— Придушить тебя мало, папа. Я и Алина чуть с ума не сошли…. — кивнула девочка, ухмыльнувшись.

Её слова прозвучали легко, но я почувствовала, как они только усилили мой внутренний гнев.

Мне хотелось заорать. Этот сукин сын просто играл нами. Нами всеми. Не только Анной, Борисом и Ликой, но и мной.

Я была точно такой же частью его эксперимента, как и остальные.

Ярость, боль и гнев удушающей волной поднимались из глубины моей души.

Я прекрасно помнила весь ад, который пережила за эти 10 дней. Каждый момент страха, отчаяния, бессонные ночи и слёзы.

А он? Он всего лишь наслаждался, видя мои мучения. Наблюдал, как за лабораторной мышью!

Моё сердце сжалось от этой мысли, и я сжала кулаки, чтобы хоть как-то справиться с эмоциями.

Даниил взглянул на меня, его лицо слегка изменилось, будто он почувствовал моё состояние. Но мне было всё равно. Моё лицо, видимо, выдало всё, потому что он сделал паузу и посмотрел прямо мне в глаза.

— Лин, — произнёс он тихо, но его голос чуть потеплел. — Я знаю, что ты злишься.

Я резко подняла голову, не в силах больше сдерживаться.

— Злюсь? — переспросила я, чувствуя, как слова буквально срываются с моих губ. — Да я ненавижу тебя, Даниил!

В комнате повисла гробовая тишина, все замерли, наблюдая за нами.

— Знаю, — спокойно ответил он, — но тебе придется меня дослушать….

Его спокойствие только сильнее разжигало во мне ярость.

— Кто меня заставит, Даниил? — я вскочила на ноги, едва удерживаясь от того, чтобы не закричать.

Он слегка улыбнулся, но в его глазах было что-то стальное.

— Витя, — кивнул он своему начальнику службы безопасности.

Виктор тихо хмыкнул и мягко, но твёрдо положил руку мне на плечо.

— Алина Геннадьевна, — произнёс он спокойно, но в его голосе прозвучала нотка уговора, — давайте дадим ему сказать.

Я резко обернулась к нему, не веря, что он действительно встанет на сторону Даниила.

— И вы туда же? — выпалила я, чувствуя, как меня буквально захлёстывает гнев.

Виктор немного наклонился, его взгляд был серьёзным и полным понимания.

— Послушайте, — тихо сказал он. — Если он просит, значит, это важно.

Я несколько секунд смотрела на него, тяжело дыша, а затем сдалась. Резко сев обратно на своё место, я скрестила руки на груди и взглянула на Даниила, бросая ему вызов.

— История с операцией…. Да… я перегнул палку малость. Нет, Анечка, я не про тебя сейчас говорю, и не про Анжелику с Борясиком, которые цинично бросили меня умирать, потирая ручки. Видите ли, дорогие мои, случилась досадная и жестокая оплошность, которая… за которую мне придется извиняться очень и очень долго. Невольным и нежелательным свидетелем спектакля, разыгранного для вас, стала Алина. Коля, — бросил Даниил, его голос зазвенел от ярости, — башку бы тебе за это оторвать и в задницу засунуть!

Николай едва заметно улыбнулся, слегка поклонившись.

— Извиняться будем вместе, Дань. И Наташка тоже… — спокойно сказал он, а затем повернулся ко мне. — Алин, мне на колени встать?

Я почувствовала, как гнев взорвался внутри меня.

— Да пошёл ты! — вырвалось у меня, мой голос сорвался на крик.

Николай склонил голову, будто принимая мой гнев с удивительной покорностью.

— Куда скажешь, туда и пойду, — спокойно произнёс он, принимая мою ярость, чем выбесил еще сильнее.

— Ладно, — прервал нас Даниил, его голос был резким и отрезвляющим. — Сначала с этими закончим.

Он бросил короткий взгляд в сторону Анны, Бориса и Анжелики, его лицо стало ещё холоднее.

— Идея пришла мне тогда, когда я слушал твои крики в коридоре больницы. Твои слезы, твои уверения в любви, в том, что если я выживу, то мы начнем с начала. Все равно я отстранился от дел. Вот и решил дать тебе… возможность подтвердить все твои слова. Скажи, Ань, — обратился он к своей бывшей жене, его голос был почти ядовитым, — почему ты так и не нашла денег?

Анна сжала губы, её руки дрожали, но она снова не ответила. Её лицо выражало смесь стыда и бессилия. Анжелика попыталась что-то сказать, но замолчала под ледяным взглядом Даниила.

— Я жду, — добавил он, его голос прозвучал, как приговор. — Ты, мой надежный тыл, моя поддержка, ты, моя жена, ты, моя стена, та, благодаря которой я столь успешен и только благодаря которой построил свой бизнес. Ты, которая в больнице выла и кричала, что любишь меня, несмотря ни на что. Которая говорила мне, пока ехали в больницу, что мы все начнем с начала. Почему ты не нашла деньги?

— Я пыталась, Даня…. Но счета… они были заблокированы……

— Почему не обратилась к друзьям, помимо Коли? Ах да, может потому что за последние пять лет из друзей в твоем окружении почему-то осталась только Лика? Почему не продали машину Бори? Купленную, кстати, на мои деньги…Хватило бы… мы примерно так и приценили…. Впрочем, можете не отвечать. Запись разговора в кабинете Коли я посмотрел. Печально, Ань. Очень. Ладно бы, Ань, ты была бы честна, хотя бы сама с собой и честно признала меня предателем, не сидела бы в больнице, не рыдала бы, не устраивала спектакли. Это бы я понял и принял — это нормально. Я причинил тебе боль — ты не обязана была…. Но тебе хотелось трагедии, жалости, тебе снова нужна была роль жертвы! Ты упивалась этой ролью, ты в ней жила. Это даже не лицемерие, это высшая степень отрыва от реальности.

— Боря…. Он не отказался, он…. Он просто сам продавать стал!

— Ань, — Даниил чуть наклонился в ее сторону, — он ее даже на продажу не выставил.

Лицо Анны казалось потрясенным, она переводила затравленный взгляд с мужа на сына и обратно.

— Боря….

— А ты даже не проверяла так ведь? Зачем…. — горько усмехнулся Даниил.

— Кто бы…. Кто бы смог! — закричала Анна, наконец, плача в голос.

А мне захотелось выть. Запустить стаканом в стену, а еще лучше в Даниила или Анну.

Даниил резко встал, и его спокойствие, тщательно сохраняемое до этого момента, разрушилось в одно мгновение. Его лицо исказилось от ярости, голос взревел, как гром, сотрясая комнату.

— Она смогла, Ань! — выкрикнул он, его взгляд сверкал ненавистью. — Та, которую ты крыла последними словами!

Анна вскрикнула, её слёзы лились ручьём, но Даниил не остановился.

— Та, которая мне ничем обязана не была! — продолжал он, его голос разрезал воздух, как нож. — Та, которая не позиционировала себя моей женой!

Он сделал шаг вперёд, почти нависая над ней, и его слова звучали как молнии, бьющие в самое сердце.

— Та, на которую ты и твои суки вылили не ведро, бассейн помоев!

Я сидела, чувствуя, как дрожь пробегает по всему моему телу. Его слова резали, как лезвие, и больно били по всем, кто был в комнате.

— Она нашла! — выкрикнул он, его голос стал ещё громче, его ярость достигла апогея. — За пять дней! Она не сидела в больнице, не кричала на весь свет о своей любви!

Он сделал паузу, глубоко дыша, но его ярость не утихла.

— Вырвала себе сердце! — закончил он, его голос дрогнул, но это был дрожь не слабости, а боли. — Продала все, что у нее было! Все, Аня! Понимаешь ли ты это? Она своего друга продала, чтоб мне жизнь спасти! — продолжал он, делая шаг вперёд, его голос становился всё громче. — Вы, бляди, живущие на всём готовом, машину для меня пожалели!

Он резко обернулся к Борису и Анжелике, его взгляд обжигал.

— А она вырвала самое ценное! — выкрикнул он, его голос сорвался, но в нём звучала горечь, которую было невозможно игнорировать.

Его глаза снова метнулись к Анне, и он стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки.

— Знаешь…. Что привело меня сейчас в бешенство? То, что я оказался прав во всем! Что как дебил надеялся на ошибку, хоть на одну ошибку в отношении тебя и Бори! Хоть на одну! Да, наши с тобой отношения иссякли, бывает…. Но…. Ань… 25 лет! 25 лет я был для тебя только машиной, банкоматом! Без боли, без эмоций, без чувств! Знаешь, что я сейчас хочу, Ань, сделать? — его голос стал ниже, но в нём чувствовалась опасная угроза и дикая боль. — И с тобой… и с собой…. И….