Вместо того чтобы пить, она широко открыла рот и глубоко вдохнула. Чёрный, кружащийся дым превратился в воронку, устремившуюся в её рот и вниз по горлу. Она проглотила всё, издав тихий стон, прежде чем рухнула на землю.

Она упала так быстро, что я не успел её поймать. Я рванул к ней, но сильный порыв ветра отбросил меня назад, подняв с ног и бросив на землю подальше. Кеффа, Сорин и остальные из моих Элитных также оказались поверженными. Дриада не сдвинулась с места, теперь она с улыбкой смотрела на лежащую Уну.

Я снова поднялся на ноги, бросившись через поляну, но тело Уны поднялось в воздух, словно невидимые руки держали её. Я замер. Её ноги, руки и белый плащ свисали к земле, а волосы плавно поднимались в стороны. Изнутри её исходил луч зелёного света. Он пробивался сквозь её тёмно-синие брюки, тунику и кожу.

— Боги, — прошептала Кеффа за моей спиной.

Лучи зелёного света выстреливали из кончиков её пальцев и прядей волос, прорезая сгущающийся мрак поляны. Я вздрогнул, когда тонкий луч света скользнул по моей груди, оставив после себя ощущение глубокого утешения и спокойствия.

— Ты чувствуешь это? — спросил Сорин.

Я повернул голову и увидел, как мой второй командир улыбался, как дитя, его руки прижаты к груди, по которой пересекались несколько лучей зелёного света.

— Это похоже на рай, — пробормотал он, его глаза были словно пьяны от чувства.

Я огляделся, видя изумление на лицах всех моих Элитных.

— Она восходит, — сказала дриада.

Моё внимание вернулось к Уне, сердце замерло, когда я подумал, что дриада имела в виду её восхождение прямо в небеса к богам. Викс знал, что она этого заслуживает. Но она принадлежала мне. Она была моей.

Затем её запястья поднялись, их обвила верёвка золотого света. Уна вскрикнула от боли.

— Уна!

Я вновь бросился вперёд, готовясь использовать хлыст из фейского пламени, чтобы притянуть её обратно к земле, но её тело начало мягко опускаться само, и свет богини Эльски начал угасать.

Когда Уна оказалась на расстоянии вытянутой руки, я обхватил её за талию, притянув к себе. Эта мощная энергия вновь окатила меня волной умиротворяющего экстаза. Не того, что наполняет тело, когда наши души и тела соединяются, а того, что способен исцелить любую боль — болезнь тела или раны сердца.

— Уна, — прошептал я, надеясь, что она не потеряла сознание, как это бывало прежде.

Её глаза приоткрылись, сверкая насыщенным пурпуром — цветом новой магии внутри неё. Она улыбнулась:

— Можешь поставить меня на землю.

Я аккуратно поставил её на ноги. Уна подняла рукава своей блузки, и я увидел, что её запястья теперь полностью опоясаны золотыми рунами. Это был тонкий обруч шириной с палец, напоминающий те, что мы носили у основания рогов, но он окружал её запястья поверх древних браслетов с отметинами.

— Что это? — спросила она, её голос дрожал, пока она с восхищением разглядывала их.

Я мягко взял её за кисти, чтобы лучше рассмотреть руны. Последние из них, завершившие круг, заставили моё сердце учащённо биться.

— Эти руны означают «мать всех фейри». Но этот знак, обозначающий мать, с небольшой чертой на конце может значить ещё кое-что.

Её брови нахмурились.

— Что?

Я опустил взгляд и провёл пальцами по золотым обручам, обвивающим её запястья.

— Что это, Голл? — настойчиво спросила она.

Я склонился и мягко коснулся её губ в поцелуе.

— Это значит то, что я знал уже давно.

Я взял её за руку и повернулся к своим Элитным, которые с широко раскрытыми глазами наблюдали за нами, охваченные благоговейным трепетом.

— Элитные! — громогласно позвал я, эхом, разносившимся по поляне. Затем я поднял её руку, её плащ откинулся назад, а рукав скользнул вверх, обнажив её стройную руку и золотой обруч, возложенный богами. — Представляю вам Тиарриалуну Хартстоун Вербейн! Мою Мизру, мою жену, — я повернулся к ней, сердце замерло в горле, пока я провозглашал перед всеми: — и мою королеву!

Она затаила дыхание, но держала подбородок высоко поднятым, а взгляд устремлённым вперёд.

— Боги постановили это, и я утверждаю это. Я принимаю это. Королева Нортгалла!

Она сжала мою руку, единственная слеза скользнула по её молочно-бледной щеке, но её взгляд оставался твёрдым.

Первым из ступора вышел Сорин, потрясённый тем, что король призраков впервые провозгласил свою супругу королевой. Он стукнул кулаком по груди и опустился на одно колено.

— Королева Уна!

Кеффа, Пулло, Морголит и остальные мгновенно последовали его примеру, громко ударяя себя в грудь. Все их рога склонились в поклон.

— Королева Уна!

Они не просто выкрикнули её имя один раз. Они начали скандировать его, провозглашая её новую роль — мою партнёршу в этом мире и, я надеялся, в следующем, когда наши жизни завершатся. Потому что я не мог представить разлуку с ней.

Когда их голоса становились громче, на лицах появлялись улыбки, а радость звучала в их хоре, Уна наконец повернула голову ко мне.

Её лицо сияло, поблёскивая от слёз. Она, казалось, была слишком потрясена, чтобы сказать хоть слово, но в этом не было необходимости.

Пока Отверженные продолжали скандировать её имя, я притянул её в свои объятия и прошептал ей на ухо:

— Моя прекрасная королева.

Я держал её, пока хор Элитных возносил её имя к небесам, а солнце медленно склонялось к горизонту, окрашивая всё вокруг золотом.

ГЛАВА 45

УНА

— Твой отец мёртв. — Атэлин посмотрел на меня с обеспокоенным и удивлённым выражением. — Ты не получила моего сообщения?

Я уже знала это. Каким-то образом я знала.

— Когда? — спросила я. Голлайя мягко положил ладонь мне на спину, под крылья, пытаясь утешить.

— Вскоре после моего отъезда из Нортгалла. Я послал весть, но ответа не было.

Голл провёл ладонью вдоль моего позвоночника, его прикосновение было успокаивающим, но он не произнёс ни слова.

Глубоко вздохнув, я сказала:

— Мы всё это время были в пути после твоего визита в Нäкт Мир.

Ком встал у меня в горле, но слёз не было. Возможно, потому, что я оплакивала его неизбежную смерть уже много лет, или потому, что прошло слишком много времени с тех пор, как я разговаривала с отцом, каким он был в моём детстве. Тем, кто был готов на всё ради меня, даже начать войну с целым королевством тёмных фейри.

Какой бы ни была причина, я не рухнула от этих известий. Отец мёртв, и я должна была оплакать его. Мне нужно было увидеть его гробницу, но сначала я должна увидеться с Баэлинном.

— Где мой брат?

— В своих покоях, — ответил Атэлин, плотно сжав челюсти и резко повернувшись. Он повёл нас через дворец, который когда-то был моим домом.

Сорин и Кеффа следовали за нами на почтительном расстоянии. Большая часть Элитных осталась в большом зале, где Хава занялась организацией прислуги, чтобы принести напитки и закуски.

Сначала все просто смотрели с благоговейным трепетом и шоком, ведь в последний раз фейри-призраки вошли сюда, чтобы потребовать свою военную добычу и забрать меня в плен. Однако вскоре слуги быстро начали выполнять распоряжения Хавы.

Я чувствовала взгляды стражников и слуг Иссоса, пока мы проходили мимо. Все они останавливались, смотрели на нас с изумлением и склоняли головы в знак уважения. Я знала, о чём они думают. Почему король-призрак Нортгалла позволил своей наложнице вернуться в её прежний дом, чтобы навестить брата? Почему она не закована в цепи, во дворце из чёрного стекла?

Они не знали его. Они не знали и меня. Уже нет. Но скоро мир узнает о нас — короле и королеве Нортгалла и Лумерии. Наш союз изменит всё. Я чувствовала это в своей душе. Так же, как чувствовала новую магию, струящуюся по моим венам.

Благодаря богами дарованным текстам, которые я поглотила, я смогла почувствовать тёмную сущность Феррина. Боги наделили меня другим видом зрения, которое теперь, с силой всех трёх текстов внутри меня, позволяло мне легко определять, что и кто является добром или злом.