Не помню. Только его руки, глаза, губы. Везде! Горячо! Бесстыже и бесконечно откровенно!

— Не могу больше, — всхлипнула, направляя мужчину на себя. В себя. — Все потом. Пожалуйста…

— Моя Ника! Я сейчас сдохну… — прикусив мочку моего уха, он замер на мгновение, но затем медленно подался вперед. — Любимая…

Ласки прекратились, но взамен пришло новое ощущение.

Чувство наполненности, полного единения. Да-а-а! Так и должно быть! Так — правильно! Крупное, горячее тело укрывало меня лучше всякого одеяла, завораживая запахом, обжигая страстью. Бешеная пульсация — одна на двоих в сердечном ритме и там, где мужчина соединился с женщиной. Мир — это мы, все остальное не имеет значения.

— Смотри на меня, Ника…

Голос хриплый, слова едва слышны, синяя радужка глаз залита тьмой желания. Темп нарастал, выбивая из легких последний воздух, лишая сил. Я стонала в надежных руках, открываясь навстречу любому движению. Улетала в космос, в котором не была одинокой, возвращалась обратно в надежные руки. Умирала и возрождалась к новой жизни.

— Любимая, — выдохнул Марс.

По его телу прошла волна спазма. Закрыв глаза, он прогнулся в спине и с тихим рыком обрушился на меня, удерживая себя на локтях.

Запах любви, желания, страсти заполнял легкие. Густой, вязкий, как масло.

В эту ночь меня любили, ласкали, нежили. Изводили в муках ожидания, доводили до сумасшествия яркими фейерверками разрядки.

— Девочка моя, — счастливо ворчал Миша, унося меня на руках в душ и через час возвращая обратно в состоянии тряпочки. Бережно уложив себе под бок, он накрыл нас одеялом. — Все для тебя, любимая.

Прижатая к сильному телу, я провалилась в благостное расслабление и пришла в себя от четкого ощущения, что меня рассматривают. Внимательно, очень пристально, сопровождая взгляды легкими прикосновениями пальцев к моему лицу.

— Разбудил?

В синих глазах плескалось сожаление и чувство вины, а еще — желание.

— Я не спала, — соврала не глядя, лишь бы успокоить чуткого мужчину. — Просто… отдыхала.

Зачем мне одеяло, когда рядом — Марс? Вот да! Откинула тряпку в сторону и… Этот мужчина — мой! Весь! Целиком! Я удобно устроилась на его бедрах, отмечая довольный блеск синих глаз, и пустилась в путешествие, изучая каждый сантиметр горячего тела. Губами, пальцами, взглядом.

— Ника! — сквозь стиснутые зубы выдохнул Марсов. — Пожалуйста! Не могу больше…

Он качнул бедрами, и я отозвалась, соединяя тела. И души. Мы снова сорвались в ночное небо. Перед глазами — звезды наслаждения, в ушах — тихий рык удовольствия любимого мужчины, в теле — его огонь, страсть. Его любовь.

Почему время летит так быстро? Почему эта ночь такая короткая? Сколько часов мы спали? Два? Три? Все остальное время ушло на любовь.

Будильника не было, но я по привычке открыла глаза, когда часы на прикроватной тумбе показали семь утра. Хорошо, что сегодня суббота, не нужно никуда спешить.

— Отдохни, пернатая, — мурлыкнул у самого уха довольный голос Марса. — Я тебя совсем замучил этой ночью…

— Не замучил, — я перекинула свою ногу ему на бедра, положила руку на грудь. — Ты меня любил.

— Люблю, — поправил босс. — Отдыхай, а потом я поеду с покаянием к твоим родителям. Кажется, меня будут бить: полковник Демидов не простит, что я нагло и молча похитил его дочь.

— Папа знает, что я у тебя. Вернее, мама знает. Я вчера ей написала… А значит и папа в курсе.

— Хорошо, — Марс зафиксировал мою руку у себя на груди и посмотрел в глаза. — Ника, выходи за меня замуж…

Мне за тридцать, взрослый сын, но услышав заветные слова, я растерялась, как девчонка. Замуж. За Марсова. За любимого мужчину. Мое счастье — это он.

— Что — то не так? — Мишка навис надо мной, с тревогой всматриваясь в мое лицо. — Ника… тебе не понравилось?..

Боже, о чем он?! Как этот удивительный мужчина может сомневаться в себе?

— Я согласна, Миша. И мне все понравилось. Очень.

Мой босс — фокусник, всегда это знала. Иначе откуда на моем пальце появилось кольцо с прозрачным камнем, сверкающим ярче тысячи звезд?

— Это капля моей любви, Ника, — счастливо выдохнул Марсов, целуя мои пальцы. — Она всегда будет с тобой.

Часы Вселенной не замедлились ни на миг, время продолжало отсчитывать секунды. В этих мгновениях каждый нашел свое: кому — то досталось расставание, кому — то — боль потери, а иной просто не заметил, как пролетела эта ночь, но у меня все не так.

Большой махровый халат, хранящий тонкий запах его парфюма, завтрак, приготовленный любимым мужчиной. Много нежных слов, легких прикосновений, взглядов, попадающих прямо в душу.

Счастье есть! Оно — рядом, сияет синими глазами, улыбается, согревает и наполняет мою жизнь собой.

Ну что, Вероника Сергеевна, с новой жизнью тебя!

=42=

Мои мама и папа… Против них никто не устоит. Когда Миша открыл дверь авто и помог занять место в салоне, я тихо выдохнула, готовясь к предстоящему разговору. Перед отъездом я успела отправить маме одно короткое сообщение. «Выезжаем». Больше можно было ничего не говорить…

— Волнуешься? — Миша накрыл мою руку ладонью и аккуратно сжал. — Не бойся, пернатая. Я никому тебя не отдам.

— Я не боюсь, просто…

Просто в моей жизни это происходит впервые. Да, у меня есть взрослый сын, но никогда не было визита жениха в семью, свадьбы. Божечки! От волнения начали поджиматься пальчики на ногах, но вдвоем мы справимся с любой проблемой. Правда, мой Марс?

— Я рядом, Ника, — словно услышав мои мысли, тихо сказал любимый. В этой фразе не было пафоса или самолюбования, только констатация факта. Этот красивый сильный мужчина теперь будет рядом со мной. Я сделала вид, что не заметила, как подрагивают от волнения его пальцы, лежащие на руле, едва заметно дрожит голос. Просто взяла его руку в свою, поделилась теплом и любовью.

А дома нас уже ждали, да. При полном параде. Папа — в костюме, мама — в нарядном платье, даже Рому заставили надеть классические черные брюки и белоснежную рубашку. Ох!

— Ника, Михаил, — папа первым встретил нас в прихожей. — Проходите, что вы замерли в дверях?

Да. В моей квартире он приглашает меня же войти. Настоящий полковник, что говорить!

— Сергей, — Миша пожал руку отцу и протянул маме красивый букет, который мы вместе выбрали по дороге домой. — Лидия, добрый день.

А дальше были разговоры. В основном, говорили мужчины, а мама не отрывала от меня довольного взгляда, лишь изредка посматривая на Марса и на наши сплетенные руки. Кольцо с «каплей любви» тоже не осталось без внимания, да. Я на несколько минут выпала из общения: присутствие любимого мужчины расслабляло. Пусть договариваются, а я пока отдохну. Очухалась, когда до слуха долетело слово «свадьба». Что?

— Каждая девушка хочет одеть роскошное белое платье, пройти по подиуму к своему жениху… — вещал настоящий полковник, но я решительно встряла в разговор.

— Пап, ну какое белое платье? Это просто смешно. У меня уже взрослый сын, Роме скоро девять. Давайте обойдемся обычной регистрацией, никакого пафоса и публичности. Тихо распишемся в толстой книге, выслушаем от уставшей тетеньки слова про болезнь и здравие и на этом завершим. Как вам идея?

Судя по реакции обоих мужчин, идея не зашла. Сын сидел молча, впитывая происходящее, как губка.

— Ника, мои родители приедут из Израиля… Они, наверняка, захотят увидеть красивую церемонию, — с легкой укоризной заметил Марс. — Кроме того, маме будут полезны положительные эмоции.

Вот черт! Я совсем забыла про родителей Миши, про болезнь его матери. А еще — про дикое количество родни. Один клан Серковских чего стоит, а эти точно не поймут скромной свадьбы!

Я стояла насмерть и смогла добиться того, что наша свадьбы ограничится выездной росписью с последующим фуршетом. Никаких ресторанов, многочасовой пьянки и танцев в легком угаре. Даже дату ориентировочную выбрали. Первое октября.

И еще решили, что мы с Ромой переезжаем в квартиру моего жениха. Сын моментально сорвался с места, чтобы начать сборы, а я улыбалась.