Анна замерла, не в силах даже поднять голову.

— И только присутствие юристов меня от этого останавливает! — добавил он, резко махнув рукой в сторону Павловского и Короткова, сидевших неподалёку.

Тишина, повисшая после его слов, была оглушительной. Каждый в комнате чувствовал напряжение, которое можно было резать ножом.

Я почувствовала, как мои руки дрожат, а глаза наполняются слезами. Его слова были как удары, но в них была не только злость — была и правда, которую он обнажил перед всеми.

— Ты этого не заслуживаешь, — наконец произнёс он, обращаясь к Анне, но его взгляд снова задержался на мне, и в нём на мгновение мелькнуло что-то тёплое. — Все уйдете отсюда с голой задницей! Пожили для себя и хватит. Не прощу! Ни за Киру! Ни за себя!

Он вернулся на свое место, стараясь взять себя в руки.

— Господин Сокольский, — рискнул прервать тишину адвокат Анны, — по закону…

— По закону, хотите, значит? — зло развернулся к нему Даниил. — Отлично. Будет вам по закону. По тому самому закону, которого вы так жаждете, и которого я так стремился избежать!

Он шагнул к сейфу и достал из него бумаги.

— Ознакомьтесь, — бросил их перед Коротковым.

— Брачный договор? — он поверить не мог и перевел глаза на Анну. — Вы о нем не упоминали…

Даниил, словно наслаждаясь ситуацией, слегка наклонился вперёд, его тон стал ещё более ядовитым:

— Нет, не упоминала, — сказал он, почти насмешливо и ядовито. — Видимо, посчитала, что никогда не придётся о нём вспоминать. Или забыла…. Анечка у нас никогда умом не блистала. Я, к слову, тоже не хотел его доставать….

Анна подняла голову, её губы дрожали, но слова не шли.

— Всё имущество, — продолжил Даниил, обращаясь прямо к ней, его голос звучал медленно и подчеркнуто, — дом, счета, всё, что я зарабатывал последние 25 лет… было и остаётся под защитой этого договора.

Он выпрямился, скрестив руки на груди, его взгляд был неподвижным, как ледяной ветер.

— Ты получишь ровно то, что прописано здесь, — добавил он, указав на бумаги. — Ни копейки больше.

Анна сгорбилась, рыдая, но никто в комнате не произнёс ни слова.

— И да, Коротков, — бросил Даниил, снова повернувшись к адвокату, — вашу «помощь» я тоже не забуду. Вы серьезно думали, что я не смогу защитить компанию? На вас у меня тоже много чего есть….

Коротков побледнел, но ничего не сказал, лишь сжал бумаги в руках, понимая, что проиграл эту битву ещё до её начала.

— Дом отойдет тебе. Но содержать его будешь сама! Ни копейки алиментов не получишь!

— Кира…

— Я остаюсь с папой! — тотчас твердо и жестко ответила бледная девочка. — Не желаю ничего общего с вами иметь. Не после того, что увидела и услышала, мама! Я люблю тебя, несмотря ни на что. Но… — она покачала головой, — после того, что произошло… брата у меня больше нет. Знаешь, Борь, я все время думала, что сама виновата, в том, что ты меня так ненавидишь. Что действительно капризна и подчас эгоистична, искала проблемы в себе… глодала себя, не понимая откуда у тебя ко мне такое отношение… но… я ошиблась. Ты просто сволочь!

В тишине слышались только рыдания Анны.

— А теперь, — зло подвел итог Даниил. — Витя, выпроводи нежелательных гостей из моей компании. И проследи, чтоб ноги их больше на ее территории не было. Никогда. Суд по разводу через неделю, но с этого дня никто из этих людей не член моей семьи, кроме Киры. Пусть проваливают на все четыре…. И живут, как им угодно. Знаешь, Ань, — обернулся он к жене, — в развале брака всегда виноваты двое. Всегда. И моя вина — огромна. Но я хотя бы знаю это и признаю. И очень надеюсь, что может быть сейчас, пройдя через такую вот пытку, ты меня тоже наконец-то услышала. Может быть, впервые за много лет! Жаль, что такой ценой.

Анна разразилась ещё громче рыданиями, но не смогла ничего возразить. Борис поднялся, его лицо было мрачным

— Да лучше бы ты сдох! — процедил он сквозь зубы — Лучше б сдох!

— Да, Борь, — с жуткой болью ответил Даниил, — наверное, так было бы лучше всем вам. Кроме Киры. Но на твою беду я жив.

Анжелика, сжав губы, попыталась что-то сказать, но под взглядом Виктора мгновенно осеклась.

Мы остались в кабинете одни: Коля, я, Даниил, Кира и Павловский.

— Ладно, — начальник юротдела поднялся первым, — пора мне…. Там еще документы к суду готовить. Даниил Сергеевич, сюрпризов не ожидается.

— Спасибо, Дмитрий Антонович. Всегда знал, что вы великолепный юрист, — он пожал руку Павловскому.

— А в вас умер великий актер, — усмехнулся юрист.

— И слава богу, — усмехнулся Даниил, поворачиваясь к нам.

У меня не было сил ни на что. Даже на злость или ярость. Внутри меня была лишь пустота, обжигающая своим холодом.

— Лин, — негромко сказал Даниил, его голос был непривычно мягким.

Я подняла на него глаза, но ничего не ответила.

— Я понимаю, — продолжил он, сделав шаг ко мне и приседая передо мной, — что ты сейчас чувствуешь.

— Ты ничего не понимаешь, — едва слышно произнесла я, моё собственное равнодушие пугало меня.

Он посмотрел на меня долго и пристально, затем кивнул, будто соглашаясь.

— Возможно, — ответил он тихо. — Но я хочу это исправить.

— Зачем? — резко спросила я, мои слова прозвучали громче, чем я ожидала. — Всё уже разрушено.

Кира молча поднялась из-за стола, за ней последовал Николай. Они вышли из кабинета быстрее, чем я успела отреагировать, плотно закрыв за собой двери.

Даниил хотел взять мои холодные руки в свои, но я вырвала их и встала сама.

— Алина, не уходи…. — почти попросил он.

Ни слова не говоря, пошла к дверям. Не хотела больше ничего слышать, и главное — не хотела видеть Даниила. Дернула двери, но они не поддались. Дернула снова — нет реакции.

Сзади послышался тихий смех.

Обернулась, ощущая такую ярость, что готова была убивать.

— Прости, Лин, — он потер лицо, стараясь сдержать нервный смех. — Но похоже нас заперли в кабинете.

36. Алина

Я смотрела на него, чувствуя, как ярость переполняет меня, пульсируя в висках. Запертые двери, его спокойное лицо, этот нервный смех — всё это казалось каким-то насмешливым сценарием, в котором я оказалась против своей воли.

— Даниил, что за игры, мать твою? — прошипела я сквозь зубы, с трудом удерживаясь, чтобы не сорваться окончательно.

Он, словно не замечая моего состояния, чуть усмехнулся и присел на край стола.

— Сдается мне, что твоя школа, Алина. У Киры была великолепная учительница, не находишь? Она уже знает, что если ты уйдешь, то тебя найти будет сложно.

— Чего ты добиваешься? — внутри все клокотало от давно сдерживаемых чувств.

— Разговора, Лин, — вздохнул он. — Возможности сказать тебе «прости».

— Знаешь, куда можешь свои извинения засунуть? А? Клоун чертов! Играй в свои игры, Дани, но без меня! — все, все мои сдерживающие барьеры падали, плевать я хотела на правила приличия, сдержанность и достоинство. За эти десять дней я прошла личный ад, а теперь виновник этого стоит передо мной и просто говорит: прости! — Я не желаю ни говорить с тобой, ни слушать тебя, ни видеть, ясно? Так что просто открой эту чертову дверь!

Даниил слегка усмехнулся, но в его глазах всё ещё был тот же усталый, виноватый взгляд. Он поднял руки, словно сдаваясь.

— Не могу, Лин, — спокойно сказал он, глядя прямо на меня. — У меня банально нет ключей.

Я закатила глаза, чувствуя, как моя злость нарастает с каждой секундой.

— А те, кто за дверью, — продолжил он, — нам с тобой не откроют, пока мы не поговорим.

Я шагнула к нему ближе, моё дыхание участилось от гнева.

— Не хочу! — выкрикнула я, моя злость перекрывала всё остальное. — Слышишь ты меня или нет? Не хочу я с тобой говорить!

Даниил спокойно смотрел на меня, не делая ни одного шага назад, но и не отвечая.

— Не любишь бабских истерик? — продолжила я, чувствуя, как мои эмоции выходят из-под контроля. — Я тебе сейчас такую закачу, что ты эту дверь взломаешь!