Высокое кривое дерево, росшее посреди университетского двора, отбрасывало причудливые тени на студентов и экзаменаторов. По периферии круглого двора были расставлены столы, за которыми студенты сдавали теорию по иным измерениям.

Я сидел перед экзаменатором и прикидывал в уме свой шанс на успешный исход. Экзаменатор – женщина лет пятидесяти – со вздохом опустила взгляд на чётки, которые она перебирала пальцами левой руки.

– И чего вы, господин Астар, от меня хотите? – уставшим голосом спросила она. – Тройку?

Я открыл было рот, но не нашёлся, что ответить, и просто пожал плечами.

– Вообще-то я должна отправить вас на пересдачу, – продолжила она, даже не взглянув на меня, – поскольку наш предмет более чем важен. Думаю, вы понимаете, насколько мал наш мир, и что происходит с некоторыми его частями?

– Да, – оживился я, решив, что мне задают дополнительный вопрос. – Часть нашего мира находится в переходной стадии, и… и эта часть скоро исчезнет, перейдя в другое измерение через бездну, а наш мир компенсирует это тем, что сожмётся поплотнее…

– Это был риторический вопрос, господин Астар, – перебила она меня. – То, что вы сказали, знает каждый ребёнок. И каждый человек в этом городе хотя бы раз в жизни обходил кварталы, покрытые туманом, ожидая, что они вот-вот исчезнут. Однако за такого уровня знания мы дипломы не выдаём.

Она кивком указала на кривое дерево в центре двора:

– Расскажите мне, что вы знаете об этом дереве?

Теперь я почувствовал, что краснею. Знания о дереве у меня были весьма близки к полному их отсутствию, но признаваться в этом не хотелось.

«Что-нибудь да наговорю», подумал я и начал:

– Оно растёт здесь уже более сотни лет…

– Сколько именно? – прервала она меня.

– Э-э-э… Сто пятьдесят?

– В этом году ему исполнится сто тридцать три года. Этого вы не знаете.

Дальше.

Первая грубая ошибка меня сильно смутила, и продолжил я чуть ли не с дрожью в голосе:

– Дерево было посажено, когда… Когда основали кафедру иных измерений…

– И кто её основал?

– Эм…

– Ну же. Первый заведующий кафедры. Он же первооткрыватель порталов. Его портреты развешены, кажется, во всех кабинетах, кроме, разве что, тринадцатого. Вы, кстати, знаете, что находится в кабинете номер тринадцать?

– Туалет, – ответил я, опустив взгляд.

– Браво! Я смотрю, кое-какие знания вы с кафедры всё же вынесете. Итак, что ещё вы мне расскажете?

– О дереве?

– Я смотрю, дерево прочно засело у вас в голове. Но мы говорили об основателе кафедры. Как его звали?

– Бьорн Нилсен, – ответил я без запинки.

– Слава Богу. Я-то уж думала, придётся подсказывать вам, где у нашей кафедры выход. Но продолжим. Почему это дерево было посажено именно здесь?

– Здесь… Здесь Бьорн впервые открыл портал в бездну. И закрыл. Тут всё ещё одно из самых тонких мест для перехода. Хотя, Бьорн стабилизировал его после того, как закрыл.

– Расскажите всё, что вы об этом знаете.

– Ну… Между нашим миром и иными мирами лежит бездна.

– Она не «лежит», господин Астар. Она окутывает все наши миры. Надеюсь, вы так выразились исключительно в меру своей грамотности, а не потому, что буквально представляете её так. Продолжайте.

– Бьорн открыл… Ну, что места, которые потом заполнит туман… И которые потом исчезнут из нашего мира… В общем, эти места можно обнаружить. Они словно истончаются перед тем, как порваться…

– Господи, дай мне сил, – прошептала экзаменатор.

– Он создал прибор, – продолжил я чуть громче, – самый первый ключпортал. Обнаружил, что следующий разрыв будет именно здесь, на территории универа… университета, то есть. Потом он обратился к президенту университета за этим, как его, разрешением провести эксперимент. Предупредил об опасности, всё объяснил, там, привёл примеры. А совет университета… Ну, они посовещались, обратились в администрацию города… И через месяц согласились на условия Бьорна.

– А почему они к нему прислушались?

– Потому что он был преподом… преподавателем, извините, этого университета. Он был профессором физики. И первым объединил то, что было известно об иных измерениях, в единую теорию.

– Так. Дальше.

– В общем, закрыли университет, эвакуировали жителей из ближайших районов. Ну, и… Всё прошло успешно.

– Вот так просто?

– Нет, ну не так просто… Да, точно, Бьорн не был готов к последствиям, и его выбросило в бездну. Однако его коллега… Максвелл?

– Вы у меня спрашиваете?

– То есть, конечно, Максвелл. Они с Бьорном ещё потом напишут работу об измерениях, вместе… Так вот, он учёл результаты эксперимента и вскоре повторил его. Отправился в бездну за Бьорном и нашёл его.

– Каким образом?

– Всё, что остаётся в бездне, растворяется в ней, но оставляет шлейф…

След, так сказать. Ну и вот…

Экзаменатор хлопнула ладонью по столу.

– Что ж, ладно. Надеюсь, Бог меня простит… – Она потянулась к зачётке. – Кем вы собираетесь стать, молодой человек?

Тут я совершил главную студенческую ошибку.

– Собираюсь работать с измерениями, – гордо отчеканил я. – Исследователем.

– Вы хотите работать с иными измерениями? – переспросила она. Ручка в её пальцах замерла над зачёткой.

– Ну… да, – смутился я.

– С таким вот ничтожным багажом знаний?

– В этом деле ведь главное – практика, а теория доучивается в первые годы стажировки…

– Что?! – возмутилась экзаменатор. – Да как вы?.. Вы это серьёзно, или это такая чудовищная шутка?

– Мой дядя… – начал было я, но она меня перебила:

– Да, я знаю, кто ваш дядя. Он неплохо натаскал вас по иным мирам, но это не делает вас ни исследователем, ни кем-то ещё. Вы просто мальчишка, который когда-то гулял по туманным кварталам! В компании опытного исследователя, между прочим. А для нашего дела нужно прекрасное знание теории. И не приводите в пример вашего дядю – он-то теорию знает идеально. На этом дереве до сих пор висит его значок.

Она кивком указала на дерево, где на ветвях покачивались сотни мелких студенческих значков, оставленных здесь лучшими выпускниками. Потом толкнула мне через стол зачётку и тоном, не допускающим возражений, сказала:

– Увидимся на пересдаче. Всё, не задерживайте меня.

Кивнув, я взял зачётку и встал. Когда выходил со двора, в моей голове царил настоящий хаос, и я не понимал, чего в нём больше – негодования или стыда. Стыд взял верх, когда я увидел Оливера. Он уверенно шагал к столу, из-за которого я с позором вышел. Проходя мимо, он замедлил шаг и сказал:

– Всё видел. Позорище, конечно, но ты всё наверстаешь.

Ну да, конечно. Ему, как одному из первых студентов курса, о таком легко говорить.

Из дворика я вошёл в массивный корпус университета, там взял в автомате стаканчик кофе и с ним вышел на крыльцо со стороны улицы. Глянул на свою машину – покрытую городской пылью чёрную Vis Ventus, без спроса взятую у дяди. На этой машине мы с Оливером должны были отправиться за город, отмечать успешную сдачу экзамена. Но теперь веселиться настроения уже не было.

Я сел на капот машины и стал ждать.

– Ну как, сдал? – спросил я Оливера, когда тот вышел из корпуса.

– Ещё бы. Высший балл. А у тебя опять пусто, друг мой.

– Но-но, не зарывайся.

– Пусто, как в бездне.

– Хватит, я сказал.

– А что, я не прав? У тебя уже традиция – не сдавать экзамены с первого раза. Думаю, преподаватели скоро просекут эту твою фишку и будут сразу отправлять тебя на пересдачу, не задавая вопросов. Чтобы время не тратить.

– Тебя же ещё на экзаменах слушают, несмотря на твои баллы.

– А у меня голос приятный. Вон, и ты меня слушаешь… Да мне бы и плевать, учишь ты или нет, но уж больно обидно – голова у тебя работает, связи есть… Всё, что нужно – это спокойно доучиться и сразу получить жирное место. Но нет! Это не для тебя.