.

Но нужен был ответ.

– Я хочу… отблагодарить тебя за помощь.

– Без личного контакта?

– Без. – Могло ли льда в его глазах стать больше? – Наверняка у меня имеются умения, которые могут тебе… пригодиться. Однажды.

«Ты правда так думаешь?» – Снисходительная негреющая улыбка. – «Хорошо, я сделаю вид, что подумаю. Но навряд ли ты обладаешь чем-то мне нужным».

Я слышала его мысли, я знала их. И следующий вопрос обескуражил:

– Чего ты хочешь на самом деле? Прямо сейчас. Правду.

Последнее слово прозвучало приказом – ни отвертеться, ни обойти.

Подчинившись, я проговорилась раньше, чем сумела закрыть рот.

– В твои… руки.

Хмурые Грейи, я только что себя сдала с потрохами. Опустилась на колени, если не наяву, то мысленно. Только не это.

– Тогда почему ты до сих пор этого не делаешь? – «Не встаешь, не шагаешь по направлению ко мне?» – Думаешь, мои руки будут ждать вечно?

Сложно было объяснить ту смесь неприятных чувств, что бурлила во мне на медленном огне – жалость к себе, растерянность, снова стыд, опять он…

Никто не ждет вечно, и этот не будет. Вопрос риторический. Вновь разрывало чувство, что тот, кто стоит у стены, любит меня. И он же уничтожит. Возможно, не сразу, чуть погодя. Ныла рана на душе, кажется её края только что стали чуть шире. Деймон, если он скажет по-настоящему страшные слова, – взрежет напополам. Он просто еще не начинал, он ждал, проявлял терпение. Но как шагнуть к краю ямы?

Не знаю, был ли смысл в попытке что-то объяснить, но я её предприняла.

– Чтобы приблизиться, требуется… доверие. А доверие формируется не сразу. Позволь мне узнать тебя… лучше.

Ничто не изменилось в лице Вэйгарда – все то же равнодушие. Он был сторонником сразу сесть за руль и погнать вперед, а не ходить вокруг нового автомобиля, окуривая его сначала дымком от злых духов, напевая молитвы и рисуя на груди кресты. В его понимании – или да, или нет.

– Хочешь узнать меня лучше? – мне казалось, простой он в моей комнате еще минуту, и меня бы притянуло к нему невидимой нитью-цепью. У меня уже не было сил ей сопротивляться. Но отсрочку дал сам деймон. – Надевай тогда свою маску и выбирай любую безопасную версию меня. Ведь это все, на что ты способна.

«Мечтать. Безопасно».

Наверное, это было хорошо, что он собрался уходить, но мне было плохо. Горели края раны, тлела кожа где-то внутри.

Воздух темного проема схлопнулся прямо у стены – Дэйм ушел через портал. Лишь клубился теперь в помещении, рассеиваясь, черный дым.

«Пожалуйста…» – хотелось просить мне. – «Пожалуйста…» И непонятно, о чем. Дай мне время, не бей меня словами, позволь сделать все аккуратно, постепенно…

Но деймона уже не было, в руках была маска, которую мне отчаянно хотелось отбросить прочь.

Некоторое время я сидела в нерешительности, зная наперед, что Вэйгард не вернется. Не сейчас. Боролась с чувствами, которые не могла и не умела перебороть, вновь злилась на себя – сильную в иных ситуациях, но совершенно беспомощную там, где стоило бы проявлять твердость. Он призывал меня определиться, но как определиться, когда ты сам не уверен в том, чего хочешь?

И, удивив себя, я вновь откинулась на кресле, натянула злосчастную маску на лицо.

«Покажи мне, чего я действительно хочу. В чем моя истинная мечта?»

Маска умела и это, я знала. Приготовилась увидеть что угодно, но только не то, что проявилось минутой позже в моем воображении.

Мы ехали с ним вместе на машине, с деймоном. Он на водительском кресле, я на пассажирском, хотя никогда почти там не сидела. Но теперь с удовольствием, потому что водителем моей машины и моей жизни был он. Вэйгард. Солнечный день; ветер трепал мои волосы – за это я и обожала кабриолеты. На моем пальце темное заостренное кольцо, напоминающее треугольными выступами готический собор. Кольцо из оникса. Его. Между мной и тем, кто сидел рядом, не спотыкаясь ни обо что в виде логических принципов, текли любовь и сила. Я была, наконец, легка, даже пуста, свободна.

Но никак не могла понять, нравилась ли мне эта новая свобода? Какая-то чужая, непривычная и не совсем желанная. Больше не было Анны отдельно от Дэйма – был союз. И его сильная рука, пальцы, держащие в своих мои.

– Да нет! – прорычала я, сопротивляясь. – Неправда! К черту!

На этот раз сдернутая маска пролетела через комнату и упала на край коробки. Повисла, как дохлая коричневая истощенная мышь.

– Неправда… – повторила я, истерзанная душевно. И уперлась лицом в собственные ладони.

(JustusRumenapp- Retreat)

Утро выдалось хмурым, серым, но прозрачным и чистым. Пока люди спят и не будоражат атмосферу ожиданиями и тревогами, город тих и спокоен. Мирные улицы, редкие автобусы. Неспешно мел тротуар одинокий немолодой дворник, и шорох его метлы размеренным «вжих» вплетался в мои текучие мысли.

О деймоне думать не хотелось, не сейчас. Касаться его в воображении – все равно, что окунаться в нерешаемую темную формулу вселенского масштаба. Я же желала простоты. И потому смс я отправила Роберту:

«Привет, мой хороший. Сегодня съем свое мясо».

Ответ не заставил себя ждать; Роб был честным и искренним, никогда не использовал «эмоциональные качели» и оттяжки, чтобы заставить кого-то страдать.

«Привет, милая. Приезжай. Я приготовлю новое».

Всегда в своем амплуа делания всего качественно и порядочно. Если уж мясо, то свежеприготовленное, горячее, а не вчерашнее из холодильника. И да, он ждал, это грело. Всем нужна любовь, всем нужен тот, кто скажет: «Я тут, для тебя». Пусть эта любовь не та, что поглощает с головой или утягивает в опасную пучину, но какая-то другая, иной её отсвет и оттенок. Всё же это любовь.

Телефон отправился в карман. Пора было на работу.

(Beowulf, Flakke- Habanera(Extended))

Таксист попался опрятным, машина чистой. И я, не особенно жалующая чужой транспорт, кроме своего собственного, доехала с относительным комфортом.

Мой кабриолет, покрытый дождевыми каплями, стоял у входа в Бюро – спящий, терпеливо ждущий, когда крыша снова будет откинута, когда хозяйка вставит ключ в замок зажигания и пристегнет ремень. А после скорость. Я провела по боку машины пальцем, шепнула «скоро». И поднялась на крыльцо.

Алана видно не было, но на столе в картонных подстаканниках два горячих кофе, а в коробке из «Безье» пончики.

«Угу, он был здесь. Или есть».

Мой напарник – это не только человек-праздник, но и вечный шутник. Усевшись за главное кожаное кресло, в котором по идее должен был восседать наш начальник, вечно отсутствующий в Бюро, я пододвинула к себе стаканы. Хм, кофе, как кофе – настоящий, обычный. Значит, дело в пончиках.