И я даже начал сомневался, что меня пропустят, как вдруг вышел ко мне дедушка Адель в строгом костюме и как всегда с неестественно ухоженным маникюром на пальцах.

— Арно, мой мальчик, — радостно проговорил старик, приобнял меня и похлопал по спине. — Как же я рад тебя видеть живого, здорового!

— С чего это? — отпрянул я от него.

— Стая благодарит тебя за месть за Асгара, противник в ужасе и теперь боится даже рекой пользоваться без отряда водников.

— Так это потому, что они сомов перебили, потому и не могут, сами виноваты, — ответил я.

— По секрету говоря, тут еще я помог немного, по ночи, когда ты вернулся, — улыбнулся хитро старик. — Ты бы знал, как мне было тяжело превратится во что-то похожее на сома и всю ночь таскать людей под воду.

— Гениально! — воскликнул я, понимая, что произошедшее не глупость, а хитрая тактика. Не все потеряно для города, значит, есть какой-то план. — Они теперь реку под контроль не возьмут никогда.

— Ну что вы, Арно, просто небольшая смекалка. Мне Адель про твою первую встречу с рекой рассказала и попросила перебить сомов. Я еще тогда подумал, что не стоит их трогать, — проговорил старик. — Пойдём, Данте ждет в нашем архиве.

— Но они могут быть людоедами, все равно эти сомы опасны.

— Могут быть, но не являются, и не надо было так оскорблять мою внучку, — строго заметил меняющий форму. — Те сомы не ели людей, как и знакомая тебе девушка.

— У меня проблемы с её особенностями, потому и нагрубил. Сам жалею о сказанном, — вздохнул я. — Сложно свои чувства различать от того, что навеяно запахом и укусами.

— Это ошибка стаи, надо было с тобой поработать, обучить, все объяснить.

— Повлиять, убедить, заставить и немного избить?

— Не без этого, конечно, с обычными людьми это прекрасно работает. Но, как видишь, даже мне приходится контактировать с тобой, что обычно запрещено, — проговорил старик, а я уже слышал вдали ругательства Данте.

— Почему запрещено?

— Считается, что меняющим форму не стоит вмешиваться в отношения людей, — усмехнулся старик. — Обычно хватает простого рычания невесты, и жених ведет себя так, как надо.

— А на меня рычать бесполезно, правильно понимаю?

— Вы, Арно, и сами, как показала практика, на рык можете ответить более сильным рыком.

— Понятно. Как вообще вас звать? Не вежливо как-то, что только вы ко мне по имени обращаетесь.

— Меняющие форму не имеют имен, — улыбнулся старик, открывая каменную дверь передо мной. — Мы пришли.

Архив стаи представлял собой огромную комнату, заставленную стопками книг. И комната была огромна, с высокими потолками, в которые упирались книги.

Словно это бесконечная пещера, в которой веками собирались книги, но никто их не читал. У входа стоял огромный каменный стол из гранита, за которым сидел Данте и Герцог с топором, который он занес над лежащей на столе головой убитого мной некроманта.

— Говори, черепушка, как вы будете штурмовать мой город?! — кричал герцог, занеся топор над бородатой головой некроманта. —

—Да иди ты нахер, говно гребаное! — кричала голова. — Я тебе в жопу твой топор засуну, вот тебе, а не планы по штурму твоего засранного города.

— Альфари, — поправил очки Данте. — Ты все равно мне все расскажешь, либо…

— Либо что?! Ты говно некротика! — оскалилась голова. — Твое чтение душ на мертвых не работает, на хер ты идёшь, вместе с этим вонючем выродком с топором.

— Есть иные способы развязать ему язык? — спросил я, садясь за стол поодаль от головы, а рядом сел меняющий форму.

— Ооо, кого я слышу? Да это же ублюдочный водник приперся, слышь ты, выблядок, если бы не та летающая крыса, то я бы всю ночь имел твою нежную... — не унималась голова, а я наконец понял, почему я здесь и потому аккуратно, чтобы голова не видела, подвинулся к ее уху и тихо прошептал.

— А пока твои будут стоять у реки, я выбью тебе зубы и буду иметь твой рот, — ласково прошептал я.

— Нет уж, хрен тебе, мы подымем ночью мертвых и уже я буду иметь твою жопу! В теле лича! — дала мне словесный отпор голова.

— Городские кладбища вы не подымете, — устало проговорил Данте. — Я не позволю.

— Да обосрались нам ваши вонючие кладбища, мы своих поднимем и они перейдут реку, прибив вашего говно-водника, — оскалилась голова. — Темное братство нанесёт свой некротический удар в первую ночь!

— Значит, ночью, — улыбнулся Данте.

— Темное братство, — улыбнулся меняющийся рядом со мной.

— Через реку, — рассмеялся я.

— Некротический удар, — зачесал свою бороду герцог.

— Во уроды! — заткнулась голова.

Головешка между делом рассказала больше, чем хотела, темное братство означает, что основные силы армии не в людях а в некромантах.

И примерный план понятен, в первую ночь они ударят теми, кто уже умер, а утром довершат начатое живые.

— Арно, — проговорил герцог. — У города есть к вам, как к воднику, просьба.

— Я даже знаю какая, — вздохнул я. — Взять под контроль реку.

— Уроды вы! — начала кричать голова и Данте схватил ее за бороду.

— Да сдохни ты уже! — прокричал Данте, как дубиной разбивая голову о каменный стол, а когда закончил свое дело, посмотрел на нас и извиняющимся тоном произнес:

— Да достал он меня. Все утро оскорблял!

Глава 19

Я кучка-кучка-кучка, а не диверсант!

Нет, птичка-птичка, я не человек.

Не лети ко мне сейчас.

Полз я по траве, по гладкому ровному полю на закате, выйдя из секретного тоннеля за городом. Мне было не страшно, не по себе, да, но не страшно.

Защита минимальная есть у моей тушки, но проблема в том, что если меня увидят, то сделают что-то очень нехорошее с моим телом.

А мне нравится мое тело. Даже очень. Нравилось сейчас, я менялся со временем в лучшую сторону, и черты лица и тела были уже даже ничего.

А над моей головой, высоко-высоко в небе, летали огромные хищные мертвые птицы, которых некроманты используют как разведчиков. Птицы ищут разведчиков, докладывают сигналами что кого-то заметили, и даже начинают самостоятельно атаковать нарушителей.

А если птицы меня заметят, то явно будет что-то. От удара катапультой до какого-нибудь особо мерзкого заклинания. Надеюсь на понос, а не что-то серьезнее.

Мне конечно, помогли как могли, чтобы я выжил до того, как доберусь до реки, пытались спрятать магией, мантию невидимку дали. Мази всякие, отбивающие запах, да такие, что перед выходом Катарина отказалась меня целовать.

— Где бы раздобыть такую мазь, от одной девушки, нет, сразу двух, — потер я шею. Катарина отказалась целовать в щеку, а вот в шею засос оставила. — Все таки я козел, но зато счастливый…

В угрозы Катарина расцеловать при Адель я верил, и теперь был немного суеверен, в прошлый раз счастливый поцелуй был.

И я выжил! Там, где выжить было сложно, так что пусть целует, я не против, главное чтобы этот поцелуй на удачу не перешел в секс на удачу.

— Хотя может и не стоит перечить судьбе? Кто я такой чтобы спорить с судьбой? И вообще стоит насладиться моментом. А там есть чему насладиться. Адель вкусная, нежная, Катарина жаркая и жесткая, — прошептал я с удовольствием и с усиленной скоростью пополз дальше. Наверное такое происходит с каждым при угрозе смерти, всякие мысли странные лезут в голову. — Какой же я все таки козел, зато счастливый козел.

Город остался позади, а до реки ползти и ползти, причем попаду я только в небольшую речушку, впадающую в нашу реку, и только затем окажусь в реке. Там еще и плыть придется, но плавать я люблю, созданный для воды по земле ползать не должен!

— У-у-у-у-у, сука, — посмотрел я на огромную змею, что проскользила рядом и, кажется, она мне улыбнулась. — Ненавижу меняющих облик. Скотина, напугал.

Всё-таки классно быть змеей, я тут ползу, пыхчу, а вон как меняющий форму скользит легко по земле, и никто никогда его не заметит.

Меня одного на смертельно опасную миссию никто не отпустил, был вариант вместе с Адель полезть в реку, но что она там будет делать-то? У нее всего то пара форм. В виде девушки бесполезна, а в виде зверя ее видно за сотню километров.