— Плащ... а под ним только бельё. Самое лучшее.

Вильнув плечиком, она возвращается к работе и тихонько усмехается, будто уже одержала победу над боссом.

— А счего ты решила, что он не женат?

Поднимает на меня глаза и снова пожимает плечами.

— Я об этом не думаю. Мне на это плевать.

— А как же ты собираешься заявиться к нему домой, вдруг там жена и семеро детей?

Таис щурится и согласно кивает.

— Значит, будем трахаться в офисе.

Она резко распахнула глаза, услышав хруст карандаша в моей руке.

— Ты чего?

— Да так. Ничего, — огрызаюсь.

— Ника...

— Прости, мне надо работать, а ты меня отвлекаешь!

Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт, я что, ревную? Серьёзно? И к кому? К человеку, который не клялся мне в любви, даже отношения не предлагал? К человеку, который носит на груди медальон с изображением красивой молодой женщины. Чьи фотографии принято ещё вставлять в такие медальоны? Ну, конечно же, любимых.

Фу-х, выдыхай, Ника, и прекрати париться.

Нехотя тянусь к сумке. Снова достаю дурацкий медальон, он манит меня, не даёт покоя.

Зачем я сказала боссу, что у меня его нет?

Я не знала. Растерялась. Запуталась. Была в шоке.

Всё и сразу! Моя нервная система не так крепка, чтобы быть готовой ко всему!

Особенно к тому, что мой босс и мой несостоявшийся любовник — один и тот же человек!

Да ещё и женатый.

Впервые за два года после измены мужа поддалась соблазну и... вот снова. На одни и те же грабли.

Вот интересно, а в мире вообще существуют мужчины, которые не изменяют? Или проще начать верить в единорогов?

Заходит Пётр Степаныч и радостно оповещает, что новый босс в честь первого рабочего дня под его началом делает нам подарок и отпускает всех сотрудников домой.

Собирается Пётр Степаныч за пять секунд и, естественно, сбегает первым.

Я сижу, зажав медальон в руке, и пытаюсь понять, что мне делать? Антон сказал зайти вечером. Надо идти... Дождаться, пока все уйдут? Да, наверное, так будет лучше. Тем более я ещё не решила, какой приветственный сюрприз ему устрою. Ноя точно устрою!

Обязательно устрою!

— Ты чего сидишь? — удивляется Таис, собирая сумку.

— Мне надо таблицу доделать. Ты иди.

— Ну, смотри.

Проходит мимо меня, бросает взгляд на вещицу в руке и...

— Да чего ты с ним носишься? Только мучаешь себя! — выхватывает из моих рук медальон и бросает в мусорное ведро. — Хозяину всё равно не вернуть, а смотреть в лицо чужой бабе — это, знаешь ли, мазохизм.

— Ты что делаешь?! — кричу и наклоняюсь к ведру.

Среди бумаг и двух стаканчиков из-под йогурта нахожу медальон, вынимаю, он весь измазан.

— Так нельзя обращаться с чужими вещами! — бросаю Таис напоследок.

— 0й, нравится себя мучить — ради Бога. До завтра, Вероничка.

Уходит, громко хлопнув дверью. Я ищу в ящике стола салфетки и вытираю медальон, он весь в Йогурте, липкий.

— Дура! — ругаю коллегу.

И себя ругаю.

Надо было честно всё сказать Антону. Отдать его вещь и сделать вид, что между нами ничего не было.

Тем более он мой босс, пусть и разыграл меня. Вернее, подыграл..

Дверь открывается, Таис, как всегда, забыла наушники, я уже к этому привыкла.

— Из-за тебя он теперь весь липкий! — бросаю гневно и оборачиваюсь.

И тут же теряю способность говорить. В кабинет заходит не Таис. В кабинет медленной походкой входит Антон. Смотрит на свою вещь в моих руках, сводит брови, и я вижу злобу в его лице.

Быстро-быстро стираю остатки йогурта, понимаю, что уже не отвертеться.

Да, я, конечно, мастер влипать в нелепые ситуации. Чемпион по косякам!

Заливаюсь краской, ресницы дрожат, босс подходит так близко, что я слышу его шумное гневное дыхание.

— Кажется, это моё, — цедит и указывает пальцем на медальон.

— Да, — шепчу и протягиваю ему.

Антон убирает вещицу в карман, надвигается, хотя ближе уже некуда.

Боюсь смотреть ему в глаза, боюсь, что одним только взглядом он оставит от менягорстку пепла.

— Ника, почему ты соврала? — старается говорить ровно, но я слышу гром в его голосе.

Воздух вокруг нас электризуется, кажется, сейчас шаровая молния образуется.

— Ника, я задал вопрос.

Кладёт два пальца мне под подбородок и поднимает голову. Как бы ни старалась, сопротивление бесполезно. Подчиняюсь и встречаюсь с его чёрными глазами.

— Ника.

— Прост— пищу. — Прости, я. я..

ЕГО выражение лица не меняется.

— Я не знаю, что на меня нашло. Это... Та женщина, она.. я когда увидела фото, так погано себя почувствовала! Себя возненавидела, тебя возненавидела! Мы не должны были этого делать! Мы виноваты в измене... А когда ты спросил про медальон, я так разозлилась!

Будто тебе всё равно на.. — представляю улыбку этой несчастной женщины и с горечью выдаю: — На неё всё равно.

Антон медленно поднимает бровь, сканирует меня взглядом, будто я умалишённая.

— Ты сейчас... — замолкает, унимая вырывающийся наружу темперамент.

Кажется, он готов рвать и метать.

Отходит к двери, я вжимаю голову в плечи.

— Подумала..

Кладёт свою большую ладонь на ручку.

— Что я способен на измену?

Щелчок, и дверь закрывается на замок, я а перестаю дышать.

В два шага босс возвращается ко мне. Не прерывая зрительного контакта, просовывает руки мне под мышки и рывком усаживает на стол. Его лицо близко. Очень близко...

Опасно близко... Я чувство жар его кожи и обжигающее дыхание.

— Я докажу тебе, что это не так!

12.

Ника

— То есть ты решила, что у меня есть жена?

Почерневшие глаза босса впиваются в меня. Я смотрю на него, как кролик на удава.

Обездвижена, парализована.

— То есть ты подумала, что я могу носить у сердца фото любимой женщины и спать с другой?

— Мне так показалось. — шепчу и пытаюсь отвернуться.

Одним движением руки Антон разворачивает меня лицом к себе. Запускает руку в карман, вынимает медальон, причинивший нам обоим столько проблем, и ловко открывает его.

— Смотри.

Зачем мне смотреть? Я уже много раз видела эту женщину.

— Смотри внимательно, Ника! — чеканит босс каждый слог. — Это, действительно, дорогая мне женщина. Её зовут Роса. И она...

Я забываю, как дышать..

— Она — моя кубинская бабушка! — рычит мне в лицо.

— Ба-бабушка? — заикаюсь, погружаясь в полный шок от этой информации.

В каком месте эта прекрасная молодая женщина — бабушка?

Да сколько же она молодильных яблочек съела?

— Да, бабушка.

Распахиваю глаза и смотрю на фото, открыв рот. Антон, наверное, шутит? Да, он точно шутит.

— Это отретушированное фото, — поясняет босс, заметив моё смятение. — Изначально фотография была чёрно-белой, на ней были царапины и заломы. Я отдал снимок в фотостудию, там мастер его восстановил и предложил сделать цветным.

Босс достаёт смартфон, проводит несколько раз пальцем по экрану и разворачивает его ко мне.

— А это моя бабушка сейчас.

Я всматриваюсь: одно и то же лицо, только старше, но всё такая же позитивная улыбка, такие же добрые глаза.

Всё оказалось намного проще. Я жмурюсь, до боли кусаю изнутри щёку и стыдливо опускаю голову.

— Паспорт нужно показывать, чтобы окончательно убедилась, что я не женат и никогда не был? — давит, заставляя меня всё сильнее сгорать от стыда.

Кручу головой.

Антон шумно выдыхает, опаляя мои губы своим дыхание.

— Ну и зачем было устраивать этот детский сад?

Я молчу.

— Ника? — его голос становится мягче.

Поднимаю на него свои глаза.

— Просто я глупая.

И слишком зациклена.

— На чём? — шепчет упоительно нежно.

Опять замолкаю, не хочу взваливать на него свои проблемы.