И, склонившись над вышивкой, морщась от боли в уколотых иголкой пальцах, Рей пыталась решить что же будет меньшим из зол.

Если она расскажет командору правду о том, что проследила за Фазмой и стала свидетельницей сомнительного сборища женщин, в котором участвует его жена, то получит его одобрение и отсрочку от участия в церемониях. Возможно, она даже осмелится заговорить о том, чтобы получить в награду за свой шпионаж свободу. А какой смысл в этой свободе, если та, кого зовут Триллой, все узнает и осуществит свои угрозы. К тому же этот вариант находился под сильным сомнением из-за моральной дилеммы внезапно нарисовавшейся у Рей.

Фазма спасла ей жизнь. Она могла этого не делать, но сделала. Более того, она подставила свою голову под удар и готова была пожертвовать собой. Имеет ли Рей право пренебрегать ее доверием после этого? Да, в Галааде это было нормой. Предавать, сдавать, указывать на тех, кто не считается с его святыми истинами… Но…

«Но ты же хорошая девочка».

Другой вариант, конечно же, был. Сказать командору, что ей ничего не удалось узнать, а Фазма благоразумна и чиста как агнец. И все подозрения супруга беспочвенны. Подобная неловкая ложь приравнивается к тому, чтобы вовсе отказаться от предложенной Рей нечестивой сделки. Она не будет шпионить. Она не будет предавать. Она отдаст должок своей Госпоже и тоже подставит собственную голову на отсечение вместо нее.

«Вообще-то не голову, а кое-что еще».

От этих мыслей Рей поежилась и тут же бросила испуганный взгляд на Фазму, не прочитала ли госпожа ее языка тела. Фазма куда больше была увлечена книгой, над которой сидела. Если, конечно, не делала вид, также погруженная в невеселые размышления.

Могла ли Рей рассказать ей правду с самого начала, довериться ей до конца? О том, как командор предложил ей сделку, как пугал ее церемониями… Даже в голове это звучало абсурдно. Она – служанка. Церемонии, если можно так сказать, ее работа. Проявление малодушия искать возможности избежать того, для чего ты был рожден. Не совсем так, конечно, но это максимально близко к правде. Для чего ты был определен.

Рей злилась и чувствовала себя невозможной трусихой. Голос в голове был не при чем, возможно, впервые в жизни. В приюте Маз она считалась лучшей, послушнейшей из воспитанниц, потому что принимала свою участь, свою роль. Важную, серьезную роль. Если так вышло, что ее организм способен подарить государству новых людей, это не ее личное дело, это будущее всего мира. Человечество просто вымрет, если не будет пользоваться появившимися шансами. А она – шанс. Почему раньше она легко и гордо несла эту истину, не пытаясь оспаривать ее смысл? Почему ее не страшили ни церемонии, ни возможная беременность, о которой столько ужасов рассказывали, не все последующие за этим события? Почему теперь она боялась, как маленькая, глупая, эгоистичная девчонка? Подумаешь, полежать с раздвинутыми ногами несколько раз. Полежать перед кем-то, кого ты не любишь. Кого ты боишься до дрожи в коленках.

И вот опять. Боишься… боишься… боишься…

– Рей.

Голос Фазмы заставил девушку вздрогнуть и в очередной раз уколоть себе палец, на котором подушечка и так уже успела знатно огрубеть. От взгляда чистых, голубых глаз хозяйки Рей стало совсем неуютно. Да… и она сказала «Рей», не «Ренова».

– Говори, – тихо и мягко попросила Фазма, – я же вижу, что тебя разрывает…

Этот звучащий как просьба приказ чуть не снес последний бастион самообладания служанки. На мгновение она готова была вывалить абсолютно все о чем думала и о чем беспокоилась. Про хозяина, про свои страхи, про сделку с ним, про шпионаж, про все…

Но она сдержалась. Это был лучший ее поступок за последнее время.

– Да, – заторможено откликнулась Рей, – я хочу поговорить с вами обо всем этом, но не знаю как начать…

Фазма понимающе кивнула. Это наконец-то произошло. Они все-таки расставят все точки над «i» и, вероятно, ситуация станет менее запутанной.

– Извините, что подвергла вас опасности… – продолжила Рей после долгой паузы, – я не хотела… я увидела, что вы уходите в лес и испугалась за вас. А потом потеряла обратную дорогу и не оставалось ничего другого, как идти следом… – она осеклась. А зачем было лезть через забор и подглядывать в окно? Версия, будучи озвученной, сразу обнажила все свои слабые стороны.

– Не надо, – Фазма подняла руку, призывая девушку замолчать, – мы обе знаем, что это ложь.

Рей тяжело вздохнула. Она уже готовилась рассказать правду, когда Фазма заговорила сама.

– Любопытство – не грех. Я знаю, что ты умираешь здесь со скуки. Но чем меньше ты знаешь, тем крепче спишь, – изрекла она, – тебе нужно быть осторожнее. Все, что ты должна сделать – не ввязываться в неприятности и ждать.

– Ждать?

Фазма отложила книгу в сторону, отошла к камину, поворошила кочергой дрова и застыла, так и не выпустив ее из рук. Языки пламени отражались в ее глазах и на мраморно бледной коже.

– История не знает режима, который продержался бы вечно, – с легкой улыбкой сказала Фазма, словно обращаясь к огню, – Галаад тоже падет.

– Госпожа, вам не стоит… – начала Рей, но тут же осеклась. Фазма в пару широких шаров оказалась перед ней на корточках и заглянула служанке в глаза.

– Ты даже не представляешь какая роль отведена тебе во всем этом, – тихо и вкрадчиво проговорила госпожа Рен, улыбаясь одними уголками губ. Рей отпрянула. Ей стало неуютно от такого близкого контакта и слов, конечно. Тех пугающих слов, которые уже прозвучали, а их эхо словно все еще висело в воздухе.

– Потому вы не дали им убить меня? – вырвалось у Рей.

Фазма не удостоила ее озвученного ответа, лишь легкого кивка. И хотя у Рей от сердца должно было отлечь, ведь она получила подтверждение тому, что Фазма спасла ее не из чистой филантропии, стало только хуже. Для чего она, бедная маленькая служанка, может быть нужна? Какую такую судьбоносную роль она должна сыграть?

Все-таки права была Маз, когда переживала за свою воспитанницу, определенную в этот дом. Она что-то знала.

После этого разговора словно исчезли некие метафорические узы, удерживавшие Рей и Фазму рядом друг с другом. Служанка снова могла наслаждаться одиночеством, не испытывая изматывающей неловкость от общества той, кому была обязана жизнью. Уместнее было бы еще добавить, что была она также той, кого Рей должна была предать. И кого стала бояться еще больше после их последнего разговора, ведь в полумраке гостиной, с этими блестящими от огня глазами, исторгая странные, пугающие речи, Фазма казалась если не сумасшедшей, то до крайности странной.

Рей спокойно завтракала на кухне, намереваясь сразу после этого отправиться в гостиную к своему импровизированному почтовому ящику, когда была застигнута обществом Роуз. Обычно Марфа старалась не докучать Рей своим вниманием, но в этот раз, она явно искала встречи со служанкой. Ее открытое лицо было полно любопытства, которое она даже не пыталась скрыть.

– Как завтрак? – завязала она абстрактно-светскую беседу.

– Очень вкусно, спасибо, – глухо отозвалась Рей без особого энтузиазма. Конечно, Роуз это совершенно не интересовало или, что намного вероятнее, интересовало в самую последнюю очередь. Она не потрудилась выдержать паузу и сразу перешла к тому, что ее интересовало.

– Вы так подружились с хозяйкой, – сказала она. Рей с трудом подавила тяжелый вздох, чтобы не обидеть свою собеседницу. Если уж это обстоятельство не укрылось от ее внимания, то, вероятнее всего, уже разнесено среди всех других марф, с которыми любит посплетничать девушка и неизвестно какой беды стоит ожидать из-за этого. Главное, чтобы это не дошло до командора. Но ведь дойдет же, да?

– Я бы не сказала, – возразила Рей, – просто проводим много времени вместе…

– Ну, это и подразумевает дружбу, – упрямо настаивала Роуз.

– Я не уверена, – буркнула служанка, – я всегда думала, что друзья делятся всякими личными вещами… ну и…