За его ширмой для переодевания не оказалось ничего, кроме шкафа с одной стороны и стены. Он прижал ладонь к стене, и дверь с тихим щелчком отворилась внутрь, открывая тёмную каменную лестницу. В комнату ворвался порыв прохладного воздуха.

— О. — Я подошла ближе и улыбнулась. — Хитроумно.

Драконьи глаза Голлайи задержались на моём лице чуть дольше, чем это было уместно, растягивая напряжение, между нами, прежде чем он шагнул в проём первым.

— Возьми меня за руку. Лестница спиральная, и она крутая.

Я протянула руку в темноте, и он прошептал:

— Этелайн.

На его другой ладони возник огненный шар оранжевого света. Магия трещала в воздухе, и от её близости мои губы слегка покалывало. Я облизала их, чувствуя странное желание вкусить его магию. Она была настолько сильной, что казалось, будто она прижимается к моей груди, стремясь проникнуть сквозь кожу и зацепиться за мои кости.

Я жаждала иметь подобную магию. У меня был дар богов, заменивший мою целительную магию, но я никогда не смогла бы сотворить нечто столь же экстраординарное, как выдыхать фейри-огонь в воздух одним лишь шёпотом в темноте.

Я смотрела с восхищением, как он держал огонь в руке, словно это было что-то обыденное. Он нёс его перед собой, освещая путь, пока мы осторожно спускались вниз по лестнице. На последней ступени он снова прошептал:

— Нихилин.

Огонь погас, и он вывел меня на лунный свет, всё ещё держа за руку. Я не знала, как к этому относиться, но поняла, что не хочу разрушать мир, установившийся, между нами.

— В одной из моих книг я читала, что огонь фейри имеет разную температуру и разные свойства.

Он смотрел прямо перед собой, ведя меня через сад, который был больше похож на рощу. Деревья с перекрученными корнями, свисающие оранжевые цветы и ярко-оранжевые плоды марогорды. Это сладкое сокровище росло и в Хелламире, но только здесь деревья принимали столь роскошный вид. Грунт здесь был особенным. Каждую осень мы ввозили плоды в Иссос, но теперь, кажется, мне больше не придётся этого делать.

— Похоже, на этот раз ты прочитала в своих книгах что-то верное, — мягко сказал он, почти поддразнивая.

Я покраснела и сосредоточилась на тропинке, ведущей через рощу к спине Дракмира, виднеющейся над деревьями.

— Работа с огнем фейри — это своего рода искусство, — добавил он, тёплым и спокойным тоном.

— Как ты это понимаешь? — спросила я, повернувшись к нему, полная любопытства.

Он шёл с прямой спиной, сцепив руки за спиной. Лунный свет серебрил его чёрные рога и играл на золотых украшениях.

— Новички, или, точнее, те, кому дарована лишь крошечная часть этого магического дара, могут создавать только природный огонь, который обжигает. Но те, кто обладает исключительными способностями, способны создавать пламя, которое едва ощутимо, словно лёгкий ветерок, ласкающий кожу. Они могут заставить его танцевать по своей воле.

Его голос звучал мелодично и проникновенно. Я никогда не слышала, чтобы он говорил так спокойно и почти нежно.

— Предполагаю, ты обладаешь такой силой?

Дракмир поднял голову, заметив наше приближение.

— Да.

Я остановилась и повернулась к Голлайе.

— Покажи.

Его взгляд вновь стал охотничьим, изучающим. Но я не отвела глаз, удерживая его внимание с гордой выдержкой.

Голлайя протянул ладонь между нами и произнёс несколько слов. Красное пламя вспыхнуло на его руке, извиваясь в танце.

— Протяни руку ладонью вниз.

— Нет, — резко ответила я.

Он тихо рассмеялся, глубоким звуком, который отозвался тёплой волной внизу живота.

— Не бойся, Уна.

Вздохнув, я всё же вытянула руку над его, ладонью вниз. Он произнёс новую команду на демоническом языке. Пламя увеличилось в три раза, поднялось и коснулось моей ладони.

Я ахнула, собираясь отдёрнуть руку, но вместо жара почувствовала лишь лёгкое прикосновение, словно перо скользнуло по коже.

— Оно действительно словно танцует, — рассмеялась я, наблюдая, как огонь ласково обвивается вокруг моих пальцев, а затем мягко сжимает всю руку.

Я вдохнула, ощущая лёгкий жар и давление. Затем он сжал кулак, и огонь исчез.

— Значит, ты можешь управлять его температурой?

— Могу.

Я вспомнила, как он сжёг своих врагов в тронном зале после того, как обезглавил собственного отца. Желудок сжался от болезненного спазма.

— Пойдём, поздороваемся с Дракмиром, — сказал он, направляя меня к гигантскому, спокойно лежащему зверю. — Скажи мне, Драк, есть ли у тебя какие-нибудь тайные возлюбленные среди фейри, о которых мне стоило бы знать?

Голлайя положил руку на морду Драка, слегка усмехнувшись.

— Хватит. — Я улыбнулась. — Не обязательно меня дразнить.

Его улыбка, мимолётная, но теплая, снова заставила моё сердце учащённо забиться.

— Расскажи мне о Хаве, — сказала я, наблюдая, как он гладит своего дракона.

— О чём именно? У неё всё хорошо?

— Я обожаю Хаву, но она сказала мне, что наполовину принадлежит к народу фейри теней. Я думала, призрачные и теневые фейри не ладят друг с другом.

— Они и не ладят, — подтвердил он. — Но это не значит, что среди них не найдётся тех, кто, несмотря на культурные различия, решит создать пару.

— Возможно, — признала я. Всё-таки многие фейри из народов света и тьмы прекрасно уживались в Пограничных землях.

А я… Я оказалась связана узами с королём тёмных фейри. Такое было неслыханным в стенах дворца Иссоса. Обычно фейри оставались в пределах своих родов.

— Хава пришла ко мне через другого, — мягко сказал он, — через одного из моих доверенных военных советников, Морголита. Он служил при моём отце, но затем ушёл, чтобы служить фейри теней. Перед уходом он узнал, что я в изгнании, и нашёл меня. Он познакомил меня с Хавой, которая была слугой во дворце. Она поклялась служить мне шпионкой, потому что видела, каким правителем был мой отец, и не одобряла его.

— Нет, думаю, она не могла одобрять. Хава — добрая фейри.

Голлайя кивнул:

— Он обещал вернуться, когда я стану королём. Ведь в изгнании он помочь мне не мог. Все знали его лицо, и мой отец убил бы его, если бы нашёл.

— И он вернулся?

— Да. Многие советовали мне не принимать его обратно, ведь он был предателем для прошлого короля. Но тот же король заточил меня в темнице на десятилетия из-за пророчества. — Он похлопал Драка, который лишь молча смотрел на нас. — Оказалось, пророчество было верным.

Я шагнула вперёд и протянула руку. Драк тут же наклонил огромную морду ко мне. Я провела ладонью по его челюсти, ощутив мягкость его чешуи.

— Как ребёнок двух тёмных фейри, чьи народы ненавидели друг друга, — продолжил он своим завораживающим мягким голосом, — Хава не была принята среди фейри теней. Её родители погибли, и ей нужен был новый дом. Безопасное место.

— Удивительно, что Закиэль её принял.

— Он принял её как слугу. Но я доверяю ей как верному другу. — Он замолчал, больше не гладя Драка, его взгляд стал отстранённым. — Никто не посмеет её тронуть в моём дворце.

— Она действительно вызывает симпатию.

Он улыбнулся, и в его выражении была та искренность, которая смягчала его красивое лицо, обычно скрытое за холодной маской. В этот момент я впервые почувствовала, что рядом со мной молодой фейри, тот, что спас меня от смерти, из адской темницы.

— Так и есть, — согласился он, опуская взгляд на мои губы. — Как и ты.

Искра страха пронзила меня, но я боялась не его пылающего взгляда, полного желания. Я боялась, что это мне нравится. Ощущение стыда охватило меня, заставив отвести глаза и сделать шаг назад, ближе к Дракмиру. Как я могла так легко открывать свои чувства к человеку, который вынудил меня отдать себя, чтобы спасти мой народ? Как я могла испытывать влечение к королю, убившему стольких моих соплеменников?

Гладя, Драка, я почувствовала, как он поднял голову, его серебристо-голубые глаза заглянули мне в душу. И тогда я ощутила магическую вибрацию, струящуюся через ладонь и кончики пальцев. Я тихо ахнула, а затем ощутила, что больше не нахожусь под лунным светом. Его мысли стали моими, погрузив меня в его воспоминание.