— Кхе-кхе, — послышалось сверху, оттуда, где недавно стоял Неспящий. Это был явно нарочитый кашель, которым пытаются привлечь внимание. — Дико извиняюсь, что мешаю вам убивать этих людей, — обратился пожилой мужчина с серой, ничем не примечательной внешностью городского работяги. — Но, вы не считаете, что это не совсем честно?
При виде этого человека по моему телу побежали мурашки. Я облегчённо выдохнул, и устало опустил руки.
— В ваших глазах читается немой вопрос, — тем временем продолжал человек. — Кто я, и какого беса тут делаю? Так позвольте ж мне представиться. Моё имя Даст, и среди вас, церковников, я известен как Окаянный. А это, — сильнейший маг Магистрата развёл руки в стороны, и из-за его спины вышли ещё два человека. — Мои товарищи — Алаш Хумала, по прозвищу Беглый Визирь, и Боган Кровавые Глаза. Но, это ещё не всё. Вон там, на противоположном балконе, вы можете увидеть Калбоса Белокостного и Пабола Слепца — моих хороших друзей родом из Злозимья. Так вот, теперь, когда мы представились, я повторю свой вопрос: разве честно, когда супротив двоих стоят пять десятков?
— Я знаю твоё имя, и имена твоих мерзких дружков, — со сталью в голосе, звучащим из-за золотого забрала, произнёс архимандрит. — Все вы вне закона, как людского, так и божественного…
— Плевать мне на закон, тем более, в этом месте, — осёк его Даст. — Ответь на мой вопрос, церковник, ели все твои люди умрут мучительной смертью.
— Я приказал не трогать твоих людей, и вышел к ним, чтобы сразиться с ними в одиночку…
— Ну, раз вышел, так сражайся, — сказал на это Окаянный. — Только не с ними, а с ним, — Даст указал узловатым пальцем на своего ученика — Вершка. — Ставлю на своего человека нужную нам обоим вещь, и свободу для тебя и твоих людей. А что ставишь ты?
— Я… — начал было Фотар, но Даст снова перебил его.
— В случае проигрыша все твои люди встанут на колени, и произнесут клятву верности Магистрата, — безапелляционно заявил Окаянный, после чего переключился на меня. — Кайс, дружок, забери у Зигана ту штуковину, и отойди подальше, чтобы эти великие чародеи не зашибли тебя ненароком.
— Мои люди никогда не встанут на колени перед вами! — взревел металлический голосом архимандрит.
— Выиграй, и им не придется этого делать! — впервые за время разговора, выкрикнул Даст. — Меньше слов, инквизитор! Да начнётся представление!!!
Глава 13. Дуэль
Жалко Вершка — архимандрит Триединства точно не его уровень. Надежда только на случайность или…
Я сунул непонятную, загадочную, но столь нужную всем золотую пластину, в сумку, и отошёл в сторону ярдов на пятьдесят. Пара солдат Киснитов и один инквизитор, медленно, и как бы случайно направились за мной, и остановились на расстоянии десятка шагов.
Магическое сражение ещё не началось, и поединщики не сотворили ни единого заклинания, но в воздухе уже чувствовалось напряжение. В пору злобья в этих, довольно тепло и почти бесснежно, но дождей в это время года здесь не бывает. Казалось, что небеса сейчас засверкают протяжными, ломаными линиями, загрохочут, и на грешную землю обрушится стена дождя… Именно этот запах я ощутил — запах молнии, что оставляет после себя лёгкое покалывание в носу. По телу пробежали мелкие мурашки, а в нечёсаных волосах что-то зашевелилось. Первой моей мыслью было то, что я где-то подцепил вшей, но потом понял — волосы шевелятся от царящего на внутреннем дворе крепости напряжения…
Архимандрит атаковал первым, и начал он с очень своеобразного, но довольно сложного заклинания — Поступь Нищего. Как я помню из рассказов того же Даста, однажды таким заклинанием, которое сотворила дюжина сильных инквизиторов, был подвержен передовой отряд войск Халифата. Не знаю, как оно должно выглядеть в идеальном исполнении, и насколько оно действенно против магов, но, как мне показалось, заклинание у Фотара вышло немного недоработанным. Каменный пол под ногами Зигана содрогнулся, и тысячи мелких, бритвенноострых осколков взметнулись вверх. Вершок попытался было отпрыгнуть в сторону, но площадь поражения была слишком велика. Нелепо раскинув в стороны конечности, Зиган подлетел в воздух на пару ярдов, несколько раз перекувыркнулся, и упал на вздыбленный пол. Вершок ловко вскочил на ноги, и начал пятиться назад. Его одежда была сильно посечена. По лицу текла пара кровавых ручейков, но он был жив. Отступая от закованного в магическую броню Фотара, Зиган начал метать файрболы. Но, даже то, что огненные шары имели тёмные — усиленные сердечники, — ни к чему, кроме ярких вспышек на золотых доспехах, его атаки не привели. Архимандрит наступал, а Вершок пятился назад. Первый, понимая своё тотальное превосходство, просто шёл на противника, а второй спешно, но умело творил Вездесущих. Зиган уже пользовался этим приёмом, когда мы совершали забег по крышам Порта Бесчисленных Имён. Тогда тёмные сгустки легко сразили молодого инквизитора, но сейчас… Четыре пары дымчатых, непроглядно чёрных облака появились из ладоней Вершка, и взметнулись вверх, разлетаясь в разные стороны. Описав замысловатые траектории, Вездесущие устремились в Фотара. Одновременно с этим, Зиган предпринял манёвр по отвлечению внимания архимандрита. Под ногами инквизитора вспыхнул огонь, который тут же вырос в рост служителя Церкви. Но, всего один взмах золотых мечей, и огонь исчез. Наплечники архимандрита ослепительно блеснули, и из них вырвались восемь лучей золотого света. В одно мгновение эти лучи настигли Вездесущих, и развеяли их в воздухе. Фотар начал разбег, и с первым же шагом неимоверно ускорился. Там, где он находился доли секунд назад, всё ещё был виден его золотой силуэт, но сам архимандрит уже сблизился с Вершком. От удара плечом в грудь, Зигана отлетел назад, приземлился на каменный пол, прокатился кубарем пяток ярдов, и замер лицом вниз.
— Играет с ним, сука, — произнёс шёпотом, глядя на то, как Фотар подходит к неподвижному Вершку, поигрывая своими золотыми клинками. Тут же краем глаза заметил, что те солдаты, что изначально последовали за мной, и остановились поодаль — в десятке ярдов, — переминаясь с ноги на ногу, медленно сокращают расстояние между нами.
"Ну-ну" — подумал я. — "Давайте, подходите поближе, чтобы мне не пришлось тянуться до ваших глоток"…
Фотар занёс над Зиганом меч, и уже был готов поставить точку в поединке. В этот момент Вершок резко перевернулся на спину, и в грудь архимандрита устремился дымчатый, искрящийся изумрудными всполохами, поток тьмы. Казалось бы, вот то, что называется элементом неожиданности, и эта уловка должна сработать… Поток магической энергии ударил в центр золотой кирасы, от чего та покрылась паутинкой трещин, а самого инквизитора отбросило назад на несколько ярдов. Развивая успех, Вершок подскочил на ноги, и выпустил две пары Вездесущих. Наверно, он хотел добавить ещё что-то, но с ним случилось то, чего невозможно избежать, творя заклинания с такой частотой. Запасы светоча Зигана иссякали, его тело предательски дрогнуло, и маг упал на одно колено. Попытка встать, и полное падение вымотанного Вершка на землю.
А в этот момент, защита Фотара уничтожила Вездесущих, и архимандрит двинулся вперёд. Его броня получила повреждение, но выдержала. Прикрывая левой рукой образовавшуюся в кирасе брешь, инквизитор вновь занёс меч для карающего удара.
Сияя золотом, лезвие клинка устремилось к голове обессиленного Зигана, но неожиданно остановилось в нескольких дюймах от неё. Казалось, что Фотар пощадил проигравшего соперника, но это была только видимость. Забрало шлема архимандрита самостоятельно поднялось, и он повернул голову в сторону балкона на котором стоял Даст.
— Вмешиваться в праведный поединок — есть высшая форма бесчестия! — взревел инквизитор, глядя на Окаянного. — Боги покарают тебя за это!
— Не раньше, чем твоё тело сожрут бесы! — ответил ему Даст. — Убить церковников!!!
Из темных провалов окон, выходящих на внутренний двор крепости, в инквизиторов и солдат графства устремились оперённые убийцы со стальными наконечниками. Десятки стрел мгновенно достигли своих целей, и уже спустя пару секунд на каменную мостовую упало две дюжины мёртвых тел. Уцелевшими оказались лишь те воины, что некогда преградили нам с Вершком выход через восточные ворота. Им повезло с местом, и от стрел их спасла близость со стеной. Все они, за исключением троих инквизиторов, бросились вглубь подворотни.
