Смотря на своего друга, не теряющего самообладания, отвечающего на вопросы профессионалов своего дела с ледяным спокойствием и уверенностью в своих словах, я почувствовал, как гордость наполняет меня. Вот он, мой друг. Стратег.

Тот, всего пару дней назад потерялся бы в этой ситуации и предпочёл бы сбежать.

Теперь он стоял, готовый вести.

От лица Рены

Закончив свой доклад, я развернулся и медленно направился обратно на своё место. Я чувствовал, как все взгляды в зале сопровождали меня. В голове звучал гул, словно остатки напряжения от недавнего разговора продолжали вибрировать в воздухе. Усевшись, я глубоко вдохнул, пытаясь расслабить плечи, и машинально кинул взгляд на своего дядю.

Моё сердце остановилось.

На его лице мелькнула едва заметная, почти мимолётная улыбка. Она была настолько тонкой, что её можно было легко принять за игру света. Но я точно видел это. Он. Улыбался. Сергей Владимирович. Наставник. Дядя. Человек, чьё лицо, казалось, высечено из камня.

«Это невозможно,» — подумал я, почувствовав, как мой мозг отказывается верить в реальность происходящего. Всё, что я знал о нём, всё, что он представлял собой, — всё это не укладывалось в картину, где он улыбается. Даже так, мельком, почти незаметно.

Эти несколько секунд растянулись в вечность. Я смотрел, как он переводит взгляд на карту, и снова возвращается к своему обычному состоянию — хладнокровному, безэмоциональному, полностью сосредоточенному на деле. Словно ничего и не было. Но я видел это. И этого было достаточно, чтобы меня полностью выбило из колеи.

Весь оставшийся брифинг прошёл для меня как в тумане. Я слышал слова, видел схему, наблюдал за тем, как он раздаёт распоряжения. Но всё это пролетало мимо меня, словно ветер. Я едва ловил суть.

Суть… Суть в том, что они собирались на первый выезд.

Моё тело машинально двигалось в унисон с остальными: поднялось, когда поднялись другие, последовало за группой, когда мы направились к выходу. Но моя голова всё ещё витала в облаках, запутавшись в эмоциях, которые я пытался подавить. Это… Что это значило? Почему он улыбнулся? Одобрение? Гордость? Или это была какая-то хитрая уловка, чтобы заставить меня задуматься?

Мы подошли к дверям, и я уже собирался выйти, когда услышал твёрдый, хорошо знакомый голос:

— Рена, останься. Нам нужно поговорить.

Я застыл, как будто внезапно наткнулся на невидимую стену. В комнате мгновенно стало холодно. Я почувствовал, как Руслан, уже почти выйдя, останавливается и оборачивается на меня. На его лице мелькнуло что-то между любопытством и беспокойством.

— Иди, — бросил я ему коротко, стараясь не выдать дрожи в голосе.

Он кивнул, а Ким бросила на меня тревожный взгляд, но тоже ничего не сказала. Дверь за ними захлопнулась, оставляя нас с дядей наедине. Я медленно развернулся к нему, стараясь держать лицо спокойным, но внутренне я был весь на взводе. Моё сердце гулко билось в груди, как будто предчувствовало что-то важное.

Дверь закрылась, отсекая нас от внешнего мира.

Обернувшись, я снова увидел её. Лёгкую улыбку на лице дяди. На этот раз я был уверен — мне не показалось. Едва заметное движение губ, мимолётное, но абсолютно реальное. Моё сердце забилось быстрее, как будто кто-то резко добавил громкости ритму жизни.

— Наставник, я… — начал было я, чувствуя, как слова сами рвутся из груди. Хотел извиниться, хотел объяснить свою дерзость на совещании, но не успел. Его голос прервал меня, твёрдый и чёткий:

— Ты молодец.

Всего два слова. Без излишеств, без лишних эмоций. Но они ударили по мне сильнее, чем любая похвала, которую я мог бы услышать за всю жизнь. Внутри будто что-то сдвинулось, сломалось и тут же встало на своё место. Я замер, ощущая, как тяжесть в груди сменяется странным теплом. Хотелось улыбнуться, но я удержался. В конце концов, он меня учил: эмоции не должны мешать делу.

Он продолжил говорить, словно и не заметил, что его слова что-то изменили во мне.

— Садись, — бросил он, указывая на стул напротив. Я подчинился без лишних слов, ощущая напряжение в воздухе.

Дядя на секунду замолчал, словно обдумывал, с чего начать. Затем он поднял на меня взгляд — тот самый взгляд, который всегда будто насквозь пронизывал.

— У меня есть к тебе вопрос, — начал он, его голос оставался ровным, без намёка на эмоции. — Ответь честно. Я знаю, что ты уже проверил.

Я кивнул, не зная, чего ожидать.

— Я — «Объект»?

В комнате повисла абсолютная тишина. Он задал вопрос без страха, без колебаний, будто речь шла о чём-то обыденном. Казалось, он интересовался этим лишь для того, чтобы иметь все необходимые данные для дальнейшего планирования. Даже если ответ был бы «да», он бы не дрогнул, не позволил бы себе слабости. Он бы просто продолжил работать, спасая тех, кого ещё можно было спасти. До последней минуты.

Я почувствовал, как сжимаются мои плечи. Его взгляд был цепким, неотрывным. Но ответ всё равно сорвался с губ, твёрдо и уверенно:

— Нет.

Мгновение он не двигался, продолжая смотреть мне в глаза. Затем коротко кивнул, будто принял мой ответ как данность.

— У примерно половины тех, кто был в зале, — продолжил я, стараясь говорить так же ровно, как он, — статус «Субъекта». Они прошли проверку. Остальные… им просто не повезло.

Мои слова повисли в воздухе, будто мы оба осознавали вес сказанного. Он медленно откинулся на спинку стула, глядя куда-то в сторону, словно размышляя о чём-то глубоко личном. Но я знал: его мысли не о себе. Он уже просчитывал, как лучше действовать дальше, чтобы спасти своих людей.

Сергей молчал ещё несколько секунд, его взгляд был устремлён куда-то вдаль. Затем он чуть склонил голову набок, будто принимая окончательное решение. Когда он снова заговорил, его голос звучал обыденно, словно он просто давал очередной приказ:

— Следуйте за группой «Альфа».

Я не сразу понял, что он сказал. Его слова эхом прозвучали в моей голове. «Следовать за группой „Альфа“?» Это… это…

Моё сердце замерло. Я смотрел на его лицо, ища хоть какой-то намёк на эмоции, но его выражение оставалось безмятежным, лишённым какого-либо одобрения или сомнений. Он говорил так, будто это было нечто само собой разумеющееся.

Не выдержав этого давления, я сделал шаг вперёд, чувствуя, как из груди вырывается срывающийся голос:

— Дядя?

Он слегка приподнял бровь, словно удивившись, но не сказал ничего, ожидая продолжения.

— Ты хочешь, чтобы мы отправились вместе с твоими людьми? — Эти слова прозвучали почти как обвинение. Я не мог поверить. Неужели он действительно решил, что мы готовы? Неужели он наконец уверен во мне.

Сергей коротко кивнул, его взгляд стал сосредоточенным, но голос остался спокойным:

— Ты и твоя команда в данный момент лучшие специалисты по этим тварям. У вас опыт. Ваши знания и наблюдения будут неоценимы.

Он сказал это серьёзно, уверенно, как и обычно, но затем я заметил еле уловимые огоньки в его глазах, лёгкую тень озорства, которую никто, кроме меня, не смог бы увидеть. Это мелькнуло и тут же исчезло, словно он сам дал себе секунду на улыбку, прежде чем снова вернуться в свою привычную роль хладнокровного командира.

Я всё ещё стоял на месте, пытаясь осознать услышанное. Он верит в меня. Верит, что мы справимся. Это чувство было одновременно пугающим и обнадёживающим.

Наконец, я медленно развернулся к двери. Уже делая шаг за порог, я услышал его голос за спиной. Тот самый, твёрдый и уверенный:

— Не подведи меня.

Я остановился на мгновение. Это не был приказ. Это было доверие, высказанное простыми словами. И это пробудило во мне что-то давно забытое, что-то, что я потерял, покинув его. Я сжал кулаки, чувствуя, как все сомнения и страхи уходят.

«Никогда больше,» — подумал я, не оборачиваясь.

Снаружи меня ждали Руслан и Ким. Они мгновенно заметили перемены в моём лице. Руслан поднял бровь, явно готовый к расспросам.