— Верно, — подтвердил Кэйд. — Её муж сидел на пассажирском месте — той стороне, которая врезалась в дерево. Я был на заднем сидении. Я тут ни при чём, — он улыбнулся.

Офелия сузила глаза.

— Я ему не верю, — сказал Бейкер и нажал кнопку «правда».

Люси сморщилась от поспешного решения, и Офелия почувствовала, что сейчас они узнают, что происходит, если дать неправильный ответ.

— Я тоже не верю, — пробормотала Шарлотта.

— Я верю Люси, — настаивал Леон. — Если она говорит, что точно знает, значит, это правда.

— Этот ублюдок, наверное, надеется, что мы ему не поверим, и все выберут неправильный ответ, — добавила Офелия.

Бейкер побледнел, осознав свою ошибку, и попытался изменить свой ответ, но было уже поздно. Все с напряжённым ожиданием оглянулись друг на друга, но улыбка Кэйда никуда не исчезла. Казалось, ничего не происходило.

А потом плита над Бейкером с грохотом рухнула, раздавив его в лепёшку и забрызгав кровью всю комнату.

ГЛАВА 41. РАЗРУШЕНИЕ

Запах крови и рвоты наполнил комнату, когда Леон, Шарлотта, Люси и Бо начали в унисон давиться от увиденного кошмара. У Офелии тоже сильно скрутило желудок от ощущения крови Бейкера, размазанной по её лицу. Она использовала подол своего платья, чтобы стереть с себя кровавые следы, в то время как остальные пытались прийти в себя.

— Нет, нет, нет, — простонала Люси, её голос дрожал от ужаса. — Это просто кошмар.

Шарлотта начала рвать свои цепи, отчаянно пытаясь освободиться.

— Чёрт побери, — ругалась она.

Даже Кэйд выглядел подавленным. Его осанка стала болезненно напряжённой, пока он ошеломлённо смотрел на залитую кровью плиту, всё ещё нависшую над разрушенным телом Бейкера. Офелия надеялась, что тяжёлая плита не сдвинется и не откроет ещё более ужасающую картину.

— Люси, теперь твоя очередь, — подбодрила Офелия, пытаясь заставить их двигаться вперёд, чтобы не оставаться здесь ни секунды дольше, чем необходимо.

Люси всё ещё пыталась сдержать тошноту, когда сдала свою кровь в чёрную жидкость.

— Люси Вейл влюблена в Леона Саммерса.

Люси побелела от страха.

Офелия сжалась от боли за бедную девушку. Этот уровень был сокрушающим.

Леон прочистил горло:

— Это ложь.

Люси всё ещё не произносила ни слова, и Офелия сразу поняла правильный ответ.

— Это… это же ложь, верно? — Леон повторил вопрос, его голос полон неуверенности.

— Это правда, — произнесла за Люси Офелия. — Отвечайте и идём дальше.

Лицо Леона исказилось от боли.

— Люси, нет. Влюбляться здесь запрещено. Это⁠—

— Нажми свою грёбаную кнопку, — приказал Кэйд.

Леон нажал «правда». Люси заплакала.

Это невероятно весело. — Призрачный голос засмеялся, но Офелия быстро отогнала его прочь.

Тем временем Бо снова пришлось выбирать случайный вариант, и все с замиранием сердца смотрели на его выбор. Когда его кнопка «ложь» утонула, начался крик. Бо кричал в агонии, его отчаяние было мучительно слышать, и Офелия заткнула уши, насколько могла.

Бо замарал себя, отчаянно моля о пощаде, пытаясь произнести слова для сделки с Дьяволом, но не смог, и уже было слишком поздно. Офелия закрыла глаза, когда плита опустилась и раздавила его. Когда она снова открыла глаза, даже Кэйд — Кэйд — плакал от ужаса. Игра мгновенно перешла к Леону.

— Вперёд, — Офелия подтолкнула Леона. — Прошу тебя, ради всего святого, покончи с этим.

Рука Леона дрожала, когда он уколол палец. Когда его утверждение появилось, он тоже начал плакать.

— Леон Саммерс не влюблён в Люси Вейл, — задохнулся он.

Все нажали «правда».

Никто никогда в жизни не покидал комнату быстрее, чем Офелия, когда появилась дверь. Все пятеро бросились туда, как только их освободили от оков.

Пятеро, подумала она. Ад.

И тут всё произошло разом. Сначала Кэйд потерял сознание и рухнул на пол, как мешок с картошкой. Но никто не обратил на него внимания. Нет, все взгляды были прикованы к тому, что происходило с Люси. Она начала содрогаться в конвульсиях, её кожа покраснела, и она с грохотом упала на стол, сбив на пол блюда и хрустальные бокалы.

— Что нам делать? — в панике спросил Леон.

Офелия покачала головой, не зная, что ответить.

— Это проклятие Фантазмы. Магия, которая на неё воздействует… слишком сильна.

Постепенно судороги Люси прекратились. Никто не двигался, пока она тяжело дышала, пытаясь прийти в себя. Леон робко сделал шаг вперёд.

— Люси? — прошептал он.

Она посмотрела на него с опустошением. Он приблизился, протянув руку, чтобы коснуться её.

И завыл от боли, как только их кожа соприкоснулась.

— Нет, — закричала Люси. — Нет. Нет. Нет! Этого не может быть!

Офелия замерла, а Шарлотта начала осторожно отступать назад.

Леон с ужасом посмотрел на Люси.

— Что ты наделала, Люси?

От этих слов кровь Офелии закипела.

— Что она сделала? — воскликнула Офелия. — Ты не меньше виноват! Разве что она влюбилась в кирпичную стену, но уверена, ты подливал масла в огонь не меньше, чем она!

— У нас была договорённость, — начал Леон. — Мы прекратим видеться, как только между нами появятся чувства.

Офелия вздрогнула, затем отвела взгляд.

— Кажется, это не сработало, — она слишком хорошо понимала, что это значит. — Но теперь всё кончено.

— Я хочу домой, — рыдала Люси. — Я устала. Я больше не могу.

— Люси, не надо, — умолял Леон. — Мы так близки. Мы…

— Ты меня не любишь, — прошептала Люси, и сердце Офелии сжалось от боли, видя её опустошённое лицо. — И я не выдержу ни секунды дольше. Я, Люсинда Вэйл, сдаюсь Фантазме.

В ту же секунду перед ними появилась Дьяволица — Фиби.

— Пора уходить, — заявила Фиби, положив руку Люси на плечо.

Леон попытался схватить Люси, прежде чем её перенесло, но снова её прикосновение обожгло его, и ему пришлось отпустить её. Леон в отчаянии схватился за волосы, опустившись на колени, пока Люси и Дьяволица исчезали из комнаты.

Офелия обернулась, надеясь увидеть Шарлотту, но её нигде не было, а Кэйд всё ещё лежал без сознания на полу.

— Как это вообще стало моей проблемой? — подумала она, положив руку на плечо мальчика.

— Послушай… — начала она, но он стряхнул её руку.

— Оставь меня в покое, — его голос был лишён эмоций.

Она замялась, но, когда его тело затряслось от безмолвных рыданий, она тихо вышла из комнаты, не сказав больше ни слова.

Офелия долго бродила по поместью, бесцельно, пока не наступили ведьмины часы. Она знала, что этой ночью ей не уснуть — разве что в кошмарах — и потому отвлекала себя поисками. В какой-то момент её нашёл По, и, хотя Офелия не хотела в этом признаваться, она была рада, что у неё появился спутник в этом утомительном занятии.

Когда она убедилась, что осмотрела каждый уголок дважды, она наконец сдалась и направилась в свою комнату, неся По на руках. Войдя, она ожидала увидеть следы призраков или хотя бы остатки беспорядка, который Блэквелл ещё не успел убрать. Но вместо этого она застала самого Блэквелла, жёстко сидящего в её кресле, его тело было напряжено, едва сдерживая ярость.

— О, — выдохнула она, уронив По на пол от неожиданности. Кот изящно приземлился на лапы и выскользнул из комнаты, прежде чем она успела закрыть дверь.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она настороженно.

Блэквелл встал, и Офелии показалось, что он заполнил собой всё пространство комнаты. Махнув рукой в воздухе, он зажёг несколько свечей, расставленных по комнате.

— Ты позволила ему поцеловать тебя, — в его голосе слышалась боль.

На мгновение её мозг не воспринял его слова. Слишком многое произошло за последние несколько часов, и она полностью вычеркнула из памяти тот момент слабости с Синклером.

— Нам обязательно это обсуждать? — спросила она. — Кто из них тебе рассказал?

— Рая была первой. Но, будь уверена, Синклер не упустил шанса хвастаться всеми пикантными подробностями, — его зелёные глаза потемнели. — Ты позволила ему прикоснуться к себе.