и усмехнулся:

— Эти три экземпляра пошиты по вашим меркам… из кожи змеи второго ранга, поэтому на пару порядков прочнее комбинезонов, в которых вы ходите в Пятно. Примите в дар в знак благодарности за все, что вы сделали для нашей семьи…

Я изобразил удивление, затем озвучил заранее подготовленный монолог и… едва заметно потемнел взглядом. Как и следовало ожидать, Воронецкие это заметили и потребовали объяснений. Пришлось «колоться»:

— Хотел попросить содействия сразу в нескольких вопросах, а теперь…

— Игнат Данилович, не юродствуйте! — воскликнула Императрица. — По сравнению с долгами жизни, принятыми мною и Мишей, эти куртки — ничто! Более того, кожа, из которых они пошиты, добыта с вашей помощью. Так что мы все внимание.

Я «немного поколебался» и «согласился» с этим аргументом:

— Проблема номер один — переход Валерия Константиновича Уфимцева под мою руку: его знания и таланты нужны такому количеству влиятельных родов Империи, что с оформлением соответствующих документов наверняка возникнут нерешаемые проблемы.

— Зная ваш характер, уверена, что он принял это решение сам. Поэтому никаких проблем не возникнет… — уверенно заявила Воронецкая. — Порукой тому мое слово. Делитесь следующей.

— Я решил заключить долговременный договор о сотрудничестве с родом Бехтеевых. Но в свете последних событий счел небезопасным перемещаться к Мрачному и обратно на обычных катерах, соответственно, подарил Геннадию Романовичу один из двух бронекатеров-перевертышей, взятых с боя. А для перемещения по тому же маршруту в зимнее время года хотел бы приобрести два десятиместных десантных катера на воздушной подушке и передать их все тем же Бехтеевым. Ибо уверен, что они не подведут. Но тут возникнет вопрос с лицензиями.

— Не возникнет… — пообещал Император. — Более того, раз этот род уже заслужил ваше доверие, значит, имеет смысл передать Бехтеевым не один, а два перевертыша. И использовать эти катера для заброски в ту часть Пятна не только вашей команды, но и рейдовых групп спецотдела. Еще проблемы есть?

— Да, одна: если вы не планируете наведываться на заимку Вронских в зимнее время года, то я хотел бы использовать ее в качестве базы подскока для сотрудников родовой СБ.

— Не вижу никаких проблем… — заявил Владимир Первый, а Цесаревич насмешливо фыркнул и пошутил:

— Игнат Данилович, это не проблемы, а проблемки. А нам нужен размах. Так что в следующий раз не мелочитесь…

…Выйдя из кабинета Императора в приемную и не обнаружив там ни Виктора, ни Татьяны, я удивленно посмотрел на часы, сообразил, что в такую рань Великие Князья и их зазнобушки обычно не просыпаются, попрощался с секретарем государя и вывел девчонок в коридор. К парковочному месту шел, пользуясь подсказками Дайны, а там помог дамам загрузиться в «Буран», закинул все три куртки на заднее сидение, набрал Ляпишева, сообщил, что уже освободился, и напомнил о том, что он не забрал нашу добычу.

Обещанного «человечка» прождал минут семь-восемь, зато, передав ему термос, запрыгнул за руль, завел движок и сорвал машину с места.

По просыпающейся столице несся на максимально возможной скорости, поэтому до клиники добрался до начала утренних пробок, поздоровался с народом, дежурившим на КПП, въехал на территорию и оглядел прозрением наш особнячок.

— Ждут! — удовлетворенно заявила мелкая, тоже проанализировавшая положения энергетических структур. — Все, включая Ксению Станиславовну. А Иришку я, к сожалению, не вижу…

— Она наверняка «живет» в картинках с камер… — уверенно заявила Оля. — Поэтому либо уже несется к лифтам, либо вот-вот рванет.

— Уже в кабинке! — весело сообщила Дайна через гарнитуры. И добавила: — Ибо соскучилась до умопомрачения и жажду вас затискать до полусмерти!

И ведь нисколько не преувеличила — сжимала в объятиях так энергично, радостно и тепло, что у Светы от избытка чувств увлажнились глаза, а мне захотелось повалять дурака. И я дал этому желанию волю. В смысле, сначала покружил счастливую Куклу вокруг себя, а затем закинул на плечо и потащил верещащее тельце к лифтам. Правда, вломившись в кабинку, опустил добычу на пол, чтобы ненароком не шокировать родичей своей «любвеобильностью», зато чмокнул в носик. И назвал своей красоткой.

Пока шли по коридору к кабинету, отшучивался от «наездов» мелкой. А в нем поухаживал за дамами, шлепнулся в кресло, стоявшее во главе стола, посерьезнел и загрузил «подругу семьи» Особо Ценными Указаниями:

— Ириш, через полчасика я соберу народ на мини-совещание. К этому моменту мне надо, чтобы ты была готова перечислить зарплаты, премии и доли за реализацию Искр всем участникам рейда, включая Надежду, Ульяну и Валерия Константиновича.

— А как эти выплаты должны выглядеть в цифрах? — деловито спросила она.

— Ветеранам — по сорок тысяч зарплаты, по десять — за участие в бою с Лаврентьевыми и по восемь — за Искры. Ульяне, соответственно, пятьдесят, пятнадцать и восемь. Надежде — сто, двести и шестнадцать. А Валерию Константиновичу пока только двести и несколько Искр общей стоимостью в тридцать миллионов.

— Поняла. Сделаю. Что-нибудь еще?

— Две другие задачи подождут.

— А что за задачи? — полюбопытствовала она. Причем так убедительно, что я мысленно поаплодировал. И описал идеи, о которых эта вредина узнала из обновления:

— Составить и отослать Бехтееву довольно замороченный договор о сотрудничестве. И найти в Сети как можно больше информации о технологии обработки шкур высокорангового зверья: мы притащили из Пятна порядка четырнадцати квадратных метров кожи змеи-теневика первого Кошмарного ранга и хотим организовать что-то вроде ателье, шьющего особо статусное и фантастически дорогое шмотье…

Глава 35

7 ноября 2513 по ЕГК.

…Я продрал глаза во вторник в районе десяти утра. Первым делом, как водится, огляделся прозрением, обнаружил в клинике как-то слишком уж мало энергетических структур, «взбодрился» и не сразу вспомнил, что Недотрога, Валерий Константинович и четверо ветеранов укатили «на юга» на вечерней «Молнии», а остальные новоявленные Бояре должны были уехать обратно на базу на рассвете.

На сердце сразу полегчало, и я отправился по привычному маршруту. Но телефон включил только после очень позднего завтрака. Чтобы не отвлекаться от трапезы. Виктору написал… по совету Дайны — сообщил, что пришел в сознание и уже на связи. Затем проглядел уведомления о поступлениях на счет, равнодушно мазнул взглядом по суммам, прилетевшим от Воронецких и спецотдела, нацелился, было, пальцем на сообщение Третьякова, но на экране возникла пиктограмма входящего звонка, и я его, конечно же, принял.

Сонливое состояние никуда не делось, поэтому голос друга показался слишком уж бодрым:

— Привет, Игнат! Вы уже оклемались, или все еще в коме?

— Глаза продрали. Поели. Сидим за столом и пялимся друг на друга. Но думать пока не получается… — честно признался я.

— То есть, в Сеть не заглядывали и новости не смотрели, верно?

— Верно.

— И правильно сделали: их надо слушать. В исполнении таких великих чтецов, как Таня и я!

— Это вы так напрашиваетесь в гости? — ехидно поинтересовался я.

— Ты сегодня на удивление догадлив!

— С удовольствием ответил бы на шутку шуткой, но голова пока не варит. Поэтому приезжайте. Кстати, мы в клинике…

— Мы в курсе! — как-то уж очень ехидно хохотнул он, пообещал прибыть в течение часа и отключился. А я собрался, было, выяснить, что за смешок раздался в правом ухе, но тут расхохоталась Ксения Станиславовна. Причем настолько жизнерадостно, что я повернулся к ней и вопросительно выгнул бровь.