Врач в обычном городском травмпункте недоумённо ощупывал опухоль. Чувствовалось, что его в принципе мало что может удивить, но тут он явно находился в тупике.

– Так, давай на УЗИ, потом опять ко мне. Если что, в гнойной хирургии разберутся что там отрезать, не переживай.

– В смысле – отрезать?

– В самом прямом. Это точно не печень, печень нормально пальпируется. Это какое-то образование, просто очень странное. Так что, исследуем и отрежем. Или в хирургии исследуют и отрежут. Кто-нибудь, да отрежет, за этим у нас не заржавеет, – доктор коротко хохотнул, потом сжалился. – Да не переживай, сначала правда, исследуем.

Травмпункт производил гнетущее впечатление. Я никогда тут не был, но ощущение, что ремонт тут делался ещё до моего рождения, не отпускало. Мрачное помещение, тёмные коридоры. В зоне ожидания, если так можно назвать маленький холл с тремя колченогими стульями, сидит парень с окровавленной головой. Крови столько, что непонятно, осталось ли что-то у него в сосудах, или вся она уже на одежде, руках, лице. При этом он уткнулся в смартфон, тыкает в него окровавленными пальцами и не выказывает никакой паники. Через стул от него сидит другой человек, обнял правой рукой безвольно лежащую левую и баюкает её, словно младенца. Молча. В двух шагах от них два врача стоят над кушеткой, на которой лежит абсолютно голое тело, прикрытое простынёй. Тело стонет и всё время пытается встать. Один из медиков задумчиво мнёт ему грудную клетку, попутно укладывая его обратно на кушетку, и вслух бормочет:

– Привезут с улицы, пойми тут: из окна выпал или под наркотой голый гулял по автостраде. Угадай, как говорится, с трёх раз.

Дальше всех от двери кабинета напротив друг друга, через проход, сидят две компании. В каждой из них по три человека и они напоминают мне боксёров по углам ринга. По паре секундантов без видимых повреждений и два бойца, у одного из которых сломан нос, а у другого наливаются два чёрно-синих фингала под обоими глазами. Битва уже явно позади и обе группы не проявляют никакой агрессии. Я живо представляю их через пару дней в каком-нибудь баре за совместным распитием пива. Если, конечно, через пару дней здоровье позволит по барам ходить.

Тем временем, меня зовут в кабинет.

В кабинете УЗИ в глаза бросалось допотопное оборудование. Но я уже был настроен решить свой вопрос любой ценой и не собирался сдаваться. На мониторе мы с врачом увидели чёрный пустой овал. Но если для меня это была чёрная пустота, то для него там явно было что-то интересное. Он молча вышел из кабинета и через три минуты вернулся с другим врачом и теперь они оба уставились в монитор.

– Мужики, ну что там? – у меня уже сдавали нервы.

– Любопытно, – сказал второй.

– Непонятно, – сказал первый.

Затем они мельком глянули на меня, и я ощутил себя лабораторной крысой.

– Но это точно не яйцо какой-нибудь плотоядной мухи? – жалобно спросил я, ожидая ободряющей улыбки, усмешки, хохота, в конце концов.

Но ни того, ни другого, ни третьего я не получил. Они по-прежнему пялились в монитор, не зная уже с какой стороны приложить датчик к моему животу. Потом доктор сделал несколько снимков и сухо велел одеваться.

Кое-как вытерев гель с живота, я натянул одежду и двинул обратно к травматологу. Кушетка, на которой лежал голый человек, из коридора уже исчезла, очередь в кабинет заметно поредела. «Быстро как со всеми разобрались, – подумал я. – Или это я просто так долго был на обследовании».

Врач-травматолог, откинувшись в кресле и прищурив один глаз, смотрел в монитор. На экране была моя «чёрная дыра».

– Прикрой-ка дверь, – скомандовал он. – Садись сюда.

Я двигался как во сне.

– Задал ты нам задачку. Это не опухоль. Не лимфоузел. По внешнему виду это… глаз.

– Что?

– Да погоди, не кипеши, я же не говорю, что это прямо глаз там у тебя. Просматривается стекловидное тело. Есть сеть сосудов. Варианта два: взять пункцию или вскрыть. Оба варианта имеют свои особенности и возможные последствия. Я направляю тебя на госпитализацию, потому что такие вещи лучше делать в стационаре.

– Я в какой-то момент решил, что в меня отложило яйцо какое-то инопланетное чудище. Гигантская оса, – я не мог отделаться от этой безумной идеи и ответ на этот вопрос занимал меня сейчас больше всего.

– А что, ездил куда-то в тропические страны?

– Так это может быть чьё-то яйцо?

– Яйцеклад такого диаметра ты бы не пропустил, поверь. Ну, просто бывает, личинки печёночного сосальщика, или кожный овод.

Меня почти стошнило.

– Но я тебе говорю, это не твоя история. У тебя какая-то аномалия развития. Я вижу сеть сосудов, будто у тебя растёт ещё один орган.

Я взял направление на госпитализацию и поплёлся на выход. На автомате сел в машину, но зажигание не включил. Мне нужно было подумать. Думать же – моя работа. Я горько усмехнулся. Мысли скакали, как сумасшедшие. Я думал о Вике, об опухоли, о маме, о больнице и об отце. Нужно успокоиться и разобрать всё это по отдельным «кучкам». Я положил руки на руль, откинул голову на подголовник, закрыл глаза. Первым выплыл образ мамы. Я никогда её не видел. Она умерла в день родов, от обширного кровотечения, которое не смогли остановить. Мы с сестрой убили свою мать. Но, если честно, я всегда винил только себя. Сестра родилась на полчаса раньше, и после этого мама была ещё жива. А после меня всё началось. Я всегда представлял себе, как все засуетились, как неонатологи унесли детей в детский бокс или как там оно называется. Как забегали акушеры, замелькали капельницы и иглы. Что думала она в этот момент? Осознавала ли, что умирает, или просто потеряла сознание от кровопотери? Было ли ей больно? Успела ли она понять, что у неё родился я? В этот момент я почувствовал слезу, катящуюся от внешнего края глаза куда-то к уху. Это всегда, всегда было больно – думать об этом. Нормальный человек обратился бы к психологу. Но не я. Я просто не могу войти в двери этой клиники. Отец и сестра таких проблем не имели. Отец там наблюдался всю жизнь, сестра регулярно проходила осмотры, и дочку рожала там же. Я даже немного на неё злился из-за этого. Но ни отец, ни сестра не знали о моём пунктике. Они были уверены, что я – такой же постоянный клиент самой крутой клиники города, потому что ну как же иначе? Итак, вывод номер раз: ложиться в городскую больницу я не собирался. В конце концов, глупо не воспользоваться отличной частной клиникой, с нормальным оборудованием и индивидуальной палатой. Вывод номер два: надо пересилить свои страхи и идти туда.

С улицы кто-то постучал в окно машины. Я открыл глаза. Пожилая женщина улыбнулась мне, и жестом попросила опустить стекло.

– Молодой человек, с вами всё в порядке? Я увидела, как вы сидите и подумала, что вам нехорошо.

Женщина была такой, как бы это сказать, классической бабушкой и напомнила мне английскую королеву Елизавету. Очень интеллигентного вида, даже чуть подкрашенная, с мягкой улыбкой и чуть настороженными глазами.

– Всё хорошо, спасибо. Просто устал. Не беспокойтесь.

Она кивнула, пристально глядя мне в глаза, протянула руку вглубь машины и аккуратно накрыла мою руку на руле ладонью. Я ощутил лёгкое пожатие и вдруг подумал, что, если бы мама была жива, она, наверное, сейчас была бы примерно в том же возрасте, может быть, даже и выглядела примерно так же. Ком подкатил к горлу. Она ещё раз кивнула, будто отвечая на мои мысли, развернулась и неторопливо скрылась за соседними машинами. Я потерял несколько секунд, собираясь с мыслями, потом никак не мог открыть дверь, прежде чем сообразил, что толкаю её вместо того, чтобы потянуть за ручку. Когда я выскочил из машины, женщины уже нигде не было видно. Я немного пометался по парковке и почувствовал, что силы меня покинули. Понуро вернулся в машину и вновь попытался сосредоточиться на своих хаотично мечущихся мыслях.

На очереди вывод номер три. О чём? Не о чём, а о ком. Вика. Прекрасная милая девушка, к которой я не испытываю совсем никаких чувств. Не знаю, зачем я с ней встречаюсь, если все равно ощущаю себя одиноким? Это совершенно точно не та женщина, которую я хотел бы видеть каждый день на протяжении всей оставшейся у меня в запасе жизни. Неутомимая, энергичная, равнодушная ко всему, кроме себя. Настойчивая, пробивная, даже жестокая. Очень, правда, красивая. Если мы проводили с ней выходные, я уставал от неё уже вечером первого дня. Тема для разговоров: бизнес или сплетни про общих знакомых. Она не читала, не вникала в сюжеты фильмов, не интересовалась ни культурой, ни политикой, ничем, что не касалось ее лично. И всё же она не заслуживала быть прообразом гигантской осы, откладывающей в меня яйца. Меня опять передёрнуло. Вывод номер три: с Викой нужно расстаться. Какой-нибудь заумный психолог сейчас сказал бы, что это моё подсознание ощущает исходящую от неё опасность. Поэтому вывод номер четыре, последний на сегодня: иду в клинику к психологу, и к хирургу, и к чёрту лысому!