Моя вина перед ней была невероятной. Какой бы сволочью ни был Даниил, в одном он оказался полностью прав: я словно спала все эти годы. Глухая, слепая, совершенно не замечая, как страдает моя дочь. Кира — единственный человек, который любит меня по-настоящему, несмотря на всё, что произошло. И я предала её своим равнодушием.

Я всё время задавала себе один и тот же вопрос: почему я так и не увидела её боли? Почему не поняла, насколько ей было плохо? Что мешало мне быть рядом, быть той матерью, которой она заслуживала?

Я ненавидела Даниила и его Алину, но, какой бы горькой ни была эта ненависть, она не могла заглушить осознание моего собственного провала. Тот кошмар, который я пережила за эти месяцы, буквально сломал меня. Переломал всё, что во мне было. Но вместе с этим дал возможность… жить дальше. Жить иначе.

От одной мысли о Боре и Анжелике в глазах темнело от боли и ненависти. Но я вдруг поняла: не там я искала врагов, не там я искала друзей. После развода я отдала Борису половину денег со своего счета, но видеть его…. Пока сил не было.

Я мать, Борис — мой сын, каким бы он не был… я найду силы простить его, ведь люблю, несмотря ни на что. Но вот подруженька….

В тот день, когда Даниил дробил мне кости, одну за другой, я вдруг поняла, что стало его молотом. Его боль. Его крик. Его отчаяние, которое я впервые отчетливо увидела в моем всегда спокойном и сдержанном бывшем муже. То, что он всегда мне говорил, а я…. просто считала это несущественным. Не Даниил нанес мне последний удар, и не его Алина. Нет. Я вспоминала, вспоминала и вспоминала, всю нашу жизнь. И то, что видела — приводило меня в ужас. Сколько раз Анжелика умело направляла мой гнев на мужа и дочь, сколько раз подводила меня к мыслям о том, что я — центр семьи. Не прямо, осторожно, тонкими намеками, вовремя заданными вопросами. В моменты сомнений находила те слова, которые я хотела услышать, вворачивая в них то, что желала сама.

И я верила. Верила ей, а не дочери или мужу. Почему так произошло? Когда эта женщина стала для меня столь незаменима?

Тогда, два года назад, когда Даниил попытался исключить ее из нашей жизни, что сделала я? Назвала его в лицо сволочью, обвинила в жесткости и жестокости. Стала общаться с Анжеликой за его спиной. Врала ему…. Защищая ту, которая врала мне.

И разрушила семью.

Я вышла в сад, прислонившись спиной к нагретому стволу яблони и закрыла глаза, подставляя лицо горячим лучам солнца.

Что ж, больше эта женщина в моей жизни не появлялась. Да и сын не спешил приходить ко мне.

Но всё же… вместе с весной в душу стало заглядывать и солнце. Мягкое, тёплое, обнадёживающее. Кира — мой свет, моя поддержка. Мой дом, тихий и уютный, полный воспоминаний. Мой сад, который теперь казался живым, настоящим уголком спокойствия. Мой маленький блог о кухне, который я стала вести, чтобы хоть как-то сбавить свою боль и который вчера принес мне первые донаты. Пусть маленькие, на кофе, на это были мои деньги! И моя собака — беспородная, но такая добрая, которую я подобрала на улице два дня назад, когда она дрожала от холода у моего забора. Ответственность…. Которой я начинала учиться только сейчас. Пока в малом.

Я погладила тёплый мех подставившейся под руку собаки, и на губах невольно появилась улыбка.

— Что, гулять пойдем, Найда? — спросила я ее, осторожно прижимая к своему бедру.

Та весело завиляла хвостом, глядя на меня с обожанием и сама побежала к калитке, громко облаяв проезжающий мимо нашего дома внедорожник.

— Найда, — тихо отругала я её, подойдя ближе, но тут же заметила, как машина неожиданно останавливается и медленно сдаёт назад, приближаясь к нашему забору.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось.

— Вот чёрт, Найда, — пробормотала я, бросив короткий взгляд на собаку, которая, казалось, была горда своим успехом.

Машина, остановившись у калитки, заглушила двигатель. Дверь водителя открылась, и из неё вышел мужчина. На мгновение я замерла, не зная, чего ожидать. Он посмотрел на меня и, улыбнувшись, не спеша подошёл к забору. Найда закрутилась около меня, громко залаяла, виляя хвостом.

— Извините, — начал он, его голос звучал доброжелательно, но слегка настороженно. — Ваша собака… её ведь недавно подобрали, да?

Я нахмурилась, чувствуя странное беспокойство.

— Да, — осторожно ответила я. — А что?

Мужчина замялся, его взгляд переместился с меня на Найду. Собака растерянно крутила головой, то смотря на меня, то на него, как будто не понимая, что ей делать.

— Лада, — негромко позвал он.

На этот зов Найда сорвалась с места, едва не сбив меня с ног.

— Лада! — повторил он с заметным облегчением, когда собака бросилась на него, радостно виляя хвостом и облизывая его лицо. — Вы нашли её! Спасибо!

Я стояла как вкопанная, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли. Эта волна одиночества накрыла меня внезапно, болезненно. Словно вновь подтверждая, что я всегда теряю то, к чему успеваю привязаться.

Но вдруг Найда, а теперь, видимо, Лада, отбежала от мужчины и, не раздумывая, рванула ко мне. Я не успела увернуться, и собака с разбегу прыгнула мне на грудь.

Я не удержалась на ногах, и с лёгким вскриком плюхнулась прямо в холодную лужу от растаявшего снега.

— Ах ты… — выдохнула я, не зная, смеяться или плакать.

Мужчина, ошарашенный её поступком, бросился ко мне, протягивая руку:

— Простите, она не специально… просто она явно…

Я подняла глаза на Найду, которая теперь сидела на мне, вся сияя от радости, и лаяла, будто говорила: «Ты моя!»

В ответ я не удержалась и улыбнулась, хотя всё внутри всё ещё болело.

— Кажется, ваша Лада не до конца определилась, чья она, — с лёгким сарказмом бросила я, поднимаясь с его помощью. Моя одежда промокла, но в душе вдруг стало теплее. Что-то в этой ситуации, несмотря на весь её хаос, приносило странное утешение.

— Возможно, — улыбнулся он. Улыбка была спокойной и теплой, рука — сильной и уверенной. — Меня Макс, Максим зовут.

— Анна, — ответила я, все еще хмурясь.

— Приятно познакомиться, Анна, — сказал он, и его взгляд, пробежав по мне с головы до ног, остановился на моём промокшем и дрожащем облике. В его глазах не было насмешки, только лёгкая доля сожаления. — Ну и как будем Ладу делить?

Его вопрос заставил меня выдохнуть смешок. Я встряхнулась, чтобы хоть немного согреться, и смахнула с лица прядь мокрых волос.

— Не знаю, — честно ответила я. — У меня сильное ощущение, что это она решает, с кем ей быть.

Максим бросил взгляд на Ладу, которая теперь сидела посередине между нами, совершенно счастливая, и казалось, наслаждалась этим моментом.

— Похоже, вы правы, — сказал он, усмехнувшись. — Ну что ж, может, стоит дать ей шанс самой сделать выбор?

Я нахмурилась, но в его словах звучала какая-то лёгкость, которая невольно заставила меня улыбнуться. Впервые за долгое время я почувствовала, как от тяжёлой зимней тоски остаются лишь слабые отголоски. Найда нежно лизнула мою руку.