— Немедленно, сир.

Мне пришлось ждать, пока мои родственники завершат испытание Кел Клисс, прежде чем я наконец встречусь с Уной. Я привёз их всех, включая Кеффу, на Дракмире в лагерь, получив сообщение о том, что Сорин прорвал стены Иссоса и возьмёт город под контроль в течение нескольких дней.

Далья заверила меня, что они оба выдержали испытание с силой истинных воинов-теней. Она сообщила, что больше всего страдал Феррин, но он ни разу не попросил отпустить его.

Испытание требовало, чтобы они были прикованы цепями в нижних пещерах Виксет Крона под Нäкт Миром, где бродят и шепчут духи Нортгалла. Меку и Феррину дали по капле воды из Нäкт Ликензель — чёрного озера глубоко под землёй. Священная вода привлекала духов, чтобы те пришли к ним. Если бы они выдержали их присутствие всю ночь, то могли бы войти в мой элитный отряд.

Испытание было проверкой не физической силы, а ментальной — и преданности, способности выдержать часы психологического ужаса. Ведь не все духи в сердце Виксет Крона были добры. Они могли наполнять каждого, кто вторгся в их мир, болью, потерями и горем, которые они унесли с собой в потусторонний мир. Испытание на звание одного из моих элитных воинов было настоящей проверкой верности.

Конечно, испытание Уны будет намного опаснее. Но я пока не хотел об этом думать.

Первым заданием Мека и Феррина стало сопровождение моей Мизры. Я не настолько самонадеян, чтобы верить, что она приняла свою судьбу. Возможно, она попытается сбежать. А если нет, всегда оставался шанс, что враг в лагере захочет причинить ей вред, чтобы навредить мне. В этом смысле её страх за свою жизнь был обоснован. Угроза действительно существовала, просто исходила не от меня.

Я потянул её за собой, замечая двух фейри, несущих дрова для костров, и старого кузнеца, точившего мечи возле своей палатки. Все трое замерли, словно окаменев, когда я вёл Уну обратно в свою палатку. Я проводил её внутрь, ощущая, как узел напряжения в груди затягивается при мысли о том, как на неё смотрели.

Конечно, они смотрели. Я это знал. Она была не только чужестранкой, но и принцессой светлых фейри из высшего рода во всех королевствах. И она была неоспоримо, шокирующе прекрасна.

Когда я провёл её внутрь, она выдохнула, закрыла глаза и скрестила руки на груди. Очевидно, что это было для неё облегчением. Возможно, и для неё тоже было лучше остаться подальше от всех этих любопытных глаз. Я не мог избежать этого, но мог дать ей минуту, чтобы прийти в себя.

— Устраивайся поудобнее. Огольвет скоро принесёт еду, — сказал я ей.

Она кивнула, наконец открыв глаза и оглядевшись. Смотреть было особо не на что, кроме хранилища оружия и маленького сундука с одеждой. В центре комнаты находился холодный очаг. На стойке стоял зажжённый фонарь, ожидая моего возвращения, отбрасывая голубое сияние в небольшое помещение.

Подойдя к очагу, я открыл решётку и прошептал: — Этелайн. Пламя вспыхнуло на углях.

Она поднесла ладони к решётке, её лицо смягчилось от облегчения. Моё напряжение слегка ослабло при виде этого, но затем снова усилилось, когда её взгляд остановился на широкой постели, покрытой мехами. Она отшатнулась и тяжело сглотнула, её отвращение к нашему супружескому ложу было явным.

— Не бойся, — сказал я раздражённо. — Мы не будем закреплять наш союз здесь. Это произойдёт в Сильвантии, не здесь. Не в Лумерии.

Она кивнула, опустив взгляд на метки на тыльной стороне ладоней, оставленные магией жреца.

— Ты довольна, что мы провели твой лунный обряд? — спросил я с любопытством.

Меня прожигала мысль, что мне пришлось совершить что-то под светом Лумеры, но я не стал спорить, раз она согласилась на условия. До бесконечности меня раздражала мысль, что я бы сделал всё, лишь бы она согласилась.

— Это спасёт мою репутацию, ведь остальная часть меня будет потеряна. — Она сложила руки с покорной грацией, и, возведя вокруг себя защитный щит, посмотрела на меня с высокомерием, свойственным иссосской королевской крови. — Возможно, мне повезёт. Возможно, я забеременею после первого раза, и мне больше не придётся терпеть твоё присутствие в своей постели.

Я не знал, благословили меня боги или прокляли, даровав мне эту упрямую, язвительную лунную фейри. Ведь то, как я желал её, было пугающим, унизительным и всепоглощающим. А она меня презирала. Как и следовало бы. Она возненавидит меня ещё больше после Ритуала Сервиума.

Годы войны приносили мне вести от шпионов о том, как прекрасна стала Принцесса Иссоса, как изысканны её речь и манеры, как величественна её осанка, как завораживающие её фиалковые глаза. Но я не мог представить ничего, кроме той юной девушки, которую вывел из подземелий. Ничто не могло подготовить меня к реальности.

И вот мы здесь. По всем меркам она уже моя. И она ненавидела весь мой род. Боги часто бывают жестоки, но Викс поставил её на моём пути ради одной цели — чтобы я мог использовать её, чтобы подчинить Лумерию. И я буду использовать её так, как захочу. Это моё право после всего, что её народ сделал с моим, после всех кровопролитий и боли.

Когда я приблизился к ней, она не отступила. Мне нравилось, что она была сильной, не дрогнув, от чего тепло разливалось у меня в груди.

— Не забегай вперёд, принцесса.

— Конечно, нет, — сказала она с сарказмом.

— И чтобы ты знала, пока ты не родишь моего наследника, ты не сможешь покидать пределы лагеря без моего разрешения.

Она вскинула бровь в вызывающем жесте.

— Боишься, что я соблазню одного из твоих солдат?

— Вряд ли. Но я обеспокоен тем, что кто-то из моих противников может воспользоваться этим, чтобы вселить сомнения в моё право, как короля.

Она нахмурилась.

— Твои люди поклоняются тебе.

Она была ещё так наивна, моя маленькая принцесса.

— На первый взгляд, да. — Я направился к выходу, придерживая полог, чувствуя острую потребность уйти от неё. — Но внешний вид может быть обманчив. Моя Мизра. — Затем я ушёл в холодную ночь, более желанного спутника на это время.

ГЛАВА 12

УНА

Я услышала их задолго до того, как они вошли в лагерь. Тяжёлый гул кавалерии разливался подобно нескончаемому раскату грома. Стоя у входа в шатёр, я приоткрыла полог и наблюдала, как первые всадники приблизились к краю лагеря. Легко было узнать заместителя Голлайя — Сорин, так он его называл. Сидя на спине самого большого коня, которого я когда-либо видела, он казался даже выше других кавалеристов. Они ехали на пелласийцах — крепкой и выносливой породе из северной провинции Лумерии, Хелламира.

Я задумалась, как же им удалось захватить так много этих ценных пород лошадей у светлых фейри, которые живут на границе с Нортгаллом. Ни один посол из Хелламира не обращался к нам за помощью в Иссосе. Или, может быть, обращался, но Бейлин попросту не передала мне эту информацию. Не то чтобы я была в курсе всех военных манёвров и бесчисленных разорений, с которыми мы сталкивались, когда король Закиэль начал вторгаться на наши земли.

Я нахмурилась, вспомнив о Бейлине, и подумала, как же он справится без меня. Я слышала, как Голл и Сорин разговаривали, пока мы шли по коридорам к Дракмиру на восточном мосту. Мой брат теперь находиться фактически под стражей, оставаясь управлять нашим королевством. Нет — уже не нашим. Теперь оно всецело принадлежало Голлу. Я моргнула, прогоняя резкую боль от потери, и сосредоточилась на ново прибывших.

Было логично, что они хотели обладать пелласийцами. Только кони высотой в двенадцать футов с копытами размером с обеденные тарелки могли выдержать вес темных фейри. Голл появился рядом с Сорин, который уже спрыгнул с лошади. Рядом с Голлом стоял ещё один, незнакомый мне, с обломанным рогом.

Младшие солдаты, вероятно, подростки, находящиеся в обучении, выступили вперёд, чтобы отвести скакунов в импровизированный загон на открытой равнине. Заинтригованная, я распахнула полог шатра, чтобы лучше разглядеть происходящее.