«Как он мог?»

3. Анна

Пальцы дрожали, по щекам катились злые слёзы боли и отчаяния. Я снова и снова ставила на повтор тот момент, когда Даниил поднимается на сцену, обнимая Алину. Глаза фиксировали малейшие детали, каждое их движение, каждый взгляд.

Её небрежно выпавшая прядь на щеке, блеск дорогого колье на тонкой шее, её лучезарная улыбка и сияющие глаза, обращённые к нему с такой уверенностью, словно она принадлежала этому месту, этой сцене, его жизни.

Его рука на её талии. Эта рука, которую я столько раз чувствовала на своей. Тёплая, уверенная, будто защитная… Но сейчас она была на чужой фигуре, на чужом теле, которое притягивало его, как магнит.

Его слова, обращённые к ней, были не слышны из-за музыки и аплодисментов, но наклон его головы, почти интимный, говорил больше, чем могли бы слова.

Я смотрела, как он улыбается ей, и чувствовала, как внутри разрастается ледяной ком. Каждый раз, когда я повторяла этот момент, в душе словно резали ножом.

В голове звучал его голос: «Всё под контролем».

Под контролем, да, Даня?!! Все у тебя под контролем? И она — тоже?

Сжала планшет с такой силой, что тонкий корпус треснул с жалобным хрустом.

— Мама! Что ты творишь? — гаркнула на меня Кира.

Её голос вернул меня в реальность, словно гром среди ясного неба. Я посмотрела на планшет, трещина пересекала экран, как шрам, разрушая идеальную картинку.

— Прости, — хрипло выдохнула я, пытаясь отстраниться от эмоций, которые рвали меня изнутри.

— Прости⁈ Ты сломала планшет! — Кира метнулась вперёд, выхватывая его у меня. Её глаза горели возмущением. — Что с тобой такое, мама?

Я хотела ответить, но вместо слов из горла вырвался какой-то бессвязный звук. Я резко встала, обхватила себя руками и отвернулась.

— Мам, ты нормальная? — голос дочери звучал уже не столько сердито, сколько встревоженно. — Это просто планшет, зачем было ломать?

— Это не из-за планшета, — прошептала я, сжав пальцы так сильно, что они впились в мои предплечья.

Кира замерла.

— Тогда из-за чего? — её голос стал тише, почти осторожным.

Я обернулась к ней. В её глазах было столько непонимания и тревоги, что мне захотелось просто заплакать.

— Кира, — начала я, но голос предательски дрогнул. — Пожалуйста, оставь меня одну.

Она моргнула, её брови сошлись, словно она пыталась понять, что я скрываю.

— Мам… — начала она, но я резко перебила:

— Уходи, Кира!

Она отшатнулась, явно не ожидая такого. Её взгляд метнулся к планшету в руках, потом снова ко мне.

— Ладно, как хочешь, — бросила она, разворачиваясь на каблуках. — Разберёшься сама.

Дверь хлопнула, и я осталась одна.

Слёзы снова полились из глаз. Я села на кровать, обхватив голову руками.

«Всё под контролем…»

Эти слова теперь звучали, как насмешка.

А ведь…. Мысль ошпарила кипятком… ведь Кира не удивилась, увидев отца с Алиной!

Кира не удивилась.

Я подняла голову, моргая сквозь слёзы, осознав это.

Она не удивилась.

Мой мозг отчаянно перебирал детали. Кира стояла рядом, видела то же, что и я. Видела, как её отец обнимает Алину на сцене. Слышала, как они смеются, видела, как их взгляды встречаются.

Но она не выглядела потрясённой. Не было в её глазах шока, который переполнял меня.

Она не задала вопросов. Не произнесла ничего такого, что бы показывало, что для неё это неожиданность.

«Она знала,» — мелькнуло в голове, и от этой мысли у меня перехватило дыхание.

Я встала с кровати, начала ходить по комнате, стараясь угомонить бьющиеся внутри эмоции.

«Знала… Сколько? Как давно? Почему она молчала? Почему не сказала мне?»

Я снова и снова прокручивала наш с ней разговор, её реакцию. Та уверенность, с которой она бросилась защищать отца, тот тон, с которым она говорила обо мне…

«Она знала,» — эта мысль становилась всё громче, будто кричала на меня изнутри.

— Кира! — я вылетела из ее комнаты, — Кира!

— Да что такое, мама? — она вышла из кухни, уминая одну из моих булочек.

— Ты знала, что эта белобрысая снова работает с твоим отцом? — заорала я на нее.

— Кто? Алина? — приподняла она бровь, а на наши крики из кухни показался и Боря. — Конечно, знала, мам, — неожиданно спокойно ответила Кира, будто это было само собой разумеющимся. — Я сама просила её вернуться и принесла извинения за… тот инцидент.

Мир, который и без того трещал по швам, рухнул окончательно.

— Что? — я замерла, словно громом поражённая. — Ты… ты попросила её вернуться?

— Это была моя ошибка, мама, моя, а не её. — Её голос дрогнул, но она продолжила, крепче сжав кулаки. — Я настояла, чтобы оседлали Дейва, думала покрасоваться перед подружками, не думая, что он… что он не для меня.

Я смотрела на неё, чувствуя, как в душе борются гнев, растерянность и что-то ещё, более глубокое.

— Ты это серьёзно сейчас? — спросила я, с трудом веря в её слова. — Ты хочешь сказать, что это всё… это всё была твоя вина?

Кира кивнула, её карие глаза сверкали слезами, которые она пыталась сдержать.

— Да, — произнесла она, и в её голосе прозвучала решимость. — Я виновата, и я поняла это тогда же. Но ты и папа устроили из этого такой скандал, что мне стало страшно.

— Страшно? — переспросила я, чувствуя, как слова дочери словно размывают границы моего понимания.

— Да, страшно, — её голос стал громче, почти с вызовом. — Я думала, что вы просто уничтожите её. Она ведь ничего плохого не сделала, мам! Она была права, когда накричала на меня. Я поставила под угрозу и себя, и лошадь. А ты так… истерила, что я не могла сказать тебе тогда правду. Вспомни, ты требовала не только увольнения ее от папы, но из клуба тоже! Поэтому я не стала ничего тебе говорить. А папе… сказала позже.

— И что твой отец? — мне показалось, что земля уходит у меня из-под ног.

— Он сказал, что за ошибки нужно отвечать и отвез меня в клуб, чтобы я попросила прощения у самой Алины. Она не стала сердиться, отреагировала спокойно. А папа сразу же предложил ей вернуться.

Еще бы не спокойно — такая возможность! Да она Кире должна по гроб жизни — эта маленькая дуреха своими руками развязала этой красотке руки!

— Вернулась… — горько прошептала я.

— Нет, мам. Она отказалась возвращаться! Сказала папе…. — Кира на мгновение замолчала, — что не станет работать с самодуром! Она ушла из компании, мам.

Я замерла, пытаясь осознать её слова.

— Но… она там, Кира. Она была на сцене с твоим отцом, — мой голос звучал тихо, почти сломленным. — Она вернулась.

— Она вернулась только после… — сказала Кира, её взгляд стал твёрдым. — Папа… папа долго уговаривал её. Сказал, что это было недоразумение. Что он…. Готов принести извинения….

Классика! Умная стерва! Умная, расчетливая дрянь! Она отлично расставила капкан, и Даниил с радостью бросился в него.

Я закрыла глаза, из которых катились слезы.

— Да что такое-то мама? — наконец, спросил Борис.

— А то, дети, теперь эта девка станет вам новой мамой! — вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить язык. — Познакомьтесь, дети, это любовница вашего отца!

Тишина, пронзившая дом, давила на уши.

— Мам, — откашлялся Боря, — ты не…. Преувеличиваешь? То, что он вернул эту женщину в компанию — вообще-то не показатель.

— Посмотри сам! — я бросила в него сломанный планшет, — так обнимают сотрудницу? Так на нее смотрят?

Сын бегло просмотрел церемонию награждения и пожал плечами.

— Мам, согласен, отец малость перегнул, но радость понятна — они стали призерами. Думаю, заслуга этой женщины в победе тоже есть.

Я уставилась на него, словно он говорил что-то совершенно абсурдное.

— Заслуга? — переспросила я, чувствуя, как внутри вспыхивает новая волна гнева. — Борис, ты серьёзно? Ты не видишь, как они смотрят друг на друга⁈

— Мам, — вздохнул он, словно обращался к ребёнку, — я вижу, что она — профессионал. И да, возможно, они близко общаются. Но ты же всегда говорила, что папа живёт своей работой. Может, для него она просто отличный сотрудник?