Я написала Айгуль:

“Я свободна завтра. Куда пойдём?”

Ответ пришёл почти мгновенно:

“Я знала, что ты согласишься! Давай в ресторан, я забронирую столик. Только не отмазывайся в последний момент!”

Я улыбнулась.

– Мам, ты мне купишь новые кроссовки? – Иса зашёл на кухню, не отрываясь от телефона.

– После завтра, – сказала я спокойно.

Он удивлённо посмотрел на меня, словно я сказала что-то неправильное.

– Не завтра? Ты же всегда сразу идёшь, – пробормотал он.

Я пожала плечами:

– Завтра у меня свои планы.

На следующее утро я встала раньше обычного. Все спали, а я стояла у зеркала, глядя на себя. Прическа, одежда, макияж – всё казалось мне чужим. Я уже и не помнила, как это делается.

Я достала с полки старый платок, который надевала всего пару раз. Накинула на голову, посмотрела на своё отражение. Лицо было уставшим, но что-то в глазах ожило.

“Хватит,” – подумала я. – “Я должна что-то менять.”

Когда я вышла из дома, сердце колотилось. На меня никто не обратил внимания: ни дети, ни свекровь, ни Адам. Они привыкли, что я всегда где-то рядом, готовая всё сделать. Но я оставила их с обедом, который приготовила накануне, и ушла.

Айгуль ждала меня у входа в ресторан. Она была такой же, как я её помнила: уверенная, улыбчивая, немного громкая.

– Марьям! Я думала, ты в последний момент скажешь, что не можешь, – сказала она, обняв меня.

– Нет, я решила… я решила, что хочу встретиться, – ответила я и почувствовала, как из меня уходит напряжение.

Ресторан был уютным, со светлыми столиками и мягкими креслами. Мы сели у окна. Айгуль сразу начала рассказывать о своей жизни, а я слушала её и думала: почему я не могу так же?

– А ты как? – вдруг спросила она.

– Я? – я замялась, не зная, что сказать. – У меня всё как всегда. Дом, дети, Адам.

– И тебе этого хватает? – её вопрос был прямым, но не осуждающим.

Я задумалась. Впервые за долгое время я позволила себе спросить это у самой себя.

– Наверное, нет, – ответила я тихо.

Айгуль кивнула:

– Тогда меняй это, Марьям. Никто за тебя этого не сделает.

Эти слова прозвучали, как удар молнии. Я смотрела на неё и понимала: она права.

Я вернулась домой поздно, но впервые за долгие годы я чувствовала себя по-другому. Это была лишь встреча с подругой, всего один обед, но он стал началом. Началом чего-то нового.

Адам

Воскресенье. Я редко ждал этот день, но сегодня всё было иначе. У меня не было ни встреч, ни стройки, ни звонков. Полный выходной.

Я проснулся позже обычного, когда солнце уже заливало комнату светом. Встал, потянулся, спустился на кухню в предвкушении горячего завтрака. Обычно Марьям в это время уже суетилась у плиты, но сейчас кухня была пустой.

На столе стояла тарелка с остывшим хлебом и остатки вчерашнего чая. Это сразу насторожило.

– Марьям! – позвал я, но в ответ только тишина.

В голове мелькнула мысль, что она, наверное, в огороде. Или с мамой. Я сам налил себе чай, но странное ощущение не отпускало.

Прошёл час, другой. Я обошёл дом, заглянул в огород, но её нигде не было. Тогда я написал:

“Ты где?”

Ответа не было.

Я пытался отнестись к этому спокойно. Ушла куда-то по делам, значит, вернётся. Но это было странно. Марьям всегда говорила, куда идёт. Даже если шла просто в магазин или отвезти что-то своей матери.

Я снова написал:

“Почему не отвечаешь?”

Ещё через час пришло короткое сообщение:

“Ушла по делам. Скоро приеду.”

“По делам?” Какие у неё дела? Она ведь никогда не уходит без предупреждения. В голове закрутились вопросы. Я чувствовал, как раздражение поднимается всё выше.

Было уже за шесть, когда я услышал, как хлопнула входная дверь. Я вышел из гостиной и увидел её. Она выглядела спокойной, будто ничего необычного не произошло.

– Ты где была? – спросил я, стоя в дверях.

Она сняла платок, положила сумку на тумбочку.

– По делам, – ответила она безразличным голосом.

– Это я понял из твоего сообщения, – сказал я, чуть повысив голос. – Но какие дела? Почему ты ушла без предупреждения?

Она обернулась, посмотрела на меня с усталой улыбкой, в которой не было ни капли извинения.

– А ты заметил, что меня не было? – спросила она.

– Конечно, заметил! – ответил я раздражённо. – Ты ушла без разрешения, даже не ответила на первое сообщение.

Жена нахмурилась.

– Разрешения? – переспросила Марьям. – С каких это пор мне нужно твоё разрешение, чтобы выйти из дома?

– Мы семья, – начал я, пытаясь вернуть контроль над разговором. – Ты не можешь просто так уходить.

Она усмехнулась.

– А ты можешь? Сколько раз ты просто исчезал, даже не сказав, куда пошёл? А когда я звонила, ты отвечал, что “занят”?

Её слова были как пощёчина. Я попытался найти оправдание.

– Это другое. Я работаю.

– А я живу, – перебила она. – Ты сам говорил, что у меня всё есть. Дом, дети, кухня. Разве этого недостаточно? Почему тебя вдруг стало волновать, где я?

Я смотрел на неё, не находя слов. Передо мной стояла не та Марьям, которую я знал. Она не оправдывалась, не извинялась. Её голос звучал твёрдо, а взгляд был решительным.

– Не делай так больше, – сказал я холодно.

Она кивнула, словно соглашаясь, но в её глазах было что-то новое. Что-то, чего я не мог понять.

– Хорошо, – ответила она. – Тогда не спрашивай, где я.

С этими словами она развернулась и пошла на кухню. А я остался стоять, чувствуя, что что-то изменилось. В Марьям. В нас.

Марьям

Когда я вернулась домой, я ожидала, что Адам будет злиться. Он никогда не любил, когда что-то выходило за рамки его привычного уклада. Но, к моему удивлению, я не чувствовала страха перед этим разговором.

Впервые за долгие годы я сделала что-то для себя. И теперь мне хотелось сохранить это чувство – ощущение, что я не только жена и мать, но ещё и человек.

На самом деле, я была готова к этому разговору. И он меня не задел. Всё, что он говорил, уже давно не касалось меня по-настоящему.

Когда он повторял свои обвинения я почувствовала, как внутри у меня поднялась волна протеста.

– Разрешения? – переспросила я. – С каких это пор я должна спрашивать разрешения?

Его лицо помрачнело.

– Мы семья. Ты не можешь просто так исчезать.

Я улыбнулась. Горько, устало.

– Ты серьёзно? Сколько раз ты сам уходил, ничего не сказав? А я даже не спрашивала. Ты просто исчезаешь, потому что “работа”, а я должна угадывать, что у тебя на уме.

Он нахмурился, но не ответил.

– Почему ты думаешь, что мне нельзя выйти из дома просто так? – продолжила я. – Почему ты думаешь, что меня не может быть своих дел?

– У тебя есть всё, – сказал он после паузы. – Дом, дети, деньги. Чего тебе не хватает?

Эти слова были как нож в спину. Они звучали так знакомо, но теперь я услышала их по-другому.

– Чего мне не хватает? – повторила я. – Мне не хватает уважения. Мне не хватает жизни.

Я видела, как его лицо стало напряжённым. Он не ожидал этих слов.

После этого разговора мы почти не говорили. Я ушла на кухню, чтобы убрать остатки ужина. Посуду я мыла медленно, машинально, но в голове всё ещё звучали мои собственные слова: “Мне не хватает уважения. Мне не хватает жизни.”

Это была правда. Я сказала это вслух впервые.

Когда я поднялась наверх, он уже лежал в кровати, уткнувшись в телефон. Я переоделась, легла на свою сторону и отвернулась.

Он ничего не сказал.

Я лежала, смотря в темноту, и думала: Что дальше?

Адам

Я не мог уснуть. Её слова не выходили из головы.

“Мне не хватает уважения. Мне не хватает жизни.”

С каких это пор она начала так говорить? Марьям всегда была тихой, покорной. Она никогда не спорила, не высказывала недовольства. Я привык считать, что она довольна своей жизнью, что ей достаточно того, что я обеспечиваю её и детей.