— Это было сто лет назад! — прошептала я. — Неужели за это время…

— Потом была ещё война, а затем ещё. И снова — война. С востока шли и шли новые орды. На севере пыталась отвоевать земли Родопсия. С запада от неё не отставали эрталийцы.

Потрескавшиеся губы щипало от соли.

— Какой у нас план? — грубо поинтересовался Люсьен. — Дождаться ночи, пробраться во дворец, задушить короля подушкой? Или там… кагана?

Дезирэ не ответил. Он остановил скакуна, поднялся в стременах, разглядывая ворота. Наши лошади шли бок о бок, и я тоже натянула узду. Оглянулась, всмотрелась в лицо жениха. Принц улыбался. Тёмные глаза поблёскивали. Мне стало жутко.

— Война — это отвратительно, — буркнул Люсьен, сидевший впереди.

— Да. Как и вся жизнь. Война — суть жизни. Та правда, которую вы упорно не хотите замечать.

С этими словами принц снова пришпорил усталого коня, и мы подъехали к воротам, перед которыми дежурили десятка два стражников. Уже давно миновал полдень. С юга дул пыльный ветер. И никто — ни крестьянин, ни торговец, ни ремесленник с его нехитрым скарбом — совсем никто, кроме нас, не пытался войти в оскал каменных ворот.

— Кто вы и что ищете в городе Великого Кагана? — просипел один из стражников и шагнул вперёд.

Трое из отряда нацелили на нас мушкеты. Говоривший прокашлялся, дёрнул правым плечом, освобождая его от плаща, и положил ладонь на эфес шпаги. У него были седые длинные усы, а подбородок топорщился топориком бороды.

— Моё имя — принц Дезирэ, — прямо ответил мой спутник. — Мы ищем смерти Великого кагана и хотим захватить его город.

Голубые глаза командующего стражей моргнули.

— Что? — переспросил он в недоумении.

— Смерти, — великодушно пояснил Дезирэ.

Стражники переглянулись. Командир насупил брови.

— За такие шутки вас вздёрнут на городской виселице…

— Достойная смерть за глупую шутку, — согласился Дезирэ и спрыгнул с коня. — Но я не шучу. Я объявляю войну кагану. Я приехал его убить.

— Он сумасшедший? — обернулся стражник ко мне.

— Да, — ответил вместо меня Люсьен со вздохом.

— Это не важно. Каган умрёт до захода солнца.

Десяток шпаг обнажилось, и их клинки сверкнули по направлению к нам. Дезирэ обернулся ко мне, чуть поклонился и протянул руку, чтобы помочь сойти с коня.

* * *

Крысиная пара громко выясняла отношения. Я пыталась понять: где они прячутся. Неужели зубы грызунов способны прогрызть толстые каменные стены? Как вообще крысы обитают в тюрьмах, если здесь и пол, и стены — каменные?

Косой солнечный луч падал косым прямоугольником на грязный пол, покрытый подозрительными потёками. Совершенно не хочу знать их природу. Зачем я связалась с сумасшедшим? Это ж было очевидно с самого начала, что он не в себе. Нестерпимо зачесалась нога под кандалами. Я почесала туфлей другой икру чуть повыше, но чесотка не унималась.

И ещё этот Люсьен… Они оба сумасшедшие. Мальчишка, которого приковали к стене только за ноги, сидел в углу, обхватив колени и уткнувшись к них лицом. Он даже не пытался сопротивляться или как-то возражать и не казался напуганным.

Я сдула прядь волос с лица и спросила в очередной раз:

— И что дальше, Ваше высочество?

Нет, ну мало ли это какой-то хитрый план у принца?

— Убивать.

— Вот как? И каким образом? Цепями? Или, может, взглядом?

Он промолчал. Правильно воспитанные принцессы никогда не истерят, но… Ну нет, нет! Я вот этого так не оставлю. Я не для того просыпалась, чтобы меня казнили!

— Знаете что⁈ — закричала я, кажется, у кого-то всё же истерика. — Зачем вы вообще меня разбудили? Для чего⁈ Я могла бы спать ещё сто лет. Вы — чудовище! Вы… Я скажу, что не с вами… Вы вообще мне чужой человек. Я не знала о ваших планах и… И я отказываюсь выходить за вас замуж и… Я от вас отрекусь раньше, чем попаду на дыбу! Учтите, я всё выложу, что знаю. И даже то, что не знаю…

— Вы любите черешню?

Дезирэ вдруг посмотрел на меня очень внимательно. А я задохнулась от гнева. То есть он… Он совсем не воспринимает меня всерьёз? Дева Пречистая! Надо было тогда всё же ехать в другую сторону. Как жаль, что мне не дотянуться и не придушить его!

— А… а идите вы, — выдохнула я зло.

Мерзавец! Идиот! Во что он меня втянул⁈

Грохнули чугунные замки, створки ворот поползли в стороны. Вошло несколько мужчин, среди которых был и кузнец. Он молотком разбил крепления наших цепей. Сначала отсоединил от стены Люсьена, затем меня, потом равнодушного Дезирэ. Я едва не упала, но один из стражников придержал меня. Высокий, грузный с добрыми глазами и пропитым носом.

— Что с нами будет? — как могла жалобнее пропищала я и взмахнула ресницами, посылая взор непревзойдённой нежности.

Вряд ли мне поможет его доброта, но вдруг?

— Каган захотел лично увидеть своих убийц, — холодно процедил другой, с глазами, похожими на стальные клинки.

И нас поволокли по узкому коридору.

Отлично! Отлично. Всё лучше, чем я боялась. Как знать, может, каган — нормальный человек? И он непременно поймёт, что девица и мальчик не могут отвечать за действия рыцаря, сошедшего с ума? Я снова облизнула губы, затем чуть покусала их, чтобы они стали поалее. Где-то в седле было спрятано зеркальце: ужасно, что я не могу посмотреть и поправить что-то. Причёску там, или стереть грязь с лица. Наверное, я сейчас похожа на нищенку… Ужас!

Чуть не разбив мне ноги о ступеньки, стражники вынесли нас во двор. Стоял тот розовый час, который всегда случается перед закатом. Сотня или больше мужчин на утоптанной площади фехтовали на рапирах, их клинки красиво отражали золото заката.

— О великий каган! — стражник, шедший впереди, преклонил колено, приложил ладонь к сердцу. — Вот эти безумцы.

Каганом оказался молодой мужчина. Он стоял под раскидистой почти высохшей черешней и наблюдал, как его воины упражняются. Обернулся и взглянул на нас. Восточное лицо, чёрные глаза, губы одного цвета с лицом — золотисто-загорелого. Чёрные прямые волосы, убранные в хвост. И чёрный костюм, тонко расшитый золотом. А ещё усики, небольшие, они скобкой очерчивали губы и спускались к подбородку двумя струйками.

В общем, вполне ничего. Я умильно захлопала глазками.

— Так говоришь, солнце не зайдёт? — весело уточнил каган и усмехнулся, с любопытством разглядывая Дезирэ.

Я попыталась присесть в реверансе, но меня тотчас дёрнули за цепи обратно. Видимо, решили, что я кинусь и зубами загрызу повелителя. От падения на спину удержали те же оковы.

— О великий каган, умоляю, прости его: он не в себе… А мы и вообще тут не при чём. Я и вообще его не знаю… Второй раз в жизни вижу и…

«Интересная шапочка, — внезапно пришла мне мысль в голову. — Как будто закрученная. Это сейчас так модно?» Красиво. Алая и белая ткань напоминали зефирку на голове. И жемчужная подвеска мерцала, колыхаясь.

— Не зайдёт, — подтвердил Дезирэ.

Каган невольно оглянулся на горизонт. Двор располагался на уровне крепостных стен, и вид отсюда открывался превосходный. Фехтовальщики замерли.

— И где же твоя армия? — полюбопытствовал владыка.

Ну, главное, что ему весело. Обычно тех, кто смешит, не убивают. Признаюсь, стать шутом во дворце кагана никогда не было моей мечтой, но…

— Я один.

— И как же ты меня убьёшь? Как победишь моё войско?

Мы все уставились на принца. Каган, стражники и я. Один лишь Люсьен хмуро рассматривал носки собственных сапог. Дезирэ чуть изгибал кончик губ в усмешке. Смотрел на владыку Монфории прямо и в упор, даром, что был ниже на голову.

— Вот так, — ответил небрежно.

Глаза его полыхнули алым. Он вдруг слегка дунул. Воздух сверкнул голубой вспышкой. В небо, пронзительно каркая, взлетела огромная стая галок.

— Ч-что…

Стражников не было. Пустой двор, черешня, монарх и мы. Каган побелел и попятился. Выхватил саблю.

— Колдун!

— Нет. Просто люблю галок. Хорошие птички, — возразил Дезирэ.