Что-то капнуло с потолка и упало на обнажённую кожу предплечья Блэквелла, прервав его на полуслове. Кожа моментально покрылась красными пятнами, на ней закипели волдыри. Хоть он и не показывал, что испытывает боль, вид его кипящей плоти заставил желудок Офелии перевернуться. Через мгновение рана исчезла, и кожа вновь стала безупречно гладкой.

— Офелия, — его голос был твёрд, как никогда, когда его форма начала мерцать между прозрачной и материальной. — Двигайся. Немедленно.

Тон его голоса показался ей неправильным, непривычным. Когда его лицо полностью утратило привычные весёлые нотки, её грудь сжалась от нарастающего ужаса. Она подняла голову и посмотрела на потолок.

И тут начался настоящий ад.

Блэквелл на короткое мгновение принял материальную форму, чтобы резко толкнуть её в сторону тоннеля. Офелия поползла вперёд на четвереньках, едва успев выскользнуть из комнаты, как сверху начал падать дождь из кислоты. Обжигающая жидкость прожигала её корсет и юбки, но несколько слоёв ткани спасли её кожу от ожогов. Блэквелл ругнулся, переместившись в тоннель перед ней, и схватил её за руки, чтобы быстро вытащить из опасного места.

Он отпустил её лишь для того, чтобы выбить ногой деревянную дверь в конце коридора, после чего втолкнул их обоих в очередную тёмную комнату.

— Держись, ангел, — успокоил он.

Она пыталась отдышаться, с трудом отгоняя панику, которая вползала в её сознание после столь близкого столкновения с кислотой. Блэквелл щёлкнул пальцами, и в его руках появились два бронзовые канделябра. Поставив их на пол, он огляделся.

— Нужно снять с тебя платье, пока кислота не добралась до кожи, — сказал он.

Едва эти слова слетели с его губ, как Офелия почувствовала жжение в области поясницы. Она зашипела, и Блэквелл быстро перешёл к делу.

Опустившись на колени позади неё, он искусно развязал корсет, вытащив ленты, и снял его с её тела, отбросив в сторону. Затем его пальцы разорвали пуговицы на её нижнем платье, и маленькие кусочки застёжек со звоном падали на пол. Платье и корсет отправились туда же, куда и остатки угрозы, что могла расплавить её плоть до костей. Холодный воздух коснулся её обнажённой кожи, и она с облегчением вздохнула. Боковым зрением она заметила блеск золота — к татуировке звезды, полученной после первого испытания, добавилась ещё одна.

— Спасибо, — тихо сказала она, поворачиваясь к Блэквеллу, и заметила, как танцующий свет свечей подчёркивал его мрачное выражение лица. — Что случилось?

— Я должен был перенести тебя отсюда, но потратил слишком много сил на месть, — признался он.

— На Кэйда?

Он отвёл глаза, коротко кивнув.

— Больше я такой ошибки не допущу, не волнуйся.

— Ты вытащил меня оттуда. Всё могло быть хуже.

— Ты не понимаешь, — он встретил её взгляд. — Каждый раз, когда я позволяю тебе пострадать, связь между нами слабеет. Со временем это затруднит мне слышать, когда ты призовёшь меня. Это могло стать катастрофой.

— О, — прошептала она. — Почему ты не сказал об этом раньше?

— Должен был, — согласился он. — Особенно учитывая твою склонность к неприятностям.

Офелия сдержала желание показать ему язык.

— Ладно. Больше никаких ошибок.

— Именно, — твёрдо ответил он. — А значит, я должен отвести тебя обратно в комнату, пока мы не активировали ещё какую-нибудь смертельную ловушку.

— Что? Нет! — возразила она. — Я рисковала своей жизнью под кислотным дождём не для того, чтобы всё бросить! Мы должны узнать, куда ведёт этот путь.

Блэквелл закатил глаза с явной усталостью, но спорить не стал. Он поднял один из канделябров, чтобы осветить остальную часть комнаты. Помещение было меньше предыдущего, стены и потолок отделаны тёмными досками из дуба с узлами. На дальней стороне комнаты стоял одинокий книжный шкаф.

— Могу предположить, что этот путь обратно в библиотеку, — заметил он.

— Чёрт возьми, — рассердилась Офелия. — Всё это ради ничего? Одна большая ловушка, ведущая в никуда? Я ненавижу это место!

На его губах появилась лёгкая улыбка.

— Добро пожаловать в клуб.

— Я снесу эти доски к чертям, если придётся, — размахивая руками, продолжила она.

— Ангел? — мягко произнёс Блэквелл.

— Я сожгу это проклятое место до тла!

— Офелия.

— Что?

Его глаза сверкнули знакомой хитростью.

— Хотя мне очень нравится твоя тирада, она была бы гораздо убедительнее, если бы ты не сидела почти голая.

До неё наконец дошло, что она была в одной нижней рубашке. Её щеки вспыхнули, и она, выдавив из себя сдавленный вскрик, поспешила закрыться руками.

— Отвернись! — скомандовала она.

— Думаю, уже слишком поздно для стыдливости, не находишь? — ответил он с приподнятой бровью.

— Говорит тот, кто сам не почти голый! — возразила она.

Теперь его улыбка превратилась в самодовольную ухмылку.

— Это можно легко исправить, если хочешь.

— Ты просто заноза в моём боку! — нахмурившись, произнесла она. — Честно говоря, удивлена, как легко ты справился с моим корсетом.

Он наклонился так близко, что их носы едва не коснулись.

— Нет такой одежды, которую я не смог бы снять быстро и умело.

Холодок пробежал по её позвоночнику от его слов, наполнив их скрытым соблазном. Она невольно опустила взгляд на его губы.

— Знаешь, я всё ещё жду рассказа о том, что произошло с тем самозванцем во время испытания, — протянул он. — Умираю от любопытства узнать, какие впечатления мне предстоит заменить.

Офелия залилась краской, но подняла подбородок, отказываясь доставить ему то удовольствие, которое он так явно ожидал.

— Если ты не хочешь рассказывать, — продолжил Блэквелл с игривой улыбкой, — я просто воображу свою версию событий. Уверен, она будет куда более креативной.

Она прищурила глаза.

— Вперёд, — бросила она с вызовом. — Рассказывай. Как бы всё выглядело, если бы это был ты, а не иллюзия?

— Ты уверена, что хочешь услышать? — Его голос стал хриплым, когда он придвинулся ближе, так, что их губы почти касались. — Или тебе бы больше хотелось, чтобы я показал?

Что-то менялось в ней. Может быть, это его захватывающая близость, может, три дня непрекращающихся смертельных испытаний, или то, что наблюдать за окружающей страстью заставляло её осознать, что она никогда по-настоящему не испытывала ничего подобного. Она жаждала страсти, пусть даже всего на миг. И Блэквелл, способный разжечь огонь в её крови одним взглядом, казался идеальным кандидатом.

— Покажи, — выдохнула она.

Если его шокировал её ответ, он не подал виду. Как только эти слова сорвались с её губ, он уже двигался, притягивая её к себе и захватывая её губы в поцелуе без колебаний и робости — как будто это было неизбежно с самого начала.

Она прикрыла глаза и утонула в ощущениях от его поцелуя.

Электричество. Его губы были тёплыми, совсем не такими, как у иллюзии, и её тело дрожало от напряжения, когда привычные электрические разряды, которые она ассоциировала с ним, пронзили её изнутри. Когда он углубил поцелуй, её руки непроизвольно потянулись к его мягким волосам, сверкнувшим в свете как лунное сияние.

Поцелуй буквально выбил воздух из её лёгких. Она не знала, было ли это желание настоящим или он просто был отличным актёром, но её это не волновало. Никогда она не чувствовала ничего настолько живого. Как будто он разбудил её, и она поняла, как давно ей не хватало чего-то настоящего. Жар горел в её теле, когда его язык танцевал с её, и ей пришлось отстраниться, чтобы сделать глоток воздуха. Но Блэквелл, не теряя темпа, скользнул губами ниже, оставляя раскалённый след поцелуев на её ключице. Одна его рука медленно скользнула по её бедру, другая бережно обвила её затылок.

В один плавный момент он сместился, уложив её на спину, и теперь нависал над ней. Подняв её ногу и закинув её себе на талию, он удерживал её голову рукой, не давая удариться о твёрдый каменный пол.

— В любой момент, если ты захочешь остановиться, — его голос дрожал от страсти, — мы остановимся. Поняла?