– Дед всегда был махровым материалистом, ещё интеллектуалом. Выписывал журналы «Наука и жизнь», какие-то книги по искусству, архитектуре. А на старости лет заявил, что он агностик и находится в поиске истины. Выписал журнал «Наука и религия», стал какие-то странные книги выискивать, с какими-то подозрительными людьми общаться. Бабка, шутя говорила, что чокнулся на пенсии. После его кончины столько макулатуры осталось…

– Извини, Вить, за нескромный вопрос: а как он помер?

– Помер? Полез на чердак за какой-то книгой, вскрикнул там громко да помер. Всё бы ничего, но бабке тогда показалось, что он кричал: «Кто ты?» Она и не думала, что помер, предполагала, что он опять сам с собой беседует. А его всё нет и нет с чердака. Полезла она кое-как наверх, а он уже остывать начал…

Снова помолчали, привыкая к этой мысли. Казалось, что тишина вокруг звенит и друзья одни во всём мире… Витёк со вздохом нарушил молчание:

– Родители всю дедову макулатуру сдали за деньги. Думаю, зря. Я вот успел оставить несколько больших книг. Во-первых, они явно дороже, чем цена за килограмм бумаги, и, во-вторых, в одной из книг нашёл я кое-что интересное. Саня свою историю рассказал, будем считать, что эта от меня. Двигайтесь ближе…

Друзья придвинулись ближе к хозяину, к печке и склонились над старенькими рукописными желтоватыми листочкам в клеточку.

И мы, уважаемый читатель, заглянем в эту необыкновенную историю!

Эти записки я оставляю, как доказательство реальности истории, произошедшей со мной. Может, кому-то она послужит уроком. А я уже не смогу наслаждаться искусством и жизнью, как прежде, поэтому принимаю единственное, как мне кажется, верное решение… Но обо всём по порядку.

Экскурсовод что-то уныло повествовал об особенностях усадьбы, хранящей в своём ансамбле черты эпохи рассвета русского классицизма, о золотом веке русских усадеб. Слушать ответственного работника было всё тяжелее, хотелось примоститься на одном из золочёных диванчиков и подремать. Я решил отстать от группы и самостоятельно осматривать прекрасную усадьбу.

Здание, действительно, выглядело величественно, и одному было гораздо удобнее наслаждаться размахом архитектурного гения. Кстати, легенда об авторе размещалась на отдельном стенде. Очень она меня взволновала! Радуясь своей независимости от группы, я надолго зачитался информацией, представляя, как это было…

Гениальный архитектор был за какие-то прегрешения заточён в темницу. Один богатей прознал об этом и пообещал свободу мастеру, если тот построит небывалую, невиданную по красоте, мощи, размаху, величию и великолепию усадьбу, чтобы даже царские особы желали в ней останавливаться. Архитектор своё обещание выполнил, а богатей – нет. Обычное дело, казалось бы, но что-то не давало покоя. Может, финал этой истории? В отчаянии бедный архитектор покончил с собой, перед тем прокляв весь род богатея и владельцев этой усадьбы…

Убранство комнат я осматривал бегло и невнимательно, больше размышляя о легенде. Но в одном из залов меня привлёк портрет девушки! Словно ожившая безысходная грусть – так можно было бы охарактеризовать её образ: васильковые глаза, болезненно-бледный цвет лица, печальная, даже какая-то скорбная полуулыбка; плечи и волосы под прозрачным воздушным покрывалом, которое растворяется в общем фоне картины. Это был не портрет, а какой-то неземной лик… Табличка под портретом: «Портрет неизвестной. Автор неизвестен»!

Так простоял я долго, пока кто-то из сотрудников усадьбы вежливым покашливанием не намекнул, что пора на выход.

Усадьба – это ведь не только здание, но и огромный парк, хозяйственные постройки, заросший пруд, скамеечки, ротонды, скульптуры и прочий антураж. Я брёл по дорожке, которая, как мне казалось, вела к пруду. От проторённой экскурсантами дороги вбок сворачивала еле приметная узенькая тропинка. Я не особый любитель приключений, но эта тропа прямо манила! Здраво рассудив, что заблудиться в огороженной усадьбе невозможно, я свернул на примятую траву. Она петляла между кустов и раскидистых старых деревьев, рождая образы дам и кавалеров, которые могли уединяться здесь; а, может, кто-то из великих писателей, будучи в этом городе проездом, бродил по этой тропе и вдохновлялся на создание знаменитых романов.

Неожиданно раздался резкий крик птицы, я вздрогнул! Тропа вывела на ветхий мостик через слабенький ручеёк, потом заметалась, словно пытаясь спрятаться, но на меня уже напал азарт исследователя! Я очутился перед небольшим гротом. Поросшая густым мхом кирпичная кладка кое-где откололась, но в целом сохранила стиль, присущий усадьбе. Вероятно, грот был частью основного здания, может быть, тайным выходом. Я заглянул внутрь, в лицо пахнуло затхлой сыростью.

Есть у меня странная особенность: глаза мои больше любят тьму, нежели свет, и быстро привыкают к мраку. Сильно пригнувшись, я шагнул в темноту грота. Какое-то время пришлось идти согнувшись. Но вскоре верхний свод увеличился, и я выпрямился в полный рост. Показалось мне, что рядом кто-то тяжело вздохнул. «Кто здесь?» Ответа не было! Мои уши явно различили звуки капающей воды. Может, конденсат, как в пещерах? Я уже догадался, что нахожусь в тайных подвалах усадьбы, о которых тоже упоминалось в легенде. Нелёгким трудом подневольных людей были созданы подземные катакомбы, где многие из них нашли свою погибель. Я провёл рукой по стене, она была влажной со странным запахом, как будто железа. Я поднёс руку к глазам, пальцы мои были испачканы кровью! Я оглядел внимательно стены… О, ужас! Они сочились кровью. Я не мог ошибиться, кровь проступала сквозь трещины кирпичной кладки. Вздохи и стоны стали отчётливее. Казалось, что подземелье ожило для того, чтобы стенать и мучиться.

Различив в нише голубоватое свечение, я двинулся туда. Конечно, мне было страшно, но у меня и мысли не возникало повернуть обратно. Мне казалось, что здесь меня кто-то ждёт! В нише я разглядел небольшое существо, обросшее волосами и покрытое струпьями. Приглядевшись, я понял: небольшой рост от того, что существо стоит на коленях, а ноги его плотно обвивают корни, поросшие мхом и покрытые плесенью. Руки существа оставались свободны, и ими он неустанно раздирал себе грудь и лицо. Из глаз его обильно текли кровавые слёзы…

Я не сомневался, что передо мной призрак.

– Рискну предположить, что Вы и есть архитектор?! – обратился я к существу.

– Господь простил меня! – простонал он. – Ты видишь меня! За несколько столетий моих мучений Он послал мне тебя! Ты поможешь мне искупить грех?

– Если это будет в моих силах, – с трепетом отвечал я.

– Я спроектировал красоту с изнанкой чудовища! У хозяина сразу был план – прорыть длинные подвальные туннели. Здесь он умерщвлял неугодных, погубил много народу. Их кровь и на моей совести. Но это ещё не всё!

– Знаю, Вас обманули! Обещали за работу свободу, но не сдержали слово. А за что же Вы были в тюрьме?

– Грех мой был корыстолюбие, преступление – растрата казённых денег. Хотел, чтобы дочь моя ни в чём не знала нужды.

– Так у Вас была дочь? А на стенде в легенде я не прочёл о ней. Может, не дочитал?

– Не ведаю я про стенды. А знаю, что хозяин отнял у меня не только призрачную, обещанную за труды свободу, но он забрал и мою любимую дочь. И её тоже обманул!

– Вы ведь наложили на себя руки?

– Да. Великий грех – отчаяние! А перед тем я проклял всех владельцев усадьбы. Откуда мне было знать, что хозяин обольстил мою красавицу, и она родила ребёнка. Жениться на ней он, конечно, не стал, а вот мальчика забрал в свою законную семью. Так мой внук тоже стал владельцем усадьбы. Получается, что я проклял своих потомков!

– А как же дочь? Она ничего не знала о Вас?

– Он обманул её! Сказал, что я уехал по делам, чтобы обустроиться на новом месте и потом приехать за ней… А меня уже на свете не было! Доченька моя, конечно, потом всё поняла и… утопилась в пруду.

– Откуда Вы это узнали?