— Скажи ей «зима близко»

— Чего? Как в фильме? Ты мужик загадками говоришь, бабка не поймет.

— Поймет, поймет. Если скажет «Чего?» и за ножи возьмется скажи «Поспеши и меня не обижай, а то мороз отморозит нос — будешь долго идти». Тогда точно поймет. И пусть куриных лапок захватит — очень уж вкусно они у неё получаются.

— Ничего не понимаю, — крякнул его новый друг, — но окорочка там бон аппетит. Эй! Не смотри на меня так! Я про вкус окорочков. Эээ. Так идем в дом или так и будем стоять пока дождь не начнётся?

— Идем, раз приглашаешь, — вздохнул дед и подхватил сумку. Тучи и правда сгущались на небе. Будет гроза.

3.

И дождь хлынул как из ведра. «Нормально же общались», — сказала бы Снежка. Сначала одна капля ударила старику точно в ухо, обжигая быстрым холодом и только он успел поднять голову как началось. Тучи летели по небу как сумасшедшие, стараясь быстрее закрыть голубое небо, а те, что были на месте уже «дали дождя».

— Бежим! — закричал новый сосед, набрасывая футболку на голову, обнажив худое белое как снег тело с торчащими ребрами, — Бежим в дом, мужик, промокнешь!

Они побежали по двору, а Лютый думал о том, что теперь за бабкой никто не пойдет, пока дождь не кончится. А ещё он дождевик не додумался взять и кажется забыл дома кошелек с деньгами. А ещё он подумал, что если споткнется в грязи упадет, то может случайно надавить на спусковой крючок и сделать другу дыру в спине. Хорошо, что ружье не заряженное.

— Не разувайся! — кричал мужичок под первый грохот грома, — у нас все равно по-холостяцки! В прихожей снимешь свои калоши! Поосторожнее с этим, не пристрели меня!

— Не заряжено! — крикнул дед и понял, что в створку двери не пройдет. Слишком мало места и он в шубе. «Хорошо хоть без посоха», — подумалось и он привычно пролез бочком.

— Ну и ладушки! Заходи, мужик, заходи пока не промок! Это только начало! Ты же знаешь наши ноябрьские дожди! Как зарядит, то хоть из дома не выходи! Придется бабульке подождать, я под дождем скакать не желаю! Разувайся! Снимай свои гавнодавы!

Дед осмотрелся в прихожей. Грязные тарелки с остатками еды на подоконниках и диванчике, немытый пол, мухи кружат вокруг лампочки, выдающей грязный свет, неприятный запах пота и окурков. А вот и они. Большая трехлитровая банка с «бычками» заполненная больше чем на половину. Женской руки тут не было давно. Много курит друг.

Мужичок уже разулся и надел шлепанцы, а деду швырнул красные тапки большого размера, они громко хряпнули об пол и остановились укоризненно разглядывая облепленные грязью галоши и валенки выше.

— Снимай! — махнул рукой мужичок. — Идём, чаю выпьем! Андрюшка накрывай на стол!

— Чего? — голос из дома.

«Детский, — определил дед, — сын его. Или внук. А где мать?»

— Чайник включи, дубина!

Он виновато посмотрел на деда и пожал плечами:

— Сын мой. Их в строгости надо держать, как псов. Верно говорю, мужик?

Дед уже стянул валенки и сурово разглядывал носки, которые не пострадали, но почему-то были мокрыми.

— С детьми ласково нужно. Нежно. Тогда они тебя любить будут. А там где любовь, там и послушание. Вижу, не веришь мне.

Собеседник слушал его открыв рот, но кивнул, соглашаясь.

— Ну пусть так. Я ведь его не обижаю сильно. Он ведь без матери растет. Нет уже её, нашей хозяюшки. Ушла, когда пацан совсем мелкий был. Сам его вырастил. Может и неправильно чего делал, мужик, но уже исправился. Даже пороть перестал. Растет подлец, ты его как-то раз выпорешь, а он тебя ночью зарежет. Молодёжь.

Он увидел непонимание в глазах гостя и рукой махнул.

— Чего мы все обо мне? Пойдем как говорится в хату, знакомиться с моими друзьями будем. Скидай шубу свою, грязная вся. Я даже стирать такое не умею.

Гость быстро разделся и шапку снял, а сам оглядывался куда бы одежду положить. Вода перемешиваясь с грязью уже текла коричневым ручейком на пол.

— На вешалку! — махнул рукой хозяин, — Пусть стекает. Потом высушим и почистим! Ружье тут оставь, с собой не вноси, у меня сын в доме бегает, мало ли что.

Он устал ждать деда и вошёл в дом, слегка прикрыв дверь за собой. Там уже кричал на неуклюжего Андрюшку, объясняя где находится чайник. Дед стоял в прихожей, чувствуя сквозь носки холод цемента и наблюдая, как капает вода с шубы на пол. Не так он привык входить в чужие дома. Совсем не так. Жизнь полоса белая — полоса черная.

— Не ной! — сказала Снежка из зеркала на стене, — Иди с людьми знакомься. Не трусь. Старый вояка и не стыдно тебе.

— Я не вояка. Я массовик — затейник.

— Да иди уже! — засмеялась Снежка.

«Мужики! — кричали из дома, — Ты идёшь или как? Заходи не стесняйся! Выходи не плачь», — добавил новый голос и дед взялся за ручку двери.

4.

В комнате было накурено. Дым висел плотной завесой и крутился штопором вокруг еще одной лампочки свисавшей с провода. В комнате сидели люди, и они курили. Еще одна банка стояла на столе, заменяя пепельницу. Из банки валил дым. «Раскалится и лопнет», — подумал дед и вошёл, закрывая дверь за собой. Он здесь был не единственным гостем. За столом сидело двое. Они повернулись к нему, разглядывая гостя, а он в свою очередь осмотрел их.

Тот что ближе, локтем оперся об стол и держит в руке сигарету. Большой мужчина. Как говорят «сажень в плечах». Бритый наголо как и сам дед, но этому явно не привыкать. Лысина загорелая, небольшой тонкий шрам на лбу, выцветшая майка с британским флагом. Он смотрит строго, осматривает гостя внимательно, не стесняясь. «Это ничего, — подумал дед, — я бы тоже так чужака разглядывал. Мало ли кого привели с улицы, да еще с ружьем. Это нормально.»

Второй сидел лицом ко входу и улыбался. Беззубый, за собой не следит. Волосы немытые. Ногти грязные, майка с пятнами от неаккуратной еды. Этот улыбается и машет. Хороший человек, хоть и неряха. Хозяин дома выглядывает из прохода в углу, там наверное кухня.

В комнате кроме стола только койка, на ней навалено одежды и стоят коробки. Нет икон на стенах, нет часов, нет ковров и картин — ничего. Только стол со стульями вокруг, лампочка и одна кровать. Впечатление не производит. Не слышно детей и не видно хозяйки. Убого и тоскливо. У них со Снегуркой и то было веселее.

— Заходи! — помахал весельчак и похлопал по столу, — Давай к столу дорогой гость!

На столе звякнули граненые стаканы и почти пустая бутылка без этикетки. «Пьющие», — решил дед, — Потому и холостые'. А сам улыбнулся и подал руку здоровому. Тот что-то медленно пережевывал и руку подал так же медленно, но сжал так что дед напрягся. Такими шутками его не возьмешь и он сжал пятерню в ответ. Пару секунд они смотрели друг на друга напрягая мышцы, когда весельчак капризно прервал молчаливую дуэль.

— Лёха! Давай я с гостем поздороваюсь! Ты тут не один!

— Ага, — сказал Лёха и ослабил хватку. На деда он смотреть не переставал, но сигарету в банку швырнул и устроился поудобнее.

— Серёга я, — представился улыбчивый и потряс ему руку вверх-вниз не переставая улыбаться, — Это Лёха. Он молчаливый. А Женьку ты уже знаешь. Он чай нам бодяжит. Присаживайся.

Хозяин дома помахал и всплеснув руками скрылся. Вспомнил о чем-то.

Дед наклонился и табурет ближе подвинул. Пошатал его и сел осторожно.

— Не рухнет! — засмеялся улыбчивый Серёга, — если ты не центнер весишь. Лёха сидит же. А он такой как ты почти. Медведь наш.

Дед предпочел не верить на слово и сидел осторожно, почти не двигаясь и выпрямив спину. Лёха смотрел на него справа и жевал, как верблюд. «Некрасиво», — подумал дед, — Неприятный человек. Не то, что Сергей'.

— Ага, — подтвердил его мысли здоровяк и полез за сигаретой. Пачка лежала на столе, разорванная на двое. Он выудил один «патрон смерти» и покрутил в пальцах, постучал по грязному столу и сунул в рот. Дедушка еле удержался, чтобы не скривиться, а тот хлопал по карманам.

— Спички? — услужливо спросил собутыльник.

— Угу.

Он помог подкурить другу и оставив коробок посмотрел на деда.