Моя спина упёрлась в гобелен на стене. Я выпрямила ладони, опираясь на него, стараясь держаться.

Он подходил ближе, его движения были целенаправленными, но не небрежными.

— Я узнаю, если ты мне солжёшь.

Между нами оставалось всего несколько дюймов.

— Почему это имеет значение, если я всего лишь сосуд для твоего наследника?

— В этом смысле это не имеет значения. Но имеет значение для меня.

Я не могла понять внезапную ярость, пляшущую в его глазах, этот безумный блеск собственнической ревности.

— Я девственница, — выпалила я, чувствуя, как лихорадочный румянец заполнил мои щеки.

Он внимательно меня изучил и, кажется, наконец поверил мне. Но он не остановился.

— Сколько раз он тебя касался? — произнёс он мягко. — Твой жених.

— Что? — только и смогла прошептать я в шоке и панике.

Одна его когтистая рука проскользнула в мои волосы, обхватив затылок и держа меня в плену. Затем я почувствовала его другую руку на своём бедре, пальцы начали скользить вверх по ткани моего платья.

— Скажи мне, сколько раз он тебя касался, Уна. — Моё имя сорвалось с его губ как бархатный шёпот.

— Он… он не касался меня.

— Касался, — прошептал он, сжимая ткань моего платья и нижнего платья, между нами, его пальцы медленно двигались от внешней стороны моего бедра к внутренней. — Сколько раз?

Зрачок его глаза горел ярче золота на фоне синевы, пока я тяжело дышала, вцепившись в его бронированное предплечье.

— Пожалуйста, Голлайя.

— Скажи мне. — Наклоняясь ближе к моему уху, он прошептал: — Я верю, что ты девственница, Уна, но я должен знать, сколько раз этот голубокрылый мерзавец касался твоего тела.

Его пальцы подошли ближе к моим бедрам, вызывая у меня судорожный вдох, и я поднялась на цыпочки, ужасаясь внезапному жару, что охватил низ живота, и осознанию, что меня пугал и возбуждал этот момент.

— Если он касался тебя здесь, я убью его, — прошептал он с бархатной мягкостью, и его пальцы приблизились ещё ближе к моему обнажённому телу.

— Нет. Он не касался меня там.

Он замер и слегка отодвинул голову назад, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Где?

— Он… — я прочистила горло, стараясь не смотреть на его длинные, сильные пальцы, которые по-прежнему обхватывали моё внутреннее бедро с собственнической хваткой. — Он поцеловал меня однажды и…

Я отвела взгляд.

Он отпустил мою голову и, схватив за подбородок, вернул мой взгляд к себе. Его другая рука всё ещё удерживала моё бедро.

— И?

Я выдохнула, чувствуя смущение от того, что приходилось признаваться в том, что я едва могла шепнуть Мин в уединении своей комнаты. Это случилось после пира, когда он остановил меня в коридоре, выпив слишком много вина.

— И он коснулся моей груди. Но я сказала ему, что это неподобающе, и он сразу же остановился.

Ну, может, не сразу, но почти. Я крепче сжала челюсти. Голл наклонил голову, как будто по-прежнему взвешивая мои слова на правдивость.

— Два раза. И всё. Клянусь.

Я всё ещё не могла понять, почему это имело значение и почему его это так заботило, но мне нужно было как можно скорее закончить этот отвратительный разговор.

Наконец, его губы изогнулись в чарующей улыбке.

— Хорошо.

Он ещё раз мягко сжал моё бедро, затем убрал руку, опустив моё платье и нижнее платье на место. Он даже разгладил складку на ткани, которая зацепилась за бедро. Я оттолкнула его руку, пытаясь вернуть себе хотя бы частицу контроля, пока мои щеки пылали от жара и смущения.

Он выглядел довольным, отступив на шаг, а я пыталась успокоиться, разглаживая несуществующие складки и приводя себя в порядок после того, что он только что сделал. Или почти сделал. Моё сердце всё ещё колотилось, и я боялась признаться себе, что это было желание.

Затем меня осенило.

— Откуда ты знаешь, что у Гаэля голубые крылья?

Он, конечно же, не ответил, лишь приподнял бровь. Его надменность и это агрессивное панибратство залезли мне под кожу и разожгли во мне гнев.

— Так вот что от меня требуется? Просто отдать себя и выполнять твою волю, хотя я не слышала ни единого слова о своём брате? Для него я могу быть мертва, но тебе это не важно. И как я могу быть уверена, что ты действительно окружил Иссос и можешь предъявлять мне такие требования? — с горечью проговорила я. — Возможно, ты лжёшь, чтобы удержать меня послушной пленницей здесь. Я могла бы так же легко убить себя и помешать тебе зачать от меня ребёнка. Армия моего брата всё ещё может победить тебя.

Он молча смотрел на меня, его лицо не выражало никаких эмоций. Затем он коротко кивнул.

— Иди со мной, Уна.

Затем он повернулся и направился к двери.

— Если ты не пойдёшь, мне придётся нести тебя.

Он открыл дверь и продолжил идти. Я раздражённо выдохнула и последовала за ним.

ГЛАВА 8

ГОЛЛ

Слыша её быстрые шаги позади себя, я усмехнулся. Впервые с тех пор, как отрубил голову своему отцу, я начал ощущать себя настоящим королём. Возможно, именно согласие Уны стать моей Мизра стало последним недостающим элементом, который успокоил мой разум. Я был не уверен. Всё, что я знал — это охватившее меня чувство правоты, пока я вёл её вверх по лестнице на этаж выше и открывал дверь на широкий внешний балкон.

Я вышел на террасу. Небо уже погрузилось в темноту, а полная луна поднималась ввысь. Какое удачное совпадение, что богиня Уны преподнесла такой яркий и полный знак этой ночью. Мои солдаты отлично справились с приказом убрать шипы с парапета.

Дракмир довольно урчал при виде меня; его огромный силуэт едва различался во тьме. Его серебристо-голубые глаза светились в лунном свете, когда он поднял голову.

Я остановился и оглянулся. Уна застыла.

— О, богиня, — пробормотала она, медленно приближаясь ко мне, и край её крыла коснулся моего запястья.

Я опустил взгляд, поражённый насколько оно мягкое, прежде чем вернуться к Дракмиру.

— Он не причинит тебе вреда. Он кроток, как ягнёнок.

— Полагаю, он ест ягнят, — её голос дрожал.

— В самом деле. Хотя предпочитает козлов. Ягнята для него — лёгкая добыча, — я протянул руку, задаваясь вопросом, возьмёт ли она её.

До сих пор я был с ней более чем суров, и у неё не было причин мне доверять. Но я жаждал её веры в меня.

— Нет причин бояться его, принцесса. Ты уже сталкивалась с большими угрозами и не показывала страха перед ними.

Я вспомнил, как она бросала вызов моему отцу и его презренному поведению прямо перед тем, как я убил его.

Её взгляд метнулся ко мне, и на её лице снова вспыхнул гнев.

— Я была в ужасе с того самого момента, как воины твоего отца убили мою служанку и похитили меня.

Я моргнул от удивления, что она призналась в этом мне. Она не защищалась передо мной, как я думал, что будет. Я ожидал избалованную принцессу, упрямую и совершенно непокорную. Я ожидал слёз, стенаний и протестов перед тем, как она примет свою судьбу. После всех лет, проведённых в своей королевской роли, я, по крайней мере, предполагал увидеть гордую маску.

Я шагнул вперёд и мягче сложил пальцы, призывая её.

— Подойди.

Будь то её инстинкты выживания, заставившие её искать моей защиты, или мягкость моего голоса придала ей смелости, она нерешительно взяла мою руку, её взгляд снова обратился к Дракмиру, и я повёл её ближе. Дракмир медленно поднял голову, которую он лениво положил на террасу. Он втянул носом воздух, уловив её незнакомый запах рядом со мной.

— Глоен, Драк. Аша стьен, — я произнёс успокаивающим, ровным голосом, когда мы подошли ближе. — Аша стьен.

Его ноздри расширились, когда он опустил шею, чтобы принюхаться. Уна крепче сжала мою руку, и я, чувствуя этот толчок осознания, снова перевёл внимание на неё.

— Ты когда-нибудь видела дракона?

— Нет. Они не летают возле Иссоса, — она подошла ко мне ближе, её взгляд был прикован к Дракмиру.