Двумя неделями позже.

Инглвудский лес, около Карлайла, север Англии.

Он полагал, что его повесят на рассвете.

Сэр Александр д'Ашби, привязанный к стволу дуба, запрокинул голову и посмотрел в полуденное небо. Щурясь от ослепительного сияния и пытаясь не обращать внимания на ноющий порез на брови, сэр Александр д'Ашби попытался прикинуть, имеются ли у дерева достаточно крепкие ветки, чтобы выдержать вес веревки с грузом. Если такая ветка найдется, то совсем скоро с его жалкой жизнью будет покончено раз и навсегда.

Именно в это мгновение листья дуба всколыхнул горячий порыв воздуха. Порыв качнул вершину дерева и почти мгновенно угас, но в эти несколько мгновений в глаза Александру ударили солнечные лучи, и он зажмурился. И тут же почувствовал пульсирующую боль в затылке, куда его ударил один из полудюжины английских солдат, которые окружили его около этого дуба несколько часов назад.

И это был единственный солдат, которого он не успел уложить на землю, черт бы его побрал.

Снова наклонив голову, Александр закрыл глаза и попытался собраться с мыслями, не обращая внимания на боль. Он полагал, что эта небольшая стычка с лучшими солдатами короля неизбежно означает, что его повесят. Он убил по меньшей мере двух нападавших, а трое других, судя по их внешнему виду, смогут подняться очень не скоро. Но этот шестой…

Внезапно его плечо и руку пронзила острая боль – кто-то сзади дернул за веревку.

– Слушай, ты, облезлый сын дворняги!

«Ах да, это тот, шестой…»

Александр снова поднял голову и встретился взглядом с полными ненависти глазами того солдата, который каким-то образом смог преодолеть его защиту. Александр инстинктивно напряг мускулы на животе, ожидая удара кулаком. Но на этот раз вражеский солдат не нанес своего обычного удара. Он стоял совершенно прямо, как клинок проглотил, а его лицо – со множеством порезов и ссадин, как с удовольствием отметил Александр, – не выражало эмоций. Солдат смотрел куда-то за плечо Александра, ведя себя так, словно перед ним был его командир.

В следующее мгновение Александр понял, в чем дело.

Из-за дерева появился еще один человек. Явно выше солдата по званию, а судя по одежде, обладавший высоким титулом. Подойдя медленным, размеренным шагом, он повернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с Александром, и некоторое время изучал его, начиная от стоптанных башмаков и кончая рваной рубахой. Когда его холодные синие глаза встретились с глазами Александра, их выражение осталось бесстрастным. У него лишь слегка подрагивали ноздри и поблескивали глаза.

Александр встретил этот взгляд с холодной наглостью и кривой усмешкой. Это получилось непроизвольно и было ошибкой, принесшей впоследствии много неприятностей. Но он не предпринимал попытки согнать усмешку. Он не сделал бы этого, даже если бы считал, что ему есть что терять.

Противостояние их взглядов продолжалось где-то восемь – десять ударов сердца, после чего незнакомец двинулся с места. Потом, резко повернувшись, подошел к солдату. Эти двое были довольно далеко, так что Александр не смог разобрать ни слова. Немного поколебавшись, солдат направил на Александра еще один злобный взгляд, а потом быстро пошагал мимо. Лежавшие на траве ветки громко хрустели у него под ногами.

И тогда незнакомец повернулся к Александру и обратился к нему со словами:

– Вы, похоже, лишили меня довольно многих солдат этим утром, сэр?..

– Александр д'Ашби, – не колеблясь, ответил Александр.

В конце концов, если его повесят безымянным, никакой пользы это не принесет. А так, может, Деймиен когда-нибудь услышит об этом деле и поймет, что произошло.

Александр сжал челюсти, вспомнив своего младшего брата, и постарался выбросить это воспоминание из головы. Не стоит показывать слабость этому напыщенному английскому лорду. Он оставит воспоминания о Деймиене и их трудной жизни на те одинокие часы, в которые будет готовиться к тому, что с ним произойдет на рассвете.

– Сэр Александр, – протяжно произнес дворянин.

Сложив руки за спиной, он качнулся назад, наклонил голову и коротко кивнул.

– А вы кто? – спросил Александр так бесцеремонно, что это, без сомнения, заслуживало наказания.

Ну и черт с ним. То, что он завтра встретит смерть, не означает, что он должен вести себя до этого подобно собаке. Лорд не сможет сделать с ним ничего такого, что уже не сделала французская инквизиция за почти два года, в течение которых его, как рыцаря-тамплиера, содержали в тюрьме в поистине адских условиях. Единственное, чего они не сделали, – не повесили его. Но этого не избежать.

Поначалу лорд, казалось, был захвачен этим вопросом врасплох, но он быстро вернул себе былое спокойствие и ответил:

– Я Роджер де Гравелин, граф Эксфорд.

Александр почувствовал легкое потрясение. Граф Эксфорд? Даже за границами Англии, когда он служил в братстве, Александр знал это имя. Мужчины из рода Гравелинов пользовались особой благосклонностью короля и получили большую власть на севере за свою преданность Англии в ее долгих войнах с шотландцами. Лорд Эксфорд, насколько помнил Александр, был самым могущественным из всех лордов приграничных областей королевства.

У Александра упало сердце. Злодейка-судьба раз за разом – хоть Александр этому и противился – сталкивала его с враждебно настроенными высокопоставленными английскими лордами. И он мог винить в том лишь самого себя. Александр любил играть с опасностью, совал свой нос куда не следует и брался за трудные задачи, чтобы за это снискать ненависть какого-нибудь недосягаемого и могущественного лорда, причем обычно эта ненависть приносила ему немало страданий.

– Сэр Стивен сказал мне, что когда задержал вас, вы владели чем-то весьма ценным, – продолжал Эксфорд, явно ожидая получить информацию. – И вы продали это ювелиру в Карлайле.

Стивен. Александр мысленно поблагодарил лорда Эксфорда за то, что он назвал имя его охранника, хотя вряд ли теперь возможно отплатить сэру Стивену за его весьма жестокое обращение с Александром в последние несколько часов.

– Кое-что, в прежние времена защищавшееся рыцарями-тамплиерами, – ровным голосом продолжал лорд Эксфорд, наступив на ветку. Ветка хрустнула так громко, что у Александра этот звук отдался в голове. На лице Эксфорда появилась холодная улыбка. – Думаю, это вернет вас на землю. Вы отвлеклись.

Александр продолжал молчать, размышляя, кто, кроме другого брата-тамплиера из внутреннего круга, мог только по внешнему виду определить, что золотая чаша, которую он пытался продать в Карлайле, принадлежала братству. Эту чашу он стащил у тамплиера и брата по оружию сэра Джона де Клифтона несколько месяцев назад, после того как Джон и его друг сэр Ричард де Кантор рисковали головой, чтобы спасти его от французской инквизиции.

Удрученный нахлынувшими горькими воспоминаниями, Александр попытался изобразить на лице удивление.

– Каким это образом я или какой-нибудь другой наемный рыцарь из Англии мог получить во владение сокровища тамплиеров?

– Думаю, на это лучше ответит командир моей охраны.

Александру не пришлось долго ждать, когда разъяснятся загадочные слова лорда Эксфорда; он почувствовал в воздухе чье-то приближение, с которым пришел и запах ароматического шарика.[2] Этот запах представлял собой смесь ароматов, среди которых отчетливо ощущался запах мускатного ореха; эти шарики обычно носили в полостях внутри кулонов. Александр был так ошеломлен, увидев человека, весело размахивающего ароматическим шариком, что на какое-то время полностью выпрямился. Этого времени оказалось достаточно, чтобы новоприбывший дошел до лорда Эксфорда и остановился, вопросительно подняв брови.

– Ты получил сокровища во время другой переделки, в которую попал, Александр, – произнес новоприбывший. – Прошло много времени с тех пор, как я видел тебя в последний раз, старина, но, стоило мне заметить тебя со связанными руками в ожидании суда, я вспомнил те времена, когда мы были вместе.