— Именно так, принцесса.

Старейшина Лелуин хлопнул в ладони, и мерцающие нити магии, оплетающие наши сцепленные руки и запястья, угасли. Но они оставили на моём запястье выступающий ободок, где магия жреца горела ярче всего. Я задумалась, остался ли подобный след под доспехами Голла.

— Во имя Богини Лумеры вы связаны как одно, — провозгласил старейшина Лелуин. — Вот и всё, мой король.

Но Голл не спешил отпускать меня. Его взгляд переместился с моих глаз на моё запястье. Он, вероятно, размышлял, как долго будет сохраняться этот след и остался ли он у него. Он отпустил мои руки, но, когда я попыталась отойти, он обхватил моё предплечье и не позволил отступить.

— Ты сказала только два раза, — прошептал он, пристально глядя мне в глаза. — Верно, Уна?

Я нахмурилась, пытаясь понять, о чём он говорил.

— Два раза?

Он держал меня крепко, но в то же время нежно, его палец скользнул по моему подбородку вверх по линии челюсти, а большой палец ласково коснулся моей щеки, прежде чем он отпустил меня.

С молниеносной быстротой он сделал два длинных шага, обойдя меня, и схватил Гаэля за горло. Я ахнула и закрыла рот рукой, наблюдая в ужасе.

Когда Бейлин потянулся за кинжалом, помощник Голла шагнул вперёд.

— Не стоит, принц. Король Голл заберет своё.

Голл прижал Гаэля к ближайшей колонне. Лицо Гаэля побагровело, когда он бесплодно царапал руку Голла, его лицо исказилось от ярости, а крылья бессильно хлопали. Глубокий, гортанный рык прокатился по комнате, заставив волосы на моей шее встать дыбом. Когда Голл наклонился ближе, выражение Гаэля сменилось на страх.

Внезапно Голл отпустил его горло лишь для того, чтобы схватить его за правое запястье и прижать тыльной стороной ладони к каменной колонне.

— Ты правша, не так ли, милорд? — с издёвкой спросил Голл, подняв короткий меч.

— Что ты делаешь! — закричал Гаэль. — Прекрати, нет! Пожалуйста, не надо!

Я вздохнула, охваченная ужасом, не в силах отвести взгляд, когда Голл взмахнул мечом, рассёк воздух и отсёк плоть и кости, клинок со звоном ударился о камень. Гаэль закричал, кровь брызнула алыми каплями, два его пальца откатились по белому мраморному полу. Старейшина Лелуин лишился чувств.

— Священная богиня, — прошептала я, чувствуя, как в животе поднимается тошнота.

Голл убрал короткий меч в ножны и направился ко мне, его лицо озарилось яростью, демонстрируя всю безжалостность короля, каким его и знали. Щёку его забрызгала кровь Гаэля.

Пока Бейлин пытался помочь Гаэлю, который корчился от боли на полу, я стояла, потрясённая, наблюдая, как мой новый муж приближается ко мне.

— Зачем ты это сделал?

— Это было необходимо, — провозгласил он, беря моё невредимое запястье в свою огромную руку и ведя меня к выходу.

— Нет! Это не было необходимо. Это было чудовищно. Я попыталась выдернуть своё запястье.

Он резко повернулся, притянув меня к себе, его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего.

— Эти слухи разлетятся повсюду. Если они считают меня чудовищем, пусть так и будет. Но все узнают о последствиях для каждого, кто посмеет прикоснуться к тому, что принадлежит мне. Это касается моей земли, моего имущества и тебя.

Я покачала головой, не понимая, зачем ему быть настолько варваром.

— Ты осквернил храм, — прошептала я, впервые действительно испугавшись демона с огненными глазами, смотрящего на меня сверху вниз.

— Она твоя богиня, не моя. А теперь уберёмся отсюда, пока Иссос не узнает истинное значение быть разграбленными призрачными фейри. Затем он развернулся к двери, потянув меня за собой. — Идём.

Я оглянулась через плечо и увидела, как один из стражей поднимает мой сундук на плечо, словно тот ничего не весил, а остальные призрачные фейри выстраиваются в линию позади нас.

Бейлин всё ещё стоял на коленях рядом с Гаэлем на полу, запятнанном кровью, обвязывая его руку платком. Взгляд брата встретился с моим, полный боли и сожаления; затем он беззвучно произнёс: прости меня, прежде чем исчез из виду, а меня уволок мой новый хозяин.

ГЛАВА 11

ГОЛЛ

Мы завоевали Лумерию. Война была окончена. И моя Мизра была со мной — высшая фейри, Принцесса Иссоса. Узел напряжения внутри меня начал распутываться. На самом деле, сейчас она была у меня на руках, пока мы летели на Дракмире к лагерю. Когда мы начали спускаться над рекой Блювейл, Уна напряглась.

— Мы не возвращаемся в Нäкт Мир?

— Вернёмся утром. Сегодня ночью мы будем в лагере с моими солдатами.

Нам было что отпраздновать, и, как их король, я должен был доказать, что я один из них, что я — король, которому можно доверять и за которым можно идти.

— Это безопасно для меня? — её голос дрожал от страха.

Трепет в её голосе разжёг во мне гнев. Мне это не понравилось. Нужно было помнить, что её похитили, её горничная и другие иссосцы были убиты, прежде чем её приволокли в Нортгалл люди моего отца. Слабый синяк, который я заметил на её левой щеке, говорил о том, что с ней обращались не нежно. Именно поэтому я получил такое удовлетворение, испепелив Эрлика и второго помощника моего отца в тронном зале. Один из них был ответе за это.

Сжав челюсть, я изучал её профиль, пока вокруг нас завывал холодный ветер.

— Слушай меня, — приказал я. — С тобой не будут обращаться так, как мой отец. Ты станешь матерью моего наследника. Никто не причинит тебе вреда.

— Не причинит? — она подняла бровь.

— Ты полагаешь, что я собираюсь причинить тебе боль?

Она не ответила, удерживая взгляд на реке внизу, серебряной змеей, разрезавшей землю.

Я фыркнул, взяв её за подбородок и заставив смотреть на меня.

— Как ты думаешь, кто собирается причинить тебе вред?

Она нервно заморгала, румянец проступил на её щеках, и она отвела взгляд.

— Ах. — Я усмехнулся. — Полагаю, будет немного больно в первый раз. Но ты согласилась на условия.

— Я знаю, на что согласилась. Я знаю свой долг. — Её слова были холоднее всего льда Нортгалла.

— Ты ещё не знаешь, — я отпустил её подбородок и прошептал ей на ухо. — Возможно, тебе это понравится.

— Никогда.

Я расхохотался. Она удивлённо посмотрела на меня в тот момент, когда Дракмир нырнул к лагерю. Она крепче ухватилась за ручку седла, а я держал её для приземления. Дракмир всегда совершал посадку грубовато. Вероятно, из-за того, что он был одинок в подростковом возрасте, ему не довелось научиться этому у сородичей. Он был грубее и более диким, чем его род.

— Глойен, Драк, — пробормотал я, похвалив его за хороший полёт. Я сильно похлопал его по боку и первым спустился вниз.

Мне даже не пришлось говорить Уне следовать за мной. Она поспешила покинуть моего дракона, быстро спустившись по верёвочной лестнице. Обхватив её за талию, я помог ей спуститься на землю. Её дыхание сбилось, когда я опустил её рядом с собой.

Она сжала мои руки и с королевским достоинством приказала:

— Ты можешь отпустить меня.

— Лучше привыкай к моему прикосновению, — сказал я ей, отступая назад.

Мы приземлились прямо за пределами лагеря. Дракмир ушёл к деревьям, предпочитая спать там, так как поблизости не было пещер. Сотни палаток были разбросаны вдоль реки Блювейл, некоторые солдаты оставались в лагере, занимаясь делами и готовясь к нашему возвращению.

Когда мы приблизились к моей палатке, Огальвет вышел от костра, который он поддерживал.

— Сир? — его жёлтые глаза скользнули к женщине, идущей за мной, рот с клыками приоткрылся от изумления.

Я остановился и взял её за руку, привлекая ближе.

— Армия вернётся в течение часа, Огальвет. Подготовь еду и принеси ее в мою палатку для принцессы.

— Конечно, сир. — Он приложил кулак к сердцу и склонил голову, наклонив рога в знак повиновения.

— Спасибо. Сообщи Кеффе, что мы прибыли, и отправь Мека и Феррина охранять мою палатку.