– Ну, вот, мамочка, ты готова, – я поправила платье на её плечах. – Осталась только одна деталь.

Я побежала к прохудившейся кастрюльке, стоящей на верхней полке шкафчика, достала из неё ключ и подошла к скошенному комоду, на котором облупилась краска.

В нём у нас хранились кое-какие украшения и защитные амулеты – единственное, что при побеге от армии Олэнтора мы захватили из дворца.

Я надела маме под платье пояс с защитой от магического прощупывания – Олэнтор легко считывает страх и волнение, чувствует ложь, а с этим артефактом читать не сможет. И тогда ему будет казаться, что все мы совершенно спокойны и честны.

Джеральду я передала в руки такой же артефакт:

– Спрячь в карман. Я пошла звать мэтра. А ты, Пирожок, сиди тут! – приказала бульдогу, вьюмуся у ног.

– Лиззи, постой… – прошептала мама, потянув ко мне дрожащую руку. – У тебя глаза горят, как год назад, до всего этого. Ты словно снова ожила.

– Неужели? – я приподняла плечи. – Не замечаю ничего такого. Может быть, это из-за волнения перед новой работой и генералом Олэнтором.

Мама утвердительно покачала головой, будто соглашаясь, но снова закашлялась.

Я встала и бросилась к двери срочно звать мэтра Батлера.

– Ещё кое-что, чуть не забыла! – воскликнула я. – Мама, ты сестра госпожи Линдон. Оставим тебе имя Маргарет, чтобы не запутаться. Джеральд, а ты мамин сын и мой племянник. Запомнили?

Мама кивнула, стараясь откашлять мокроту.

– Я племянник Вашего Высочества? – заржал сквайр.

– Джеральд! У меня не было времени, чтобы придумать что-то получше!

– Ладно, тётушка Элизабет.

– Луиза. Тётушка Луиза! – строго сказала я.

Выбежав на крыльцо, я застыла перед ступенями, испугавшись попасть под льющий стеной дождь. Олэнтор стоял у калитки с большим куполообразным зонтом. Увидев меня, он стремительно двинулся навстречу, шагнул на ступени и предложил мне зонт.

Я застыла, не дыша. Не ожидала от генерала ничего подобного. Он же генерал.

– Вы в порядке? – спросил Олэнтор, и я вновь утонула в беспросветной темноте его глаз.

– Да, со мной всё хорошо, – смущаясь, проговорила я. – Я одела ма… то есть сестру. Можно войти в хижину.

Мэри закричала, что было силы, и, кажется, только неуёмный детский крик спас меня от разбирательства, почему я только что “сестру” чуть мамой не назвала.

Мы с Олэнтором двинулись к карете. Он открыл дверцу, и я с ловкостью белки запрыгнула внутрь, отстегнула Мэри и взяла её на ручки.

– Тише, моя хорошая, – я принялась ласково гладить и целовать девочку в мокрые щёчки. – Что случилось, моё солнышко?

– Идите в дом, мэтр, – приказал генерал. – Если что, зовите.

Батлер ушёл. Мэри перестала плакать и улыбнулась. Кэти проснулась от шума и удивлённо стала оглядываться по сторонам. Очутиться в карете ночью было для неё неожиданностью. Я отстегнула ремень и посадила Кэти себе на второе колено. Девочки прижались ко мне, я их обняла, погладила и подняла взгляд на генерала.

Олэнтор застыл. Тьма в его бездонном взгляде растаяла, и глаза снова сделались ярко-голубыми. Он безотрывно смотрел на нас и как будто любовался. Почему-то казалось, что мной.

– Ваша светлость! – позвал мэтр Батлер из распахнутой двери хижины. – Идите сюда скорее, генерал! Плохо дело!

Мама! Что с мамой?!

– Возьмём девочек, – сказал Олэнтор и потянулся к Мэри и Кэти, накинул на их головы капюшоны и обернулся ко мне: – Вы сможете сами спуститься из экипажа? Вы так задорно в него впрыгнули… для своих лет.

– Я активная женщина. Спущусь без труда, спасибо, генерал, – проговорила я, закусывая от неловкости губу.

– Возьмите на полке сверху есть ещё один зонт, Эли… Луиза! – строго сказал тёмный и стремительным шагом, почти бегом, двинулся к дому, спасая девочек от дождя.

Надеюсь, мне послышалось…

Я побежала следом за мужчиной, держа над головой большой зонт. Я пыталась догнать его, чтобы прикрыть детей от дождя, но Олэнтор в две секунды оказался на крыльце.

Мамочка!

Я вбежала в комнату и увидела её совсем-совсем бледную, с синими губами, но зато она больше не хрипела.

– Что с ма… моей сестрой?

– У неё сильнейшее воспаление, много жидкости скопилось в лёгких, она почти не дышала, только воду внутри гоняла. Я уменьшил отек целебной магией, теперь нужно пить противовоспалительные эликсиры, но магическая помощь госпоже Маргарет может ещё понадобиться.

– Хорошо, тогда заберём сестру Луизы в особняк, – сказал Олэнтор.

– В особняк? – переспросила я. – Но…

– Никаких “но”, если хотите, чтобы ваша сестра выжила. – Олэнтор опустил девочек на пол, снял с них мокрые пальто, и малышки заинтересованно поползли изучать хижину. Их внимание привлекла деревянная посуда, сложенная на низком столике.

Я подошла к маме и присела рядом:

– Ты поедешь?

– Какие милые детки, – хрипло прошептала она.

Мама поглядела с настороженностью на Олэнтора, перевела взгляд на детей, затем – на меня и кивнула:

– Он кажется хорошим человеком, несмотря на тьму внутри. Как и твой отец… Вон и Пирожку понравился.

К ногам генерала, виляя хвостом, подбежал мой бульдог Пирожок. Олэнтор потрепал его по голове, и тот от счастья пустил слюну ему на сапоги. Пирожок рад Олэнтору?! Как такое возможно?

Я сунула руку в карман, нащупав деньги.

– Сколько я буду должна вам за лечение, мэтр Батлер?

– Нисколько, Луиза, – ответил генерал. – Все расходы на мне.

Сверкая глазами Олэнтор развернулся к Джеральду, застывшему в углу.

– Здравствуйте, генерал Олэнтор, – прошептал смущённо сквайр.

Мне показалось, что Джеральд одновременно напуган и восхищён видом генерала: высокого, широкоплечего, с прямой, как стержень, выправкой, и в сине-золотом мундире с эполетами. Золото сверкало в свете тусклой лампы, как солнце. Олэнтор выглядел дорого и величественно – тут никто не поспорит.

– Вы сын госпожи Маргарет, Джеральд? – произнёс отстранённо генерал, переведя взгляд на девочек, а затем стал осматриваться в хижине.

– Да, сын, генерал Олэнтор.

– Вы не против, если ваша мама поедет ко мне в особняк для лечения?

– Ну-у, – простонал сквайр и вопросительно поглядел на меня.

Я рьяно закивала – маму надо спасать, во что бы то ни стало!

– Конечно, я не против, генерал Олэнтор, – произнёс Джеральд.

– А чьё это платье? – Олэнтор кивнул на висящее на крючке на стене светло-голубое девичье платье.

Голубой цвет в Валлирии носили только молодые незамужние девушки.

Мы с Джеральдом переглянулись, и у нас обоих потёк холодный пот по лбу…

Ну всё, мы попались. Олэнтор сейчас сложит два и два и всё поймёт!

– Это платье моей девушки! – выпалил Джеральд. – Она заходила в гости, промокла под дождём, мама дала ей сухую одежду, а своё платье она забыла!

Какой находчивый сквайр! Молодец!

Генерал хмыкнул.

– Ладно, нам пора. Джеральд, помогите вашей маме дойти до экипажа, – сказал Олэнтор и потянулся одевать детей в пальто.

Я поспешила помочь. Вместе мы слаженно и быстро справились: генерал ловил девочек и засовывал ручки в рукава, предавал мне, и я застёгивала пуговицы. Затем я подхватила мамино залатанное и погрызенное молью пальто, которое мы купили на рынке, и помогла ей одеться.

Мэтр Батлер приоткрыл дверь хижины, подхватив зонт и ждал генерала с детьми.

– Не отпускайте меня, держитесь-держитесь, леди… – заскулил Джеральд, поднимая маму и, поняв, что привлёк всё наше внимание, добавил: – Дорогая мама, держитесь за меня.

– Не могу, – закряхтела мама и снова закашляла, но уже без мокроты и бурления.

– Давайте тогда на руки, – пробормотал сквайр.

Джеральд раньше был сильным магом огня и обладал большой физической силой, но за последний год недоедания и тяжелой работы в местной кузнице очень похудел и потерял былую силу: как физическую, так и магическую. Я догадывалась, почему он говорил за ужином, что наелся, съев всего пару ложек картошки, – он заботился о том, чтобы мама и я были сыты. Отец поручил ему заботиться о нас, и Джеральд делал всё, что было в его силах.