Пресса жестоко освещала это событие, проверяя все заинтересованные стороны. О Брайане писали во всех СМИ, причем не в самом лестном свете. Чем больше интервьюируемых рассказывали о его предательстве, тем хуже становилось Брайану. По последним сведениям, он залег на дно в надежде спасти то, что осталось от его карьеры.

О Лазе писали в основном положительные отзывы, и хотя некоторые из них, несомненно, были связаны с королями и их репутацией - ведь Лаз встречался с одним из королей, - Рэд был уверен, что в большей степени это связано с тем, что Лаз был честным, добрым и в целом замечательным человеком. Лазу было тяжело видеть себя во всех новостях, но еще тяжелее было видеть сообщения от Джио, по которому Лаз очень скучал, о том, что его возвращение домой откладывалось еще на полгода. Но Джио разговаривал с Лазом каждую неделю и надеялся, что скоро вернется в страну. Рэд и Лаз вместе преодолели все трудности, и теперь Лаз был занят как никогда, с каждым днем приближаясь к работе своей мечты.

Все опасения по поводу того, как быстро развиваются их отношения, исчезли для Лаза в первое же утро, когда он проснулся под шум океана, а для Рэда - при виде Лаза в своей постели. Рэд любил подтрунивать над тем, что Лаз любит его только за его квартиру, но очень быстро стало ясно, насколько Лазу подходит жизнь у океана. Когда их расписание позволяло, они просыпались, одевались и отправлялись на пробежку по пляжу, прежде чем приступить к работе.

Лаз процветал не только в карьере, но и в личной жизни. Он стал увереннее, смелее и определенно нахальнее. С каждым днем Рэд все больше и больше терял свое сердце из-за Лаза. Он был красив, добр и принимал Рэда таким, какой он есть, - разбитым на кусочки. Каждый месяц Лаз ходил с ним на совместные сеансы терапии, и Рэд подозревал, что во многом обретенная уверенность Лаза в себе объясняется той помощью, которую они получали.

– И чья же это была светлая идея на этот раз? – спросил Лаз, выковыривая кусочек ананаса из своего любимого рыбного тако «Махи» и бросая его в Эйса.

– Что? Почему ты нападаешь на меня с помощью своего фрукта?

– Потому что я знаю, что это был ты, умник.

Воскресный бранч в «У Биби» быстро стал новой традицией. Два больших стола были сдвинуты вместе, и на этой неделе за ними сидели короли, Колтон и Лаз. Сердце Рэда замирало, когда он смотрел на открывающуюся перед ним сцену. Ему нравился звонкий смех братьев по оружию, когда они подшучивали друг над другом, нравилось, как они приняли Лаза за своего, как и Колтона, вплоть до того, что при каждом удобном случае мучили бедного Лаза ананасами.

Лаки плакала от смеха. На этот раз было совершенно очевидно, кто виновен.

Лаз задохнулся.

– Это был ты! Черт возьми, Лаки!

– Видел бы ты свое лицо. Оно никогда не перестает быть смешным.

Лаки издал очень нецензурное фырканье, когда Лаз швырнул в него кусок ананаса. Он отскочил от плеча Лаки и упал перед Эйсом. Он поднял кусочек ананаса и показал его Колтону, озорно сверкнув глазами. О-о-о. Начинается.

– Малыш, если бы ты был фруктом, ты был бы прекрасным яблоком.

– О Боже, нет.

Колтон покачал головой, его глаза слегка расширились, когда ухмылка Эйса стала злобной. Он только начал.

– У нас такая сильная любовь-морковь, Колт. От тебя у меня перехватывает дыню.

Колтон разразился звонким смехом.

– Нет. Нет, нет, нет, нет. Ты такой придурок. Прекрати.

– Я думаю, из нас получится отличная спаржа ^[46].

– Нет, правда, – выражение лица Колтона стало бесстрастным. – Я люблю тебя, но тебе нужно остановиться. Прямо сейчас.

Эйс воспринял это как личный вызов, чтобы улучшить свою игру. Он переключил свое внимание на Кинга.

– Хей, Кинг.

Кинг поднял взгляд от своей тарелки, его рот был набит знаменитым BLT ^[47] от Биби. Он покачал головой, и Эйс обратил свою мегаваттную улыбку на Рэда.

– Эй, Большой Рэд, какая собака не лает?

– Почему я? – простонал Рэд. – Я не знаю.

– Тихий щенок ^[48].

– Боже мой, это было так плохо, – фыркнул Лаз.

Не сдаваясь, Эйс снова повернулся к Кингу.

– Эй, Кинг. Как ты называешь фальшивую лапшу?

Колтон сложил руки вместе и умоляюще посмотрел на Кинга.

– Не убивай его. Мы летим на Гавайи в следующие выходные, и мне нужно, чтобы он проследил, чтобы я не потерял сознание во время полета. Я плохо переношу перелеты.

Кинг хмыкнул.

– Ладно.

Все засмеялись, когда глаза Эйса загорелись, и он пошевелил задницей в своем кресле, прежде чем ударить кулаком по воздуху.

– Да! Ладно, Кинг, как ты называешь фальшивую лапшу?

Тяжело вздохнув, Кинг откинулся в кресле и скрестил свои мускулистые руки на груди.

– Я не знаю, Эйс. Как ты называешь фальшивую лапшу. Тебе повезло, что я так высоко ценю твоего парня.

– Подожди, – Эйс сделал драматическую паузу, а затем вскинул брови. – Импаста! ^[49]

Все застонали и бросили в Эйса картошку фри, которую он попытался поймать ртом. Он засмеялся, набив рот картошкой, а Колтон переглянулся с Кингом, который покачал головой.

– Нет. Теперь он твой. Никаких возвратов.

Стол разразился хохотом, а Рэд обхватил рукой спинку стула Лаза и уселся поудобнее, чтобы полюбоваться своей маленькой семьей. Он был благословлен, без сомнения. У него были не только братья, за которых он готов отдать жизнь и которые готовы отдать жизнь за него, но и самый прекрасный, удивительный человек, которого он любил с каждым днем все больше и больше.

– Хей, – мягко сказал Лаз, привлекая внимание Рэда.

От любви в этих синих глазах у Рэда каждый раз перехватывало дыхание. Он наклонился и поцеловал Лаза в висок, тихо ответив.

– Хей.

Лаз хмыкнул и повернулся к Рэду лицом, прикоснувшись к его губам, и тихо прошептал, чтобы слышал только Рэд.

– Я люблю тебя. Спасибо, что позволил мне быть частью этого.

– Я тоже тебя люблю, милый. Добро пожаловать в нашу семью, – Рэд соединил их губы в сладком поцелуе, и они оба рассмеялись от общего «оууу».

Маленький колокольчик над дверью возвестил о новоприбывшем, и стол разразился свистом и возгласами, когда вошел Мейсон в облегающей черной майке, пляжных шортах и сандалиях.

– Ух ты, посмотри на эти ноги, – поддразнил Эйс.

Мейсон быстро осмотрел кафе, прежде чем отмахнуться от Эйса. Он сдвинул свои авиационные очки на голову.

– Кучка комедиантов.

– Стиль пляжного бездельника тебе идет, – сказал Рэд, но его внимание привлек Лаз, легонько толкнувший его в ребра.

Лаз указал на Лаки, и Рэд сдержал понимающую улыбку. Лаки откровенно разглядывал Мейсона, в чем не было ничего нового, но когда его взгляд упал на выпуклые бицепсы Мейсона, он облизнул губы. Лаки уже практически пускал слюни на оставшуюся половину своего кубинского сэндвича.

– Куда ты направляешься? – спросил Колтон. Остальные захихикали, когда Эйс прочистил горло, а Лаки перевел взгляд с груди Мейсона на его лицо, и его щеки стали розовыми.

Мейсон перевел взгляд на Лаки, который быстро подался вперед и снова принялся за еду.

– Пляж. Наконец-то у меня появился выходной, и я использую его по максимуму. Черт, что это?

Он указал на другой конец помещения, и Лаки проследил за его пальцем, дав Мейсону возможность стащить пучок картошки фри и запихнуть его в рот.

–Ay, Cabrón! ^[50] – Лаки ткнул Мейсона в бок, отчего тот рассмеялся, набив рот жареной картошкой, и повернулся, чтобы отстраниться от Лаки.

– Мм, это вкусно, – Мейсон придвинул стул к краю стола и поставил его под углом к Лаки. – Ты собираешься ее есть или будешь следить за своей красивой фигурой?

Лаки фыркнул.

– Ты действительно думаешь, что сможешь уговорить меня отдать тебе картошку фри?

У Рэда было ощущение, что Мейсон мог бы выторговать у Лаки не только картошку фри, если бы Лаки ему это позволил. Эти двое не могли быть настолько невнимательны. Притяжение между ними было ощутимым, но ни один из мужчин не сделал ни шагу.