— Игнат Данилович, я живу не в вакууме. Поэтому прекрасно знаю, что вы плотно сотрудничаете с Воронецкими, понимаю, что этой информацией с вами поделились именно они, и, кроме всего прочего, привык анализировать даже самые дурные слухи. А они веселят три последние недели и… позволяют сделать элементарный вывод: решив любой ценой заполучить Искру Кошмара третьего ранга, Яков Игоревич Лаврентьев отправил в низовья Еланки два перевертыша с приказом вас ограбить. Грабителей я не люблю, а вас уважаю. И помогу добиться справедливости именно вам, а не роду Воронецких. Короче говоря, выводите на меня подчиненных Дмитрия Львовича — я буду готов приступить к изучению имеющихся материалов… с семи утра.
Я от всей души поблагодарил его за понимание, еще раз извинился за столь ранний звонок, пожелал всего хорошего и отключился. После чего в двух словах озвучил венценосным собеседникам решение Баюна.
Император удовлетворенно кивнул, поймал взгляд Ляпишева, приказал общаться с Фридманом напрямую и отправил готовиться к первому разговору. Потом собрался с мыслями и снова уставился на меня:
— Раз Кот-Баюн согласился вас защищать, значит, проблема, по сути, уже решена. А других достаточно значимых, вроде как, нет. Поэтому я быстренько поделюсь несколькими новостями из категории «не для всех», дам высказаться сыну и отпущу вас отдыхать.
Первая новость оставила двоякое впечатление — с одной стороны, тот факт, что сторонники свержения Воронецких потеряли как минимум четыре группы очень сильных Одаренных, отправленных к «нашему» Кошмарику, радовал. Ибо автоматически отодвигал дату очередной попытки свергнуть Владимира Первого и сопутствующей подобным «мероприятиям» кровавой вакханалии с человеческими жертвами. С другой расстроил, так как в том числе и по нашей вине там, в Пятне, погибли люди, у которых были родители, жены, дети, родственники и друзья. Поэтому вторую новость — известие о возобновлении производства «Эскортов» — я просто принял к сведению.
Когда Император сообщил, что Первая Военно-Строительная Компания закончила нулевой цикл строительства моего родового поместья, загрузился и мысленно отметил, что туда пора посылать Надю и Валерия Константиновича.
А потом государь заговорил о лже-журналисте, и я быстренько задвинул все «левые» мысли куда подальше:
— К сожалению, узнать, кто оплатил услуги Тимофея Семеновича Чадова, нам пока не удалось. Зато я могу поделиться откровениями штабс-капитана Руслана Аполлинарьевича Нилова…
Тут Цесаревич резко помрачнел, заявил, что этой информацией должен делиться он, дождался разрешающего кивка и в сердцах захрустел костяшками пальцев:
— Как выяснилось во время медикаментозного допроса, Нилов и моя дочь были любовниками: он, владея неафишируемой пеленой теневика, пробирался в ее жилой блок и тешил похоть… последние семь месяцев, а наши люди этого не замечали! А теперь я озвучу еще несколько фактов, разом объяснивших все нестыковки в ваших рассказах о том рейде и отчетах членов спасенной ГБР. Итак, Нилов попал во взвод Виктории не просто так — двоюродный брат его отца, служивший в штабе бригады, некогда пытался завернуть представления на награждение моей дочери, и обратил внимание на то, что налаженная схема не сработала. В прошлом году он же не смог выдвинуть на освободившееся место командира взвода своего ставленника, хотя использовал все доступные связи. Вот и пришел к выводу, что ее «ведут». Аполлинарий Антонович Нилов тоже оказался неплохим аналитиком и решил, что этот «тягач» при нужном подходе вытянет к высоким чинам и двоих. Поэтому поставил наследнику задачу влюбить в себя наивную девчушку без соответствующего жизненного опыта и превратиться в центр ее личной Вселенной. План удался — Виктория сначала влюбилась, затем пала и даже начала строить планы на замужество…
Как я понял из дальнейших объяснений, «наивная девчушка» потеряла голову не до конца. Поэтому в какой-то момент заметила «гиперопеку» своего возлюбленного, отсекавшего от нее всех сколь-либо харизматичных мужчин, и дала понять, что до замужества, «которым пока не пахнет», Аполлоша — не более, чем любовник. Ему это, естественно, не понравилось, и он начал давить. За что нарвался еще раз — на монолог, в котором Виктория Михайловна ткнула «любовника» носом в разницу его отношения к ней и… моего к Оле со Светой!
Да-да, именно моего — в тот момент парочка, уединившаяся в жилом блоке Сечиной, только-только закончила смотреть видеоролик с репортажем о нашем «веселье» на приеме по случаю дня рождения Алевтины Романовны Берестовой, и «наглядный пример» еще не забылся. Вот уродца ревностью и накрыло. И она, конечно же, напомнила о себе в момент нашей судьбоносной встречи: Аполлоша взбесился и решил доказать «своей» женщине, что я — не более чем хвастливый мальчишка. Вот и «дурил», будучи уверенным, что на его выходках Виктория внимания заострять не станет…
А потом Цесаревич перешел к самому главному,
и я невольно взбесился:
— Он не верил в существование росомахи настолько высокого ранга и, в то же самое время, был уверен, что их ГБР намного подготовленнее вашей команды. Тем не менее, допуская, что какой-то высокоранговый хищник на «ферме» все-таки есть, решил, что, в случае чего, уйдет один. Под пеленой теневика. Ибо его жизнь ценнее всех остальных, вместе взятых!
— Для справок: на самом деле все было в разы неприятнее, но Цесаревич не хочет рассказывать о настоящей грязи даже вам… — сообщила Дайна и сочла необходимым чуть-чуть обелить образ Виктории Михайловны: — Кстати, винить девочку сложно: этого типа к ней целенаправленно подводили очень толковые психологи и, вроде как, применяли соответствующую химию.
Я, конечно же, принял к сведению и эту информацию. Однако она не успокоила и вынудила задать уточняющий вопрос:
— Михаил Владимирович, надеюсь, этот ублюдок сдох?
— Да, Игнат Данилович, сдох. От моей руки. И не мгновенно… — злобно ощерился наследник престола, но через мгновение взял себя в руки и плавно повернул беседу в другую колею: — … но я до сих пор бешусь, виню во всем произошедшем себя и… придумал способ радикально изменить жизнь Вики: на следующей неделе ее официально признает незаконнорожденной дочерью один из немногих наших родственников, на которых можно положиться, затем введет в высший свет и, тем самым, выдернет из прежнего круга общения…
— В общем, не показывайте, пожалуйста, удивления, столкнувшись с нею на каком-нибудь мероприятии высшего света и узнав, что она Воронецкая, а не Сечина! — попросила Императрица.
Следующие две новости я пропустил мимо ушей, ибо счел ерундовыми. А потом государь, наконец, спросил, как мы сходили в рейд, и я развернулся. В смысле, вытащил из внутреннего кармана пиджака полиэтиленовый пакет и положил на журнальный столик:
— Очень неплохо. К примеру, добыли две лепки — «двойку» и «тройку».
Воронецкие выпали в осадок. Но только на миг — Людмила Евгеньевна, оклемавшаяся первой, заявила, что они выкупают обе, извинилась за то, что перебила, и попросила продолжать. Вот я и продолжил:
— А еще как-то умудрились найти и положить четырех змей-теневиков — «двоечку» и трех «троечек» — добыли почти полсотни Искр третьего ранга и, что самое главное, проверили новых родичей на излом.
Тут меня перебил Михаил Владимирович:
— Кстати, о змеях-теневиках: один из лесовиков постоянного состава заимки Вронских после каждого предсмертного удара Молнией наведывается к оврагам и, как правило, успевает вырезать из трупа кусок-другой змеиной кожи. Потом этот материал переправляется сюда, в Новомосковск, передается мастерам нашего рода и, в конечном итоге, превращается вот в такие вещи…
После этих слов он поднялся с кресла, подошел к стене, оказавшейся фальшь-панелью, сдвинул ее в сторону, продемонстрировал нам три манекена, облаченные в куртки, которые, на мой взгляд, можно было надевать только на какие-нибудь мероприятия высшего света,
