Если мы будем идти на поводу у материального мира, мы не продвинемся ни на шаг. Я склонен полагать, что психическая энергия древних атлантов гораздо мощнее, чем можно представить. И если мы будем ориентироваться на прошлое, то возникает ещё один вопрос. Мы живём в двадцатом веке. И, несмотря на все наши усилия, мы не только не разгадали тайны песков, но и расписались в собственной беспомощности. Значит, древние намного опережали нас в развитии и психические силы ныне живущих, гораздо слабее?

– Ты говорил много и не конкретно. Я не понял, что ты ищешь? – Эксендер зябко поёжился.

– Я не договорил. В том манускрипте говорилось и о том, что некий фараон владел тайной управления Мармаш. Но, говоря современным языком, закодировал свои познания в четырёх перстнях, изображающих скарабеев. Перстни спрятал в подземном городе. Я хочу найти, если не сам город, то его следы.

– Ты говоришь о Городе Мёртвых?

– Ты знаешь о нём?

– Об этом городе ходят легенды. О его существовании знает любой мальчишка и ты не первый, кто задаётся целью его найти. Говорят, там спрятаны несметные сокровища. Но, говорю тебе правду – ты не найдёшь ни города, ни его следов. Потому что он существует только в легендах и преданиях. Не трать время на поиски. Тебе лучше вернуться домой, – Эксендер поднялся, собираясь покинуть своих новых знакомых. Даже при свете костра Мэри и Чарли заметили взгляд, которым молодой человек одарил Елену и необыкновенно долго держал ее руку.

Чарли горестно вздохнул, почувствовав ответные флюиды Елены и понял, что борьба за расположение сердца княжны бессмысленна.

Наши дни.

Волна тихо плескалась возле черной ватерлинии судна. Сам теплоход был белым, как крыло чайки. Но так казалось издали. При ближайшем рассмотрении борт представлял собой поверхность, испещренную темными бороздами, полученными при частом соприкосновении с причалом. Местами облупившаяся краска служила доказательством того, что хозяин не очень радел о респектабельности внешнего вида своего теплохода, а, следовательно, и о своем собственном благополучии.

Седовласый «морской волк» сидел в небольшой, но уютной каюте и проявлял необычайную активность при телефонном разговоре. Раскрасневшееся лицо покрылось бусинками пота, глаза горели адским пламенем. Монолог капитана был проникновенен. Слова с «перчинкой» в его речи встречались столь часто, что трудно было определить, чем именно занят человек – пытается высказать свои претензии или повышает «интеллектуальный» уровень незримого собеседника.

Из-за двери доносилось:

– Всё понимаю…понять не могу…не заметить…неокрашенный… борт…это что…мыльница?… Пробку от бутылки… а…корабля не заметили!…Завтра чтоб исправили…мне без разницы… всю ночь… валиком… !

На палубе, облокотившись о поручни, выкрашенные ядовитой бирюзовой краской, стояли два матроса. Один нервно курил, смачно сплевывая после каждой затяжки. Другой спокойно разглядывал акваторию порта. Над морем кричали чайки. И сквозь этот гортанный крик пробивалась приглушенная брань капитана.

– Слышь, Петро, как кэп разошелся, – парень выбросил за борт недокуренную сигарету. – Не с той ноги встал.

– Сейчас на палубу выкатится, и начнется вторая серия.

– В смысле?

– А ты на эту порнуху сам посмотри. – Петро указал на палубу. Ближе к корме, поручни были окрашены белой краской.

– И что? Он же сам распорядился красить бирюзовой, потому что белая краска закончилась. Он капитан. Его дело сказать, наше сделать.

– Колян, ты соображалку-то включи. На хрен надо глупости потакать? Он вчера на нервах ляпнул, а мы как два придурка – к исполнению. Надо было боцмана напрячь, если у кэпа в мозгах течь. Тот бы с краской подшустрил.

– Как же – подшустрил. Не смеши осьминога. На свои бабки купил? Мы и так четыре месяца без зарплаты.

– Ты за боцмана не беспокойся. Этот пескарь не пропадет. Не купил бы, так на что-нибудь выменял. У нас хлама – выше антенны.

– Только у некоторых разные понятия о хламе. Я вчера видел, как радист запчасти на водку менял. Выйдешь в море, а тебе ни SOS, ни паровоз.

– Слышь, Колян, если ты такой зрячий, не знаешь, из-за чего аврал?

– Как не знать? Нас иностранцы на месяц зафрахтовали. Туристы из Египта.

В ответ раздался раскатистый смех.

– Ты чего, Петро?

– Я? Я ничего, – Петр смахнул выкатившуюся слезу. – Наше корыто уже четвертый год под списанием ходит. Им что, жить надоело?

– У богатых свои причуды. Им адреналин нужен.

На палубе показалась фигура капитана. Он внимательно посмотрел на поручни, потом перевел взгляд на матросов. Лицо его стало пунцовым, но шторм прошел стороной. Капитан обреченно махнул рукой и направился дальше, так ничего и не сказав. Вероятно, весь словарный запас был исчерпан минутой раньше. Матросы непроизвольно приняли позу «вольно» и переглянулись. Слов не было и у них.

****

– Ань! Ты глянь, этот старикашка на тебя точно глаз положил. – Черноволосая девушка с пышными губками толкала подругу локтем в бок, проводя «активную стрельбу глазами» в сторону старого араба. Тот, поглаживая морщинистой рукой жидкую бородку, не подавал вида, что заметил к себе интерес. Он сидел за столиком, в стороне от остальной компании, предаваясь глубоким размышлениям. О чем думал старый седой человек с черными, как уголь, глазами?

Сам старик был неприметен, но глаза, живо блестевшие на лице, испещренном морщинами, казалось, жили отдельной, обособленной жизнью. Взгляд был насыщен спокойствием и вековой мудростью. Он притягивал, завораживал и погружал собеседника в глубину бездонного колодца, из которого не хотелось выплывать. Это был странный взгляд. Анна и сама заметила, что старик непроизвольно притягивает её внимание, как притягивает магнит железный гвоздь. От старца исходило такое чувство, которое не могло идти ни в какое сравнение с чувствами Андрюшки – пошло неуважительное, а заботливо отеческое.

Анна посмотрела в сторону стойки бара. Бармен активно смешивал напитки, изредка одаривая подруг плутовским взглядом. Парень был высок, строен и необычайно красив. Это был представитель такого типа мужчин, о которых принято говорить: «Ах, Аполлон, Аполлон» и при этом жеманно кокетничать.

Андрюша с детства знал, что действительно красив. Он помнил, как бабушки, умильно глядя на ангелоподобное существо, заламывали на груди руки. Взрослые тети норовили ущипнуть мальчишку за пухлые щечки. С тех пор многое изменилось.

Маленький ангелочек перерос в ангела, разве что к поре его зрелости ангельские крылья оказались изрядно пощипаны. Крайне редко случается, что внешность отражает внутреннее содержание. Об этом можно было лишь догадываться. Девчонки – официантки, так или иначе, старались держаться в поле зрения бармена. Исключение составляла лишь Анна.

Эта приятная девушка неполных двадцати лет от роду, была единственной, кто удостоился внимания Андрюши. Ничего особенного в ней не было. Простая девчонка, средней упитанности, невысокого роста, с длинными русыми волосами, аккуратно заплетенными в толстую тугую косу, всегда держалась обособленно. Многих беспокоил вопрос – как именно она попала на этот теплоход?

Не так-то просто устроиться на столь престижную работу. Все-таки, рейсы совершались за границу. И вообще, девушка казалась странной. Одно дело, взять, к примеру, Ритку. Девчонка старше Анны на пару лет, а позволяет подходить к себе запросто. И даже не стреляет раздраженно взглядом, если какой-нибудь матрос ущипнет за упругую попку. Напротив, еще озорно рассмеется и через полчаса вынырнет из чьей-нибудь каюты. Да и в деловом плане Ритке равных не было: где «купи», там «продай» не задерживался. Если при таможенном досмотре возникали непредвиденные ситуации, то Рита могла урегулировать конфликт одним взглядом. Учитывая именно это обстоятельство, команда поручала девушке «хранение» вещей.