— Да, я это чувствую, — сказал я, голос дрожал от эмоций. — Так же, как и у водопада Драгул.

Она попыталась приподняться.

— Тебе нужно отдыхать. — Я попытался уложить её обратно.

— Я не хочу отдыхать.

— Уна… — Я притянул её к себе, обнял, вдохнул её манящий аромат.

Я не мог рассказать ей, как боялся, что она не проснётся, что допустил её близость к смертельной опасности.

Она потянула меня на меха, и я уступил, растянувшись рядом, держа её в объятиях. Я поцеловал её макушку, вдыхая её неповторимый аромат.

— Всё хорошо, — мягко сказала она, проводя ладонью по моей спине.

Я выдохнул со смешком.

— Только ты, Уна. — Я снова поцеловал её макушку, погружаясь в её аромат. — Только ты могла бы утешать меня, когда это ты пострадала.

— Я не ранена. Сначала я чувствовала боль. Но теперь… теперь мне прекрасно.

Она поднялась, сев сверху на меня, упираясь руками в мои плечи, и пристально посмотрела вниз. На ней была зимняя ночная рубашка, которая, тем не менее, обрисовывала её прекрасную фигуру. Фейский огонь, зажжённый мной в жаровне, чтобы согреть её моим собственным пламенем вместо синего угля, озарял её золотистым светом, очерчивая изящный изгиб шеи и идеальные черты лица такой душераздирающей красотой, что я лишился дыхания. Моё сердце подпрыгнуло, вспомнив старую легенду о Нäкте и Лумере.

— О чём ты сейчас думаешь? — спросила она, её волосы скользнули через плечо, касаясь моей груди. Ночная рубашка соскользнула с одного плеча, обнажая след от моего укуса.

— Я думал о древнем мифе о боге Нäкте, Зарре и Лумере.

Её изящные брови нахмурились. — О том, где Нäкт предал Зарру и переспал с Лумерой?

Мои руки скользнули к её бёдрам, наслаждаясь ощущением её тёплой кожи под пальцами, уверяя меня, что с ней действительно всё в порядке.

— Нет, — ответил я. — О том, где Нäкт отверг ухаживания Лумеры. Я смотрел на тебя и задавался вопросом, как он нашёл в себе силу воли отказать ей. — Я провёл когтистой рукой по её растрёпанным волосам.

Она рассмеялась, привлекая моё внимание обратно к её лицу. Она выпрямилась, сев на мой живот, положив ладони на мою грудь.

— Это не так, как рассказывается в истории. Нäкт соблазнил Лумеру, когда его спутница Зарра отправилась за благословением для своего ещё не рождённого ребёнка. Он так влюбился в Лумеру, что взял ее на поляне, где раньше был с Заррой. Затем Зарра вернулась и умерла от разбитого сердца, её тело рассыпалось в ночном небе. В своём стыде Нäкт последовал за ней, предав Лумеру и оставив её с разбитым сердцем.

Я улыбнулся, перемещая руки с её бёдер к рёбрам и обратно, чтобы вновь положить их на её бёдра. — В нашей версии истории всё иначе. Лумера была неправа, а не Нäкт.

— Конечно, нет, — закатила она глаза, и у меня возникло внезапное желание поцеловать её. Но после всего, что с ней произошло из-за Гриндольвека, я чувствовал необходимость быть с ней особенно нежным.

Она мягко добавила:

— Конечно, это никогда не будет виной мужчины, что он спал с двумя женщинами, предал свою спутницу, а затем предал новую возлюбленную и потерял их обеих.

Я засмеялся, размышляя, чья версия ближе к истине. Вероятно, истина где-то посередине.

— Но ты знаешь, наша история заканчивается там, — сказала она, нахмурившись, будто её что-то озадачило. — На смерти Зарры и рождении её дочери, Мизры. О ней у нас нет легенд. — Её любопытство отразилось на её лице. — Ты расскажешь мне продолжение? Почему ваш народ так почитает Мизру, что её имя стало титулом для королевской… — Она замолчала, а я почувствовал в крови возбуждение, гадая, не пришла ли она к тому же выводу, к которому недавно пришёл я. Затем она лизнула губы и добавила:

— Королевской спутницы.

— Мизра была ребёнком, которого Зарра родила прямо перед своей смертью.

Она соскользнула ниже, усевшись на мои бёдра, внимательно слушая, её взгляд был устремлён на меня, пока её пальцы не начали играть со шнуровкой моих штанов.

Нахмурившись, я продолжил:

— Мизра сбежала в горы, чтобы найти утешение в ночи, оплакивая потерю своих родителей в одиночестве.

— А что было дальше? — спросила она, уже не просто играясь, а действительно развязывая шнуровку.

— Уна, — предупредил я. — Тебе нужно отдохнуть.

— А я тебе говорила, — ответила она, запуская руку в открывшуюся часть моих брюк и обхватывая мой член своими тонкими пальцами. — Я не устала.

Я издал глухой звук, не в силах удержаться от того, чтобы не податься вверх навстречу её нежному движению.

Я раздвинул руки, положив их на её бёдра. — Нам не стоит делать это сейчас, — сказал я, даже несмотря на то, что мои ладони медленно скользнули выше по её бёдрам, приподнимая подол её ночной рубашки.

— Что было дальше? — спросила она, продолжая ласкать мой член так, что я уже не мог видеть её тела, скрытого за этим движением.

— Викс услышал плач Мизры и нашёл её в одиночестве в горах.

Хотя я видел только соблазнительные движения её руки, обхватывающей меня, моя собственная рука скользнула выше по её бедру. Чувствуя, насколько она влажна, я надавил большим пальцем, описывая мягкие круги вокруг её клитора.

Она тихо застонала и прижалась ко мне в такт моим медленным движениям. Мой член напрягся ещё сильнее при звуке и виде её желания, её дыхание стало учащённым. Моя воля быть сдержанным исчезла.

— Викс мгновенно влюбился в неё, — продолжил я. — Он заботился о ней, кормил её, купал, держал её в своих объятиях.

Я на мгновение замолчал, чтобы провести языком по подушечке большого пальца, а затем вернулся к её чувствительному месту, её губы приоткрылись в молчаливом удовольствии. Я потянулся другой рукой и развязал ленточку на её плече, пока ночная рубашка не соскользнула, обнажая одну нежно-розовую грудь. Я осторожно погладил её, описывая пальцем круг вокруг соска, пока он не затвердел.

— Викс сделал её своей возлюбленной. Он отметил её своим укусом и оставил как свою спутницу, породив на свет четырёх сыновей.

Она сладостно извивалась сверху меня, её аромат кружил мне голову, её дыхание становилось всё быстрее.

— Каждый из их сыновей стал прародителем одного из видов тёмных фейри, — добавил я, хватая её тонкую ночную рубашку когтистыми руками и разрывая её на части, бросая обрывки с кровати. Я обхватил её полные бёдра. — Сначала они родили теневых фейри, затем призрачных, затем звериных и, наконец, земных.

— А что случилось с земными фейри?

— Они вымерли давным-давно, — пробормотал я, зачарованный её нежными прикосновениями, которые сводили меня с ума.

К моему удивлению и восторгу, она поднялась на колени, обнажаясь, а затем направила мой кончик ко входу своего влажного влагалища.

— Последними они родили первых из призрачных фейри, — прошептала она, опускаясь на меня так сладостно, что перед моими глазами замелькали звёзды.

— Да, — подтвердил я, упираясь ногами в кровать и крепче сжимая её бёдра, чтобы направить её в идеальный медленный ритм. Я больше не мог ясно мыслить.

— А затем Викс решил, что ее одной ему не достаточно, и собрал себе гарем наложниц, — добавила она с издёвкой, даже выгнув бровь, укоризненно глядя на меня, в то время как её бёдра двигались сверху, а ладони упирались в мою грудь.

— Нет, — ответил я, приподнимая её бёдра и нежно направляя её вниз. Её груди покачивались в такт каждому движению. — У него не было других.

— Правда? — переспросила она с той же насмешкой. Её руки скользнули вверх, обхватывая мои большие рога, и она крепко держала их, поднимая свои бёдра и встречая каждый из моих глубоких толчков.

— Чёрт, Уна, — выдохнул я, мои глаза закатились от ощущения, как она управляет мной, добиваясь идеального ритма.

Её голос оказался близко, заставив меня открыть глаза. — Викс не искал других, потому что Мизра была для него всем.

Она наклонилась, всё ещё сжимая мои рога в жесте, полном доминирования, отчего мой член напрягся ещё сильнее, твёрдый, как сталь.