Вдобавок ко всему, немалую головную боль в последнее время доставляла Республика из параллельного мира. Хотя дипломатические отношения с ними находились на высочайшем уровне, их высокомерие и скрытность вызывали немалое раздражение. Однако такое поведение имело свои основания. Республика рассматривала наш мир как технологически отсталый и неспособный наравне конкурировать в ключевых областях науки и техники.

Они считали, что мы зависим от их благосклонности, и не упускали случая продемонстрировать своё превосходство. Регулярные намёки на их "высшее" положение и недвусмысленные замечания в адрес наших технологий делали взаимодействие с ними крайне напряжённым.

Республика открыто не вмешивалась в дела нашего мира, но их действия за кулисами порой оставляли больше вопросов, чем ответов. Казалось, они постоянно проверяли границы дозволенного, выстраивая сложные политические и экономические манёвры, словно тестируя нашу терпимость и решимость.

И хотя они редко проявляли агрессию, одна лишь мысль о том, что у них может быть скрытая повестка, заставляла Империю держать ухо востро. Подобная скрытность вызывала у Миллини Рикко Хоута особую настороженность: он был уверен, что Республика лишь ждёт подходящего момента, чтобы воспользоваться слабостью Империи.

Имп-майор достал из внутреннего кармана небольшое устройство, известное как “непроницаемая тишина”, и активировал его, наполнив помещение абсолютной звуковой изоляцией. Убедившись, что никого лишнего поблизости нет, он достал планшет и запустил интерфейс. Его пальцы скользили по голографическим файлам, сопровождаясь лёгкой улыбкой — каждое движение выдавало едва скрываемое предвкушение.

Он медленно листал отчёты, выискивая тот самый файл, что мог доставить ему мгновения редкого удовольствия. Когда взгляд наткнулся на знакомую иконку, он без колебаний остановился. Это был его любимый материал, просмотренный, казалось, уже сотни раз.

— Как ты сумел замкнуть контур, используя лишь примитивных дронов, и ещё самостоятельно пробраться в четвёртый контур Амикона? — с восхищением произнёс венерианец, в голосе которого звучала смесь удивления и одобрения.

Голограмма ожила, проецируя перед ним динамическую запись событий. Миллини Рикко Хоут, погружённый в происходящее, следил за мельчайшими деталями, поглощённый невероятным потоком информации. Он снова и снова прокручивал ключевые моменты, изучая каждую мелочь, словно пытался разгадать загадку, которой не было конца.

Его восхищение граничило с одержимостью. Для венерианца такие уникальные проявления гениальности были сродни произведению искусства, и он не мог устоять перед их красотой.

Конец 1й книги.

Продолжение следует ...

Вторая книга — “Джинджер”.