Нихонец рассказал мне всё это потому, что считал, что я догадываюсь об это или знаю только часть — он заметил, что на предыдущих матчах я не использовал меч, и почти проиграл один матч, и проиграл второй, после этого я исчез на пол дня, а вернувшись достал меч и сразу использовал Катарсис, победив всех.

Нихонец предполагал, что я специально отлучился куда-то, чтобы сразиться с кучей противников, что мгновенно сделало меня невероятно сильным. И если вдуматься в его слова, то так и было — с помощью этого меча я победил сразу пятёрку кадетов, и действительно почувствовал себя сильнее. А сразу после этой маленькой победы смог использовать Катарсис, и буквально впечатал Пепельного Меча в стену — ещё одна маленькая победа.

И когда я вернулся на поле, то легко, и без особых усилий использовал Катарсис расшвыривая противников. Противников… Выходит победив нордов я стал ещё сильнее. А сразу после этого я снова играл с Нихоном, и ещё легче разгромил их команду, хотя синергии у меня оставалось не так много. Победа над ещё шестью противниками.

Я завис, переваривая полученную информацию. Тогда, мой меч — действительно уникальное сокровище, а я этого не знал. Даже Рин полагал, что я знаю что-то и просто пришёл подтвердить свои догадки. По его второй версии выходило, что не использовал меч в игре, давая своим противникам фору. Если это так, то я обладаю оружием невероятной мощи, и именно с его помощью смог пробудить Катарсис, постоянно насыщая его синергией. Как же такой меч оказался у Лизы?

— Откуда он у тебя? — отец потрясённо поднял на меня взгляд от оружия. — Откуда у тебя этот меч, Ян?

— Ты узнаёшь этот меч?

Отец, молча разглядывал меня.

— Это меч твоей матери.

Я снова сел на кресло.

Отец отложил меч.

— Частично причиной её смерти послужил этот меч.

Отец снова замолчал. Я сидел, молча ожидая продолжения.

— Катарсис твоей матери был невероятно силен — с помощью него она могла управлять телом противника как марионеткой — человек замирал от паралича. Или внезапно его руки и ноги начинали жить своей жизнью, повинуясь воле твоей матери. Она могла управлять даже пальцами на его руке, а потом и мимикой.

Отец снова сделал паузу.

— Как ты знаешь, у каждого человека есть Катарсис и без духовного оружия. Духовное оружие с помощью своего состава просто делает его сильнее. Так вот — твоя мать могла манипулировать человеком с помощью своего Катарсиса, а после того, как получила свой меч, то стала становиться сильнее с каждой победой. Представляешь, какая это была невероятная мощь? А потом появились те, кто посчитал её очень опасной, и посчитал, что получив вторую и последнюю атаку духовного оружия — Фантазм, она сможет подчинить весь мир. Эти люди называли себя Генезис, одного из них ты уже видел.

— Какой Катарсис они предполагали?

Отец долго молчал, а потом сказал:

— Они предполагали, что если её Катарсис — манипуляция телом человека, то её Фантазмом будет Абсолютный Гипноз. Гипноз, который обманывает все пять чувств — зрение, слух, осязание, обоняние и вкус. Именно поэтому её и убили.

Я шёл к себе как оглушённый. По словам отца, он предполагал, что мой Катарсис будет как у моей матери, или будет похож на него, поэтому старался скрыть меня. Он даже испортил каналы синергии, чтобы я никогда не освоил техники синергии и духовное оружие, но даже, несмотря на это меня нашли, и попытались убить.

Этого я даже представить не мог. По словам отца, первая форма Катарсиса матери была такой же, как у меня — отшвыривание противников невидимым ударом, от которого нельзя защититься. Значит, я всё-таки унаследовал силу моей матери.

И значит рано или поздно я получу самую сильную форму Катарсиса моей матери — манипуляцию телом другого человека. Если Генезис, в котором состоял Пепельный Меч, не убьёт меня раньше.

Я ушёл от отца размышляя о том, что делать дальше. По его словам он ранил Пепельного Меча, и тот некоторое время будет слабее. Более того на его поиски выдвинулись несколько Карателей — особый отряд по поимке и подавлению преступников. Остальные члены Генезиса не появлялись в зоне видимости. Как объяснил — члены Генезиса действуют поодиночке, и собираются не так часто.

— Ян, это было круто! — Дима хлопнул меня по плечу. — У тебя всё это время был такой мощный Катарсис, а ты скрывал его! Я уже думал, что у тебя нет Катарсиса!

Кристина посмотрела на него с некоторым снисхождением и хмыкнула.

— А что? Я что-то не так сказал?

Она отхлебнула пива и ответил:

— Никогда не недооценивай Яна.

— Ага, — кивнул Слава, разряжая легкий конфликт. — За нашу самую крутую игру!

— За наши матчи!

Мы дружно чокнулись.

Мы сидели в «Азарате» — небольшом, но очень крутом ресторанчике города отмечая нашу сегодняшнюю победу. Не думал, что простой спор с американцами выльется в такую популярную и азартную игру. Впереди были только чужие матчи, что несколько печалило — теперь, когда я знал свойства моего меча я очень сильно хотел сыграть с другими командами — ведь победив любого из участников я стану сильнее благодаря мечу. В этом плане игра в Крэш пришлась очень кстати.

Мы гудели вспоминая, как играли и обсуждая самые разные моменты матча. Потом к нам присоединились ребята из Нихона. После них подтянулись Джунго. Следующими пришли Норда. В общем, собрались все сборные, за исключением Довича и Америсы.

— Вы представляете, — вещала какая-та девушка из Чжунго. — Эти подлые извращенцы надели маски и вломились к нам в баню, пока мы мылись! Мы будем требовать дисквалификации этих… этих… озабоченных вуайристов!

Я поперхнулся пивом. Никита, идиот! Баню, он назвал, закрытая, ага, щаз!

— Осторожней! — похлопал меня по спине Слава.

— Спасибо Слава.

— А эти извращенцы из Довича украли наши грязные трусы!

— И лифчики!

— И ещё говорили, что это ценное сокровище, которое нужно их стране!

— Позор им!

Я снова подавился пивом и закашлялся, а Славе пришлось стучать меня по спине.

Нет, я пожалуй не буду наказывать Никиту — я выпишу ему премию.

Конец вечера прошёл совсем хорошо — все веселились и были на расслабоне. Дима во всю флиртовал с какой-то девушкой из Нихона, Слава — с девушкой из Чжунго. Кто-то из девушек в пантомиме показывал, как американцы в масках носились по бане, распахивая все двери и как их при этом поливали водой и закидывали мылом. Все дружно хохотали.

После пошли рассказы о том, как они получили по щам и лишились сначала части одежды, а потом и всей и устраивали свой забег уже голышом. Я смеялся до слёз. Потом выяснилось, что некоторые спортсменки купили ещё на первом состязании — научной ярмарке несколько полароидов и сфотографировали этот позор. Смеяться сил уже не было. В итоге фотографии попали прямиком в посольство вместе с незадачливыми аферистами. Впрочем, многие девушки оставили несколько особо ценных фотографий себе — просто из женской вредности.

После все расходились по домам, а точнее разъезжались — мы на скутерах, остальные — на повозках с извозчиками. Эшли прижималась ко мне сзади.

— Давно хотела прокатиться так же с тобой, — прошептала она мне на ухо.

— Как давно?

— С тех самых пор, как с тобой так же ехала сводная сестра. Ян, помнишь, я говорила тебе насчёт афродизиака? Как насчёт того, чтобы попробовать сейчас? — шепот девушки стал особенно жарким. — Я награжу тебя, мой капитан.