– Тебя как звать? Ты младшая сестра Анечки? – снова спросил он.

Девчонка молчала, перебирая пальчиками с грязными ногтями и глотала слюну.

Теперь она напоминала пучеглазую паучиху, плетущую свои липкие сети. Сеня где-то читал, что паучихи после спаривания пожирают своего возлюбленного. Но девочка была ещё неполовозрелой крохой. У неё не может быть любовника. И разве она способна сожрать крепкого, молодого милиционера?

– Послушай меня, детка… я не сделаю тебе ничего плохого. Я из милиции. Я ищу твою старшую сестру Анечку. Это ведь квартира Зайцевых?

Сеня широко улыбнулся и протянул вперёд руку. Хотел помочь малышке выбраться из шкафа, но девочка неестественно широко раскрыла рот, вытянула шею и зашипела, как большая кошка.

Есть такие игры, когда дети подражают животным, представляя себя котиками, собачками или медвежатами. И в целом эти игры, казалось бы, безобидны. Но девочка вовсе не играла в странные игры. Она бросилась Семёну в лицо, вцепившись какими-то не детскими и большими зубами в щёку. А её тоненькие пальцы сбили фуражку и притянули его к себе за волосы.

Сеня хотел оттолкнуть её, но девочка оказалась невероятно сильной. Она грызла его лицо, вырывала волосы и хрипела нечеловеческим голосом.

Тогда Семён понял, что это была уже не живая девочка – это была настоящая тварь, с клыками и холодным дыханием. Ей место в мертвецкой или даже на испепеляющем костре. Нужно сжечь её, как средневековую ведьму и прочесть Отче наш.

Рука его не дрожала, хотя не каждый день лицо раздирает вампир. Сеня ловко достал из кобуры пистолет и выстрелил в новоявленную тварь, куда-то в живот и в грудь – ровно два раза.

На внутреннюю стенку шкафа брызнула чёрная кровь. И хватка твари сразу ослабла. Пальцы её уже не были такими цепкими, и зубы перестали кусать его щёку.

Сеня толкнул тело, которое маленькой и легковесной тушкой упало обратно в шкаф и будто окаменело. В комнате было сумеречно, но Семён разглядел две приличные дырки: одну – на животе, другую – на груди. Лицо девочки стало безобразным. Большие глаза налились красным, изо рта торчали два длинных клыка, руки были вытянуты, но пальцы уже не плели паутину.

«Попал в самое сердце гадине», – подумал Семён, потрогав свой подбородок.

На его грудь капала кровь.

Сеня проверил глаза… Вроде бы, целы.

Потом облизнул губы… Вроде, не порваны.

Но щеке, конечно, досталось.

Он поднял с пола сарафан и разорвал его на куски. Затем выбрал две приглянувшиеся тряпки. Одной вытер куртку, второй – прикрыл царапины на лице.

Семён так и вышел в подъезд, пряча раненую щёку за обрывками цветастого сарафана и с пистолетом в руке.

Осторожно прикрыв дверь, он сунул оружие в кобуру.

«Нужно срочно найти Штейнберга… Нет, сначала надо показаться отцу!» – решился Сеня и отправился на свет божий.

На промозглой улице его встретил встревоженный дворник. Возможно, Ильгиз слышал выстрелы.

– Иди работай, татарин… и не смотри на меня! – приказал дворнику милиционер.

Ильгиз и не думал спорить и задавать вопросы. Его дело мести улицу, собак бродячих гонять и листья собирать… Дворник опустил глаза и отправился за метёлкой в подвал. Листьев в этом году налетело тьма-тьмущая. А что произошло в квартире Зайцевых, это его не касается. Пусть власти сами разбираются. Не слышал он ничего – не слышал, и делу конец!

Отец осматривал рваную рану на щеке.

– Вот ведь угораздило! Плохо дело! – сказал он.

– Может быть, обойдётся? – с надеждой спросил Семён.

– Нет, не обойдётся, сын. Теперь всё: или ты станешь разумным вампиром или диким вампиром, с мозгами как у серой мышки.

Сеня посмотрел на большой шкаф, с тремя дверками. Подумал, что можно там закрыться и переждать… или даже уснуть. Так девочка и поступила, а потом её душу похитила тварь.

– Срочно найди охотника, сын. Иначе…

– Я умру? Это конец? – поднял глаза Семён.

– Не знаю. Думаю, что перевоплотишься в вампира… Болезненная трансформация… Я, конечно, могу поить тебя своей кровью, чтобы ты не превратился в животное, – рассуждал отец, – но боюсь, крови не хватит. А если не достаточно, то придётся охотиться на людей… Нет, сын лучше найди Вершинского. Он должен тебе помочь.

– А если откажет? – сомневался Семён. – Или просто прикончит, как бешеного пса? Зачем ему связываться со мной? Кто я для него?

Отец почесал обрубок на правой руке. Покачал головой.

– У тебя мало времени. Иди к бывшему сыщику Сороколету. Пусть он вызывает охотника на вампиров.

– Сколько мне осталось, бать? – спросил Семён.

– Всегда по разному. Полагаю, не больше часа.

Сеня брызнул в лицо водой из черпака, потом обтёр рану полотенцем. Быстро намотал портянки и запрыгнул в сапоги.

– Я успею, отец! – решился Семён Никитин и хлопнул дверью.

Мужчина с обрубком присел на стул, закурил.

– Чёртовы вампиры! – злобно сказал Григорий Никитин.

***

Очевидно, это про меня в народе говорят, мол, выспишься на том свете. Потому что я даже не ложился.

Проживал я в отдельном доме, уже за пределами Москвы. Мой дом одиноко стоял в поле. Пространство вокруг хорошо просматривалось. Так проще контролировать подходы к жилищу. Хотя какой кровосос желает встречи с охотником? Поле на юге Москвы нежить обходила за версту. Всё чаще на дом натыкались бродяги. Приходили совершенно случайно и в страхе сразу шарахались, предпочитая обойти стороной источающий непознанную силу особняк, поскольку жилище Вершинского защищала тень могущественной магии.

Зайдя в дом, я скинул влажную одежду, надел сухую, – и пришлось повозиться с патронами, благо в запасе нашлось ровно тридцать снарядов с серебряными пулями, именно для револьвера.

Потом я читал заклинание, из раза в раз повторяя его, чтобы нашпиговать пули смертельным ядом. Теперь важно, чтобы Семён не использовал это колдовское оружие, ну например, против Штейнберга. А что… Сеня парень отчаянный, за ним как говорится, не заржавеет. Возьмёт и спустит курок. И кто будет контролировать новую милицию? Конечно, найдутся и другие вампиры, но к Штейнбергу уже все привыкли. Да и я свыкся с его говорливостью.

Комиссара Штейнберга я встретил у отделения милиции. Вкратце рассказал ему о ночной прогулке и передал патроны. Ещё наказал беречь храброго Сеню, приглядывать за ним… и самому на людей не бросаться. Знаю я этих вампирских болтунов. На словах они за русский народ, за свободу, а сами, только выпадает возможность, выжимают из доверчивого народа кровь всю до последней капли.

Затем я отправился к Владимиру Сороколету. Я просто хотел поесть, то есть набить брюхо. А у бывшего полицейского прекрасные связи в Москве. Всегда в его доме есть колбаса, хлеб, сметана и чай. Никогда я не вмешивался в политику, но эта чёртова революция почему-то опустошила все мясные прилавки. Да и прочие магазины не отличались разнообразием продуктов. Безусловно, я всегда мог полакомиться вампирами, что только придавало мне сил, тем более вампиров в Москве прибавилось, но знаете, что-то я размяк за последние лет сто. Убивал только особо опасных кровососов и кровь вовсе не пил. Хотя нарушителей в городе хоть отбавляй.

Всё-таки я предпочёл завтрак в кругу старого товарища. Владимир Сороколет долгие годы меня информировал; и сегодня не даст помереть с голоду.

По дороге к сыщику купил в подворотне у предприимчивого мужика мешок дров. Так и тащил на собственном горбу, под косые взгляды прохожих. Уверен, они мне завидовали.

Но вдруг я ощутил присутствие знакомого мне вампира. Точнее, вампирши. У меня запылали щёки, и втянулся живот.

Я остановился у массивной двери. Над дверью висела вывеска «Ателье Аббаса».

Я зашёл в ателье; мешок тащил за спиной. Над головой зазвенел колокольчик, и я почувствовал приятное возбуждение, потому что понял, кто здесь нарушает мои правила.

Распахнув занавес, вошёл в просторное помещение, где хозяин ателье обычно работал: кроил и шил наряды своим клиентам. А вот и та дама, по чьей милости я возбудился!