— Т-ты имеешь в виду трусики?

— Да, детка, я имею в виду трусики.

— Ладно, — шепчу застенчиво, засовывая кончики пальцев за пояс своих розовых трусиков, прежде чем спустить их вниз. Я задыхаюсь, когда понимаю, насколько они мокрые. Не думала, что это возможно, и, тем не менее, мой лучший друг видит очевидные признаки моего возбуждения.

Боже мой, неужели он понимает, что я отчаянно хочу его? Что я хотела его с той секунды, как увидела его в баре, ранее вечером?

Глаза мужчины темнеют, когда я стягиваю трусики, оставаясь совершенно голой и более уязвимой, чем я когда-либо чувствовала в своей жизни, но… Это мой лучший друг.

Кэш — единственный человек в мире, которому я доверяю больше всего.

С ним можно быть уязвимой.

— Блять, Веснушка. Я даже отсюда вижу, какая ты мокрая, — хрипло произносит он. — Держу пари, если я проведу пальцем у тебя между ног, он станет очень мокрым от твоей влаги.

— Да, — выдыхаю я, чувствуя, как дрожь сотрясает мое тело, а соски наливаются от его жадного взгляда.

— Иди сюда, — командует Кэш, и я двигаюсь с молниеносной скоростью, не в силах сделать что-либо еще. Он хватает мою руку, когда я подхожу к нему, и тянет меня на колени, а руки скользят к моей талии, пока я седлаю толстые бедра. — Ты не представляешь, как долго я этого хотел. — Его пальцы скользят по моему телу, и прерывистый стон срывается с моих губ, когда он обхватывает мои набухшие соски своими мозолистыми руками. Мне больно…

Я изнываю не только от желания ощутить, как его руки ласкают все мое тело, но и от желания прикоснуться к нему, поэтому я поддаюсь, пробегая руками по мышцам его предплечий, наслаждаясь твердостью тела и ненавидя рубашку, которая мешает мне прикасаясь к его коже.

— Это твой последний шанс остановить нас, Кайла, — хрипло говорит он, наклоняясь и горячо касаясь моих губ своими. — После этого я не остановлюсь, пока не войду в тебя по самые яйца.

— О, Боже, — хнычу я, когда он зажимает сосок между пальцев и сильно дергает, посылая волну тепла через мой живот и вниз к моей киске. Чувствую, что становлюсь очень мокрой с каждой секундой, несомненно, пачкая его джинсы.

— Веснушка, я серьезно, — говорит Кэш, но как я могу хоть о чем-то думать, пока он так дразнит мое тело? Каждое прикосновение стирает все разумные мысли из моего мозга.

Я слепо царапаю его грудь, пока дрожь сотрясает мое тело, разрывая ткань рубашки, что меня совершенно не беспокоит. Я просто хочу чувствовать его кожу на своей. Стягиваю с него рубашку, мой взгляд падает на его татуированную грудь и плечи, и, Боже мой, он идеален. Его мышцы хорошо очерчены и с восхитительным прессом, который заставляет мой пульс учащаться.

— Не хочу останавливаться, — отвечаю я на его предупреждение. По телу пробегает дрожь, когда наши взгляды встречаются, и я позволяю ему прочитать посыл в глазах, который не могу произнести вслух. После сегодняшнего вечера, мы не сможем снова стать просто друзьями.

Я поддаюсь вперед, покачиваясь на его члене, мы оба стонем от этого движения. Его реакция дает мне немного смелости наклониться и сделать то, о чем я думала всю ночь. Я зарываюсь лицом в его шею, глубоко вдыхая опьяняющий запах мужчины, чувствуя тяжелое биение его пульса на своих губах.

— Не останавливайся, — снова шепчу я, касаясь губами его кожи, чувствуя, как он дрожит подо мной, реакция Кэша медленно убирает нервозность от близости с моим лучшим другом, или, возможно, все наоборот. Может быть, я могу быть такой с ним, потому что он мой лучший друг.

Я питаю слабость к Кэшу, стараясь не злоупотреблять этим, особенно на работе.

— Я предупреждал тебя, Веснушка. Я совсем не похож на тех молодых искателей приключений, которые заходят в бар и пытаются к тебе подкатить, — грубо говорит Кэш, прежде чем зарыться своими длинными пальцами в мои волосы и сильно потянуть, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Разве ты не предупреждал всех держаться от меня подальше? — Спрашиваю я, глядя ему прямо в глаза, ожидая, что он опровергнет мои слова, доказывая, что Лана не права, но Кэш не утруждает себя опровержением слухов.

— Черт возьми, да, я сделал это, — рычит он, одним движением разворачивая нас на диване, так что я оказываюсь под ним. Мои глаза закрываются, когда Кэш опускает голову, чтобы поцеловать мою шею, скользя губами по телу, и когда его рот горячо смыкается на моем соске, я трясусь о него. Моя спина выгибается, я кричу, когда между моих ног нарастает давление. — Никому не позволю прикасаться к тебе, — говорит он, продолжая облизывать, его голос глубокий и опасный. — Эти идеальные, сочные сиськи принадлежат мне. Я извиваюсь под ним, когда Кэш втягивает мой сосок в свой горячий рот, зарываюсь пальцами в его волосы, пока он дразнит мое тело.

— Ох… Кэш… О, Боже, — вскрикиваю я, когда он переключает свое внимание на другой сосок, и дрожь пробегает по моему телу, когда зубы нежно касаются чувствительного бутона.

Я чувствую его горячий взгляд на своем лице, когда он начинает вылизывать дорожку вниз по моему телу. Тяжело дышу к тому времени, как Кэш устраивается между моих ног, безмолвно предупреждая, прежде чем закинуть мою левую ногу себе на плечо, зарыться лицом в мою киску, у меня под веками взрывается фейерверк.

Он не дразнит, не проявляет нежность и не подталкивает меня к этому, просто ненасытный мужчина предупреждает меня о своем голоде.

У меня даже нет возможности смутиться из-за моего уязвимого положения, или из-за того, как сильно я раскрываюсь перед мужчиной, который до этого момента даже ни разу не целовал меня, а теперь прижимается носом к моей промежности, слизывая мое возбуждение.

Кэш тяжело стонет при первом же прикосновении языка к моей дрожащей плоти, этот звук вызывает прилив тепла, затопивший мою и без того мокрую киску.

— Ты вся мокрая, детка, — говорит мне бывший друг, его глаза встречаются с моими, когда он наклоняется и проводит языком между складок, полакомившись моим возбуждением. Мое дыхание становится прерывистым, как от того, что он делает со мной, так и от его взгляда. Его грозные серые глаза настолько горячие, что они угрожают засосать меня в свою темную бездну, и, видит Бог, я слаба, чтобы сопротивляться ему. — Я собираюсь жестко тебя трахнуть, залить эту горячую киску своей спермой и пометить тебя изнутри и снаружи.

Мои щеки вспыхивают от его слов, но вскоре я уже не в силах испытывать и эти эмоции, видя, как он проводит руками по моим бедрам, облизывая мою киску. Горячее скольжение его языка по моей сердцевине заставляет тело дрожать, пока в животе нарастает давление.

Я хрипло стону и дергаюсь, когда он проводит языком по моему клитору и достигает точки G. Мои бедра дергаются у его головы, я беспокойно двигаюсь, качая бедрами против его дразнящего языка и преследуя восхитительное чувство, которое нарастает с небывалой интенсивностью. Мое тело начинает дрожать от потребности в освобождении, и он, должно быть, чувствует, как я близко, когда он смыкает свои голодные губы вокруг моего клитора и слегка посасывает, этого достаточно, чтобы весь мой мир взорвался.

— Кэш, — всхлипываю я, когда удовольствие пронзает от корней волос до кончиков пальцев ног, заставляя меня дико метаться и видеть целые галактики, в то время как его неумолимый язык продолжает работать, вытягивая оргазм.

Не знаю, сколько это длится. Две минуты? Десять? Может быть, даже час, но это кажется вечностью, прежде чем мое тело медленно опустится с самой высокой точки, где я когда-либо была. Подумать только, что мой лучший друг сделал это…

Я зову его по имени, на этот раз мой голос мягкий и нуждающийся. С темными, хищными глазами он поднимается по моему телу. Я содрогаюсь от ощущения его обнаженного тела, прижатого к моему. Он, должно быть, разделся, пока я была потеряна в своем удовольствии, но я не останавливаю его, потому что восхитительный мужчина давит всем весом на меня. Это то, о чем я никогда не знала, но это мне было нужно. Твердое прикосновение его эрекции к моему бедру должно было бы напугать, но все, что я чувствую, — это возбуждение, сотрясающее грудь.