— Держи, — Марс вложил мне в руку ключи от квартиры. Я и забыла, что несколько часов назад отдала их боссу, чтобы его люди нашли причину отравления сына… так все закрутилось.

Я отправила парня с родителями домой, а сама задержалась возле Михаила.

— Воспользуюсь твоей машиной, а потом верну, хорошо? — с нотками извинения произнес босс. — Мой водитель застрял в пробке.

Водитель… застрял… слова летали, не задерживаясь в памяти, а я, как загипнотизированная, смотрела в синие глаза мужчины. Мой. Любимый. Невидимые нити, которые нас связывали, накалились и звенели от напряжения, приближая друг к другу. В объятиях бога войны было тепло и спокойно, но его сердце выдавало истинное положение вещей, пробивая грудную клетку рваным ритмом. За оболочкой сильного, уверенного в себе мужчины скрывалась чувственная уязвимая душа.

— Ника…

Легкий поцелуй окунул меня в состояние невесомости, аромат табака, кожи и рома, едва уловимый, но такой знакомый, наполнил легкие. Мы дышали одним воздухом, наши сердца синхронизировались в сумасшедшей гонке. Я запустила пальцы в его шевелюру, с трудом сдерживая тихий стон, отвечая на прикосновения губ. Мало… Ближе…

Громкий выдох, и я оказалась плотно прижата к горячей груди босса.

— Нам нужно остановиться… — прошептал Марсов, а рингтон его телефона окончательно разрушил романтический флер момента. Приняв звонок, Миша нахмурился. — Да. Еду. Ничего не предпринимайте, пока я в пути. Скажите, что ждете адвоката.

Пешеходы, улица… шум города обрушился на сознание какофонией звуков. Рядом с боссом я теряла представление о реальности.

Он уже уехал, а я все еще стояла у парадного, улыбаясь, как дурочка. Зеркало в лифте отразило меня с сияющими глазами и слегка припухшими губами.

— Гм… — мама открыла дверь и одним быстрым взглядом оценила обстановку. — Рада за тебя, Никуся. Хорошо, когда муки выбора не терзают душу.

Не терзают, все позади. Родители развили кипучую деятельность: мама решила испечь пироги, папа с Ромкой занимались огромным конструктором, а я устроилась на широком подоконнике и открыла ноут. Работа сама себя не исполнит.

Казалось, что этот день исчерпал лимит на сюрпризы, но нет…

— Ника, — голос Лизы Серковской, раздавшийся в телефоне, казался не просто грустным, а убитым, перемешанным с пеплом страданий и горькими слезами. — Ника, мы можем сегодня встретиться?

Я отложила работу и посмотрела на часы. Начало седьмого.

— Да, конечно.

— Только… — царевна тихо всхлипнула. — Давай не в ресторане, а в каком — то тихом местечке? Не могу находиться в толпе.

— Я скину локацию. Это тихое кафе, где совсем мало посетителей, — отыскать на карте нужное место — дело нескольких секунд. Телефон тренькнул, сообщение улетело.

— Хорошо. Мне ехать пятнадцать минут, — оценив маршрут, отозвалась Лиза.

— Мне примерно столько же. Я выхожу.

— Я тоже. До встречи и… спасибо тебе, подруга.

На последнем слове Серковскую пробило на слезы. Завершив звонок, я вскочила с подоконника и подошла к зеркалу. Махнула пару раз расческой по волосам, подхватила их в высокий хвост, схватила сумочку.

— Я отлучусь ненадолго.

— Ты куда, Никуся? А как же ужин? У меня почти все готово, — мама с тарелкой в руках выглянула из гостиной, а папа окинул меня быстрым взглядом и молча кивнул.

— С подругой нужно встретиться. Это недалеко, так что много времени не займет.

— Ма, а ты опять на машине поедешь? — встрял Ромка. — С водителем?

— Да. Не скучайте и не волнуйтесь. Скоро вернусь.

Евгений, которому я позвонила из лифта, уже подогнал машину к подъезду. Интересно, что могло случится у Лизы? Почему она плачет? Оказавшись в салоне, я выдохнула и расслабилась. Что толку гадать? Скоро все узнаю.

=36=

В кафе я приехала первой. Люблю это заведение. Без позолоты и пафоса, оно камерное и уютное, располагающее к разговорам по душам. Небольшой зал на первом этаже, чуть просторнее — на втором. Кивнула знакомой официантке, заняла место за дальним столиком и приготовилась ждать, но буквально в тот же момент дверь кафе распахнулась. Сначала вошел мужчина, следом — Серковская. Телохранитель осмотрел зал цепким взглядом, кивнул и вышел на улицу.

— Ника, — Лиза сняла солнечные очки, и мои подозрения подтвердились. Она плакала. Много и долго. — Спасибо, что пришла. Мне так плохо, но я не могу ни с кем поговорить…

Тонкие пальцы нервно мяли салфетку, а худенькие плечи едва заметно подрагивали от напряжения. Ух, как же ее скрутило стрессом. Что могло произойти? Я молчала, давая царевне возможность собраться с духом и начать разговор. Официантка принесла кофе и десерты, и мы остались одни. Глубоко вдохнув, Лиза достала телефон из сумочки.

— Помнишь, я говорила, что у нас с Киром скоро свадьба?

Да, я прекрасно помнила слова Серковской, а на вечере в галерее лишний раз убедилась, как нежно и трепетно относится к будущей жене Кирилл Арбатов.

— Да, конечно, помню.

— Ее не будет, Ника, — Лиза смотрела в сторону, скрывая слезы, текущие по щекам. — Ничего не будет…

Ничего не понимаю… Что происходит? Почему Серковская не договаривает? Сама просила о встрече, а сейчас… Словно услышав мои мысли, она решительно разблокировала телефон и протянула его мне.

— Это ужасно… стыдно, но сама смотри… Можешь листать.

Да уж… Фото были более чем откровенные. Кир и блондинка в разных позах, но каждая фотография кричала о том, что это — не дружеские посиделки, а секс. Отвязный, жаркий, без запретов и ограничений. И это было странно. Очень. Поведение Арбатова на вечере, его взгляды, жесты, нежность по отношению к Серковской… неужели все это было лишь игрой на публику? Но зачем? Хотя, в высшем свете иметь одновременно жену и любовницу — а то и несколько — было нормой. Желтая пресса то и дело подкидывала жареные истории подобных браков.

Я на мгновение представила, что на мой телефон пришли подобные фото с участием Марса и вздрогнула. Гадость какая!

— Ника, — прошептала Лиза. — За что он так со мной? Я же его люблю… Любила…

— Ты показала это Киру?

— Нет, что ты! — в голосе подруги гнев смешивался с обидой и возмущением. — Я не собираюсь унижаться, ждать объяснений и верить в то, что он начнет придумывать. Наверняка скажет, что это не то, что я подумала…

Да уж, содержание «веселых картинок» не давало шанса подумать о чем — то ином. Это измена в чистом виде. Одежда любовников менялась, интерьер помещений — тоже, неизменным оставались лишь общая атмосфера разврата и порока. Сдерживая желание закрыть порно — фото и отложить телефон, я листала галерею, вглядываясь в детали. И кое — что меня смутило. Я закрыла глаза, воспроизводя в памяти внешний облик жениха.

— Мне тоже невыносимо на это смотреть. Грязь. Гадость, — прошептала Лиза, протягивая руку за телефоном. — Очень стыдно показывать подобное, но мне нужно было поделиться… Я тебе доверяю, Ника.

Вместо ответа я поднесла телефон поближе и пару раз тапнула по экрану, разглядывая жаркую сцену подробнее. Я — визуал, любую информацию воспринимаю через образы, и они впечатываются в мою память раз и навсегда.

— Что за черт?

— Ты о чем? — изумилась Серковская.

Вместо ответа я вскочила с места, пересела на стул, что стоял ближе к Лизе и протянула ей увеличенное фото.

— Смотри сама, вот…

Она дернулась, словно обожглась взглядом об увеличенное фото.

— Не могу смотреть, меня тошнит…

— Здесь нет ничего такого, — я настойчиво возвращала внимание подруги к экрану. — Лиза! Я прошу, посмотри! Разве у Кира проколоты уши?

На увеличенном фото была четко видна дырка в правой мочке. И на другом — тоже. Сначала я думала, что это — блик, дефект съемки, но нет. Это — факт.

— Нет, не проколоты. Кир вообще считает, что для мужчины приемлемо одно — единственное украшение — обручальное кольцо, — пробормотала Серковская, хватаясь за телефон, как утопающий — за соломинку.

— Обрати внимание на качество съемки. Работал профессионал. Это не кадры с камеры видеонаблюдения, а снимки с фотоаппарата, но вот тут, — я пролистала галерею до нужного кадра. — Вот тут фотограф накосячил. Понимаешь, о чем я?