– Федерика, ты спасла нас всех.

Не открывая глаз, я пожимаю плечами и ничего не отвечаю. Никого я не спасала, думала в первую очередь о себе, о том, как мне выкрутиться из этой ситуации. Просто так получилось, что со мной вместе оказались все эти девушки…

– Откуда взялся голос старухи? – спрашиваю, открыв глаза.

– У меня такой, – хрипит сидящая напротив невысокая пухленькая очень смуглая брюнетка. Отодвигает укрывающий шею легкий шарф, и я с ужасом вижу страшный рваный шрам на нежной коже. – Мой прежний хозяин был такой зверь – за непослушание горло мне едва не перерезал. Спасибо господину Али, вылечили меня. Но шрам остался, и голос не вернулся.

Брюнеточка возвращает ткань обратно на шею и вдруг жизнерадостно улыбается:

– Зато вон как пригодилось мое хрипение. Что, отлично я изобразила бабушку, спешащую на свадьбу внучки?

Девушки начинают тихонько хихикать, и даже старшая улыбается.

– Идеально, – соглашаюсь я, тоже невольно улыбаясь – как причудливо судьба, бывает, раздает нам свои карты. И никогда не знаешь, какая из них окажется джокером.

После разговора со стражником мы едем очень медленно. Наш возница постоянно с кем-то ругается, то погоняет лошадей, то тормозит – такое чувство, что на дороге пробка из местных транспортных средств.

Я внимательно прислушиваюсь к звукам снаружи – окрикам погонщиков, ругани пешеходов и спорам возниц. Задумчиво кусаю губы и размышляю, как бы посмотреть на то, что дал мне Лазарис.

Неожиданно заговаривает сидящая напротив меня хорошенькая светловолосая девушка:

– Скажи, Федерика, стражник, что захотел тебя в жены, очень уродлив?

Я удивляюсь:

– Почему ты решила, что он некрасив? Нет, он вполне симпатичный.

– Значит он старый? – не унимается девушка.

– Нет, ему примерно… – я замолкаю, потому что не знаю, какой возраст тут считается молодым. На всякий случай отвечаю расплывчато: – В самый раз, чтобы жениться.

Девушка неприязненно кривит губы и цедит:

– Интересно, что ты успела ему показать, раз он сходу решил в жены тебя взять? Тем более он из дома Маврисов – они кого попало не берут.

– Откуда тебе знать такие вещи, Баяна? Лучше закрой рот, – одергивает ее старшая.

Девица выпячивает губы:

– Я закрою, Герата. Но что будет с Евлином, если придут брать в жены его «племянницу», а на самом деле рабыню?

– Ничего с твоим Евлином не будет – господин Али со всем разберется. А ты сиди и молчи! – хмурится старшая, и девица недовольно замолкает.

Некоторое время мы едем в тишине. Баяна со своего места сверлит меня злым взглядом. Старшая сидит с задумчивым видом, смотрит перед собой и хмурит брови. Я про себя усмехаюсь – неужели кто-то серьезно отнесся к словам стражника о желании взять меня в жены?  Смешно! Увы, на тот момент я еще не знала, что кое-кто, помимо Али, уже считал меня своей собственностью…

Минут через тридцать беспрерывного дерганья, безостановочной брани Евлина и щелчков его бича, повозка останавливается.

– Всем сидеть тихо, пока не скажу, что делать! – велит Герата, отдергивает полог и выбирается из повозки.

Одна из девушек тотчас пересаживается на ее место и, осторожно отодвинув краешек плотной ткани, выглядывает наружу.

– Мы в каком-то большом дворе, – шепотом информирует остальных. – Евлин и Герата разговаривают и чего-то ждут.

Стоило прозвучать имени бритоголового возницы, как Баяна снова поворачивается ко мне, шипит:

– Смотри, Федерика, чтобы из-за тебя у моего Евлина не было проблем! Иначе…

– Иначе что? И с каких пор этот бритый стал твоим? – я усмехаюсь.

– Он обещал выкупить меня у господина Али и взять в жены! – возвещает девица. Гордо задрав нос обводит победным взглядом остальных. Почему-то никто не бросается ее поздравлять. Наоборот, все молчат, опускают глаза или отводят их в сторону.

– Обещать – не значит жениться, – произношу я на автомате земную поговорку. – Так ты уже не девственница, Баяна?

Девица резко бледнеет, стискивает кулаки и сквозь зубы цедит:

– Ах ты гадина! Почему ты поехала вместе с нами? Тебя должны были оставить в доме, я слышала разговор… Это Герата тебя привела… Я все расскажу господину Али!

– Заткнись! – рявкает на нее моя соседка слева.

– Если у Евлина будут проблемы из-за этой твари, я молчать не стану! – истерично выкрикивает Баяна. – Господин Али добрый! Решил нас спасти, поэтому приказал собрать всех девственниц, увезти и спрятать от королевских евнухов – я слышала, как он разговаривал с Евлином, – она тычет в меня пальцем и почти визжит. – А эту велел оставить в доме. Герата нарушила его приказ, и я всё расскажу хозяину!

Я застываю на своей лавке – как это, меня оставить в доме? В памяти всплывают давние слова Али: «Возможно, тебя купят для королевского ложа. Хотя даже я не могу пожелать тебе такой участи…»

Значит, Али не денег своих пожалел? Решил всех спасти от смерти, а меня одну продать в королевскую постель с полной гарантией моей скорой кончины? Но Герата почему-то его ослушалась… Не сам же он передумал и отменил свой приказ?

К горлу подкатывает удушливая волна. Я опускаю глаза, чтобы никто не заметил горящую в них ненависть. Ненависть к работорговцу, к этим девушкам, недоверчиво и испуганно на меня глазеющим, ко всему этому миру, от которого получаю только страх и боль. Боковым зрением ловлю пристальный взгляд сидящей рядом Ванисы. Поворачиваю к ней голову, вижу приоткрытый рот и недоумение в глазах.

– Что ты так смотришь? Тоже недовольна, что меня не бросили в доме Али?

Не дожидаясь ответа, отворачиваюсь и переплетаю пальцы рук, чтобы они не дрожали так откровенно.

В этот момент полог снова отдергивается и звучит команда выходить. Все начинают торопливо пробираться к выходу. Ваниса протискивается мимо, бросив на меня недовольный взгляд. Я остаюсь сидеть и тупо рассматривать свои руки.

– Тебя долго ждать?

Евлин нетерпеливо постукивает ладонью по бортику повозки и сверлит меня ожидающим взглядом. За его спиной девушки уже выстроились в цепочку и семенят в сторону двери, у которой их ждет старшая.

– У тебя будут проблемы из-за меня, Евлин? – спрашиваю тихо.

Как бы то ни было, я не хочу, чтобы он пострадал, он и Герата, которая в последний момент все-таки прибежала за мной. Грубое лицо здоровяка на миг смягчается, и после паузы он буркает:

– Не твоя это печаль, девочка. Если стражник не передумает и придет за тобой, тогда и будем решать, что делать. Господин Али со всем разберется.

– Господин Али, господин Али, – передразниваю я – чтоб ему провалиться, вашему Али!

– А ну заткнись! – рявкает бритоголовый, мгновенно утратив все свое благодушие.

Одним движение запрыгивает в кузов, хватает меня за руку и дергает к выходу. Не знаю зачем, но я вцепляюсь в лавку и начинаю отбиваться. Пару раз пинаю бритоголового по толстой, как ствол дерева, ноге. Получаю смачную затрещину, слетаю на пол и лежу, глядя на грязные доски перед своим лицом – пережидаю, пока стихнет звон в голове.

– Сама не пойдешь, потащу за волосы, – Евлин наклоняется ко мне.

– Всё, всё, иду! – я поднимаю вверх руку в успокаивающем жесте. Цепляясь за лавку, начинаю подниматься на ноги.

Довольно хмыкнув, Евлин поворачивается и шагает к выходу. В этот момент из заднего кармана его штанов что-то выпадает, какой-то кружок. Беззвучно падает в мою подставленную ладонь и исчезает в кармашке под юбкой, где уже лежит одно сокровище.

В доме нас встречает одетая в расшитый цветами халат старуха со смуглым скуластым лицом и раскосыми глазами. Проводит нас в большую комнату без мебели, с решетками на окнах. Наша старшая по дороге куда-то исчезла, и мы растерянно переминаемся с ноги на ногу, не зная, что делать дальше.