Я взял её за руку и повёл рядом с собой к тронному залу её бывшего дома.

Она была напряжённой и молчаливой. Слишком молчаливой.

— Не волнуйтесь, принцесса. Я не собираюсь причинять вред вашему брату, — я бросил взгляд на её испуганное лицо. — И вам тоже, — добавил я.

Она не ответила, когда мы проходили через белые коридоры Валла Локир, на каждом углу стояли мои призрачные фейри на страже.

Когда она наконец заговорила, её голос был отстранённым, словно в полусне.

— Я не знаю, что меня ждёт. Всё, что я знаю, — это то, что моя жизнь больше не принадлежит мне.

Я бы хотел возразить, но не стал лгать ей. Она была права. Её жизнь больше не была её собственной. Судьба действительно предопределила для неё определённое будущее, где она была центром, его сияющей звездой. И чтобы это будущее осуществилось, она должна была принадлежать мне.

И я собирался обеспечить это раз и навсегда.

ГЛАВА 9

УНА

Когда мы подошли к дверям большого зала, я выдернула свою руку из ладони Голлайи. Я не позволю ему втащить меня в храм моей богини словно пленницу. Я войду с высоко поднятой головой, чтобы встретиться с братом. Я не позволю, чтобы Бейлин увидел меня испуганной или волочимой словно багаж в наш дом.

Когда двое стражников из рода тёмных фейри открыли двери, я с жадностью впитала великолепие Храма Луны — места, которое всегда приносило мне утешение и покой.

Сквозь стеклянный купол большого зала лился лунный свет, освещая центр беломраморного пола. На этом круге лунного света были выложены расписные плитки, мозаика, изображающая лицо нашей Богини Лумеры — высокий лоб, точёная челюсть, утончённый нос, пухлые губы, умные глаза.

Каменные колонны, вырезанные в виде её служанок, окаймляли обширное помещение. Их руки тянулись вверх, поддерживая своды этого священного зала, который служил как приёмной для послов, так и храмом в честь нашей величайшей богини.

В конце зала возвышались два трона на помосте, с которых Бейлин и я приветствовали послов и гостей, как делали вместе с тех пор, как наш отец оказался прикован к постели.

На протяжении сотен лет правители Иссоса принимали иностранных послов и знать всех великих домов Лумерии и Скелдоса. Но ни в одной из историй, что я прочла, не упоминалось, чтобы король тёмных фейри и его армия стояли в этих стенах.

Зал был выстроен с обеих сторон стражниками Голлайи, его избранной гвардией. Быстрыми шагами к нам приближался его второй командир, которого он называл Сорин. На его голове красовались четыре рога, каждый у основания украшен серебряными кольцами. На его оголённых запястьях серебряные браслеты украшались таинственными узорами. Глаза его были темно красного цвета, и лицо, хоть и привлекательное, выражало суровую неприязнь, когда он посмотрел на меня, прежде чем обратился к своему королю.

Громко на демоническом языке он провозгласил:

— Вексал Голлайя иль Нäкт Мир и Нортгалл.

Остальные воины рявкнули в унисон:

— Голл!

Когда Сорин подошёл ближе, я увидела, что моего брата держали два тёмных фейри.

— Уна! — воскликнул он.

Не колеблясь ни секунды, я бросилась к нему. Голл, должно быть, подал знак стражникам позади меня, и они его отпустили. Бейлин подхватил меня на полпути и крепко обнял.

— С тобой всё в порядке? — прошептал он, голос его дрожал.

— Да, да, — успокоила его, отступив немного, чтобы взглянуть на него.

На его щеке, под глазом, темнел багровый синяк.

— Что с тобой? — произнесла я с упрёком.

— Всё в порядке, — он крепче сжал мои плечи. — Ты в самом деле невредима?

Я кивнула. Он наклонил голову ближе ко мне.

— Не волнуйся, — прошептал он. — Я прочитал договор, который он составил. Я не подпишу его. Я не позволю ему забрать тебя обратно туда.

Я изучала его лицо, на котором смешивались ярость и страх, и с трудом выдавила улыбку, пытаясь его успокоить. Он не знал, что Голлайя не допустит отказа. Я была в этом уверена.

За его плечом я заметила несколько воинов королевской гвардии Иссоса, руки их были скованы, и они сидели у стены. Они, вероятно, захватили дворец всего несколько часов назад. Гаэль тоже был среди иссосцев, прикованных у стены. Его яростный взгляд встретился с моим.

Я покачала головой, пытаясь дать ему понять, что другого выхода не было.

— Вы прибыли как раз вовремя, сир, — сказал Сорин позади нас, где Голлайя стоял, оглядывая зал и наблюдая за мной. — Нам понадобилось три дня вместо одного, чтобы пробить стены и захватить город. Я надеялся, что всё будет спокойнее, когда вы прибудете.

— Ваш гонец прибыл только сегодня, — ответил ему Голлайя. — Кажется, всё в порядке.

— За исключением того, что у нас не хватает тюремных камер для всех пленников.

— Это не потребуется, — сказал Голлайя. Он и его лейтенант направились к нам с братом.

Бейлин инстинктивно напрягся. Я знала, что он собирался совершить что-то безрассудное, чтобы защитить меня, как будто это было в его силах, но я положила руку ему на плечо.

— Бейлин, — когда его взгляд устремился на меня, я сказала, — я знаю условия договора.

И теперь я знала, что Голлайя не блефовал. Вовсе не блефовал.

Я повернулась к Голлайе.

— Я полностью принимаю условия.

— Нет, — сдавленно произнёс Бейлин. — Ты не можешь, Уна.

Голлайя полностью проигнорировал его и протянул руку Сорину. Тот вложил свиток в ладонь короля, который затем передал его мне.

Я развернула пергамент и быстро пробежала взглядом текст, отмечая, что условия были чётко изложены на демоническом языке. Его клятва защищать и обеспечивать мир народу Лумерии продолжится, только если я останусь в Нортгалле, пока не рожу наследника. Наш ребёнок станет следующим правителем как Лумерии, так и Нортгалла.

Закончив чтение, я медленно выдохнула, затем направилась к ступеням, ведущим к возвышению трона, и к высокому столу, где обычно ставили угощения во время приёмов. Повернувшись, я увидела, что все взоры были устремлены на меня с неким благоговением.

— Если только вы не собираетесь заставить меня подписать это собственной кровью, — сказала я Голлайе, — мне понадобится перо и чернила.

Сорин резко обратился к одному из солдат, но я следила за тем, как Голлайя уверенно пересёк зал и поднялся по ступеням, с раздражающе самодовольной улыбкой на губах. Он остановился передо мной и поднял руку, едва коснувшись пальцами моего подбородка, когти слегка поцарапали кожу. Я удержалась от дрожи, хотя лёгкое прикосновение оказалось неожиданно притягательным.

— Такая умная женщина. Я знал, что боги выберут для меня такую, как ты, Уна.

Я возмутилась его самоуверенностью, но как-то внезапно покраснела от этого странного комплимента.

Один из призрачных фейри поднялся по ступеням и поставил перо и чернильницу на высокий стол рядом со мной, а затем покинул возвышение. Я обмакнула перо и подписала своё полное имя без лишних украшений, затем протянула перо Голлайе.

Я отказалась смотреть на него, зная, что он наверняка всё ещё носит на лице ту самую самодовольную улыбку. Я посмотрела на своего брата.

— Бейлин.

Он стоял, бледный, покачав головой.

— Бейлин. Это единственный выход. Со мной всё будет в порядке, — сказала я с уверенностью, звучавшей больше ради него, чем для самой себя.

Мы встретились взглядами, и я молча умоляла его. Наконец, он выругался себе под нос и взошёл по ступеням. Он резко выхватил перо из рук Голлайи и несколько минут смотрел на документ, прежде чем, наконец, подписать его. Затем он бросил перо и повернулся к Голлайе, приблизившись к нему.

— Если ты причинишь ей вред, договор или нет, я приду в Нортгалл и убью тебя.

— Бейлин, пожалуйста, — я схватила его за руку, стараясь оттащить его, боясь, что он навредит себе.

— Я и не ожидал ничего другого, — спокойно ответил Голл.