ПЦМ пытался координировать действия, но это было напрасно. Как только один из Амниумов активировал резак, его точные и быстрые движения оставляли врагов без шансов на спасение. Стандартные полицейские модели 1А234 не могли противостоять такой силе. Их корпуса разрезались, как картон.

Полицейские пытались окружить Амниумов, сделав акцент на дальнобойное оружие, но и эта тактика не принесла результатов. Мехи, поочередно меняя силовые щиты, оставались защищёнными, как броня, которая не оставляет уязвимых мест. Амниумы не были задержаны, даже когда использовали обломки Легионеров в качестве импровизированных снарядов, чтобы бросать их в глайеры и дронов, которые пытались вмешаться. Мехи, словно машины-охотники, с лёгкостью игнорировали препятствия и продолжали уничтожать всё вокруг.

Бандиты, пытавшиеся вмешаться или убежать, не успевали даже среагировать. Амниумы безжалостно расправлялись с ними, как с манекенами на стрельбище. Каждый взмах плазменного резака уничтожал очередного врага. По мере того как бандиты пытались вырваться, они осознавали, что выхода нет. Огромные ноги боевых мехов раздавливали их машины, а их невообразимая сила сотрясала землю, заставляя всё вокруг трещать и разлетаться.

Через несколько минут всё было закончено. Улица, ещё недавно полная шума, криков и выстрелов, погрузилась в гробовую тишину. Разрушенные машины, обломки полицейских андроидов, тела и столбы дыма — вот что осталось после битвы. Амниумы, с лёгкостью уничтожив всё сопротивление, продолжали стоять, не прекращая своей механической работы. Полицейские силы и бандиты не смогли выжить. Легионеры и Палачи были раздавлены, их тела и части машин разбросаны по земле.

Астрид наконец пришла в себя и стала медленно пятиться от окна, наступая на осколки разбитого стекла. Женщина уперлась спиной в кого-то. Повернув голову, она увидела Барбару, у которой глаза горели, как у ребёнка, попавшего в игрушечный магазин. В её взгляде не было страха — лишь возбуждение и жадность к происходящему, будто она ждала именно такого хаоса.

Таши же, напротив, забился в дальний угол под стол и тихо бормотал что-то вроде молитвы себе под нос. Его голос был едва слышен, но в нём можно было различить панический страх, желание укрыться от реальности, которую ему не хотелось принимать.

Старик же просто стоял за металлическим шкафом с сигаретой в руке. Казалось, что только он не проникся происходящим снаружи. Его взгляд был спокойным и равнодушным, как у человека, который видел слишком много войн и разрушений, чтобы реагировать на них так, как остальные. Он смотрел сквозь всё, как будто не замечая напряжения, которое висело в воздухе. Только его сигарета, тускло мерцавшая в полумраке, выдавала, что он всё же не совсем отрешён от мира.

Барбара же, словно не замечая никого вокруг, шагнула вперёд, пытаясь заглянуть в окно, её лицо освещал яркий свет огня от возникнувших очагов возгарания. Она была возбуждена, напугана, но одновременно ощущала себя частью чего-то большего.

Лундберг бы стоило побеспокоиться за душевное состояние девушки, но сейчас её внимание привлек доктор. Астрид поняла, куда именно тот смотрит. Женщина проследила за его взглядом и увидела, что старик через зеркало видит происходящее в соседней комнате.

Там был корень их бед и невзгод. Макс Буря, так звали этого человека. Сейчас он был в пустой комнате, где помимо него парил в воздухе дрон АА-15. Но Астрид заметила нечто странное — человек двигался вместе с ним, как если бы оба были частью чего-то большего.

Движения мужчины были плавными, точными, словно он и дрон были единым целым. Каждое движение точно повторялось или дополнялось движениями машины. Это не было простым контролем — это было что-то большее. Он не управлял дроном, а как будто был с ним единым целым, перемещаясь в том же ритме, следуя за невидимым партнёром в бою. Полное сосредоточение и невероятная слаженность.

Астрид видела, как движения мужчины вторят и иногда переплетаются с действиями дрона. Это был не бой с тенью, а боевой танец с невидимым противником. И, в этот момент, до неё дошло: именно этот человек был тем, кто управлял боевыми шагоходами на улице. Его воли они подчинялись, и он для них был жизнью, которую эти стальные убийцы принимали полностью, без остатка.

—Фэм? — раздался голос Станислава, — Вы меня слышите?

Но Лундберг не реагировала на слова подчиненного. Женщине было не до него. Сейчас судьба её столкнула с каким-то феноменом, природы действий которого она не понимала.

Рядом стала Барбара и тихо произнесла,

—Мне очень хочется, чтобы он позволил пойти к нему в ученики, — совсем абсурдную фразу произнесла шатенка, от которой Астрид отшатнулась как от прокаженной.

—Ты о чём вообще говоришь? — шокировано спросила Лундберг девушку, — Это преступник! Маньяк! Убийца, который сорвал с себя человеческое обличье! Он уже не человек, а ...

—Я никогда не хотела быть человеком, — без эмоций отбросила слова начальницы девушка, — Все эти ограничения и рамки, в которые нас заперла система, уже сжимают горло. Мне хочется дышать полной грудью, как он. Выйти за приделы искусственно созданной скорлупы и расправить крылья.

—Что? — непонимающими глазами уставилась на Барбару Астрид, — Какие крылья, какая скорлупа, ты просто в состоянии шока. Тебе стоит попить воды.

Барбара оторвала свой взгляд от мужчины с дроном и пристально заглянула в глаза Лундберг.

—То, что вы называете человеком, на самом деле обычный винтик в системе, который должен всегда стоять на своём месте. Такая позиция неизменна. И система сама решает, смазать этот винтик, или заменить его на новый. Он же, — Барбара указала пальцем на мужчину, — Жидкая консистенция, которая пройдет сквозь щели и пазы любого механизма, сохранив свою идентичность.

Внезапно за окном прогремел мощный взрыв. Взрывная волна ударила в стену, словно молот, и отшвырнула Астрид и Барбару назад. Их тела с силой врезались в холодный бетон. Потолок содрогнулся, и в воздухе закружились облака пыли и обломки штукатурки. Оконная рама, вырванная взрывом вместе с фрагментами стены, влетела внутрь и разлетелась на пластмассовые осколки, гулко ударившись о противоположную стену. Из соседних домов донёсся хруст и звон сотен разбивающихся стёкол, отчего казалось, что весь мир осыпается вокруг.

—Твою мать! — донеслось из соседней комнаты, глухо, сквозь звон в ушах. — Стабильность реактора ни в жопу! Какой идиот расположил короткие стержни ниже предельного потолка?!

Астрид попыталась прийти в себя. В её ушах стоял монотонный звон, от которого хотелось закричать, но сквозь этот шум она всё же различила нарастающий рёв двигателей грузовых глайеров снаружи. Синтелик в левом плече не прекращал вибрировать, настойчиво требуя её внимания. Она мысленно активировала приём входящего сигнала, на автомате отдав команду устройству, в то время как её взгляд метался по комнате, оценивая ущерб.

Часть бетонной плиты, отколовшейся от потолка, придавила её плечо. Вес был ощутимым, но бронированный костюм выдержал удар, поглотив основную силу обвала. Если бы не броня, она была бы в гораздо худшем состоянии.

Пыль оседала медленно, кружась в тусклом свете, пробивающемся сквозь зияющий проём окна. Барбара лежала неподалёку, её лицо выражало странную смесь шока и восхищения, словно взрыв стал для неё частью захватывающего представления. Лундберг тяжело дышала, чувствуя боль в плече и пытаясь справиться с гудящей в голове мыслью: «Что, чёрт возьми, происходит?»

Стоны из правого угла подсказали, что Таши жив. Он приподнял голову, закашлялся от пыли и снова осел на пол. Старика же нигде не было видно. Лундберг бросила взгляд на место, где он стоял до взрыва, но теперь там громоздилась груда бетонных обломков и металлических балок. Вероятно, дед попал под завал.

Внезапно в комнату, сквозь облако пыли и хаос, ворвался Макс Буря. Его вид был словно из другого мира — человека, который наконец-то вкусил запретный плод и оказался там, куда стремился всю свою жизнь. Он излучал странное, неестественное сияние. Его тело покрывали пыль, штукатурка и кирпичная крошка, но это только подчёркивало его яркие, будто горящие глаза и белоснежную улыбку.