Со стороны императора шатёр был застелен белым войлоком. На нём лежали толстые расшитые золотой нитью подушки.

Нам предстояло сидеть на голой земле.

Я постелил куртку и уселся, оставив место Нишаю.

— Зачем ты всё это устроил, сын младшей сестры? — хрипло спросил император.

Он смотрел только на Нишая и делал вид, что не замечает меня в упор.

— Я догадался, что ты не отдашь долину Эрлу наместнику терию Вердену, хоть он и взял её кровью своих людей.

— Это тебе мать нашептала? — нехорошо прищурился император. — Но если и так — тебе-то какая корысть.

— Самая прямая, — пожал плечами Нишай. — Раз уж ты не платишь за кровь и верность, то прочих наследников уж тем более ждёт яд и драконье лезвие.

— И ты решил сделать ставку на другого наследника долины Эрлу? — усмехнулся император. — Ты полагаешь, что этот, — он кивнул на меня, — настоящий княжич?

— Ты удивлён, что он уцелел, не так ли? — оскалился Нишай. — Ведь это ты отразил душу сына правителя Юри в Зеркале Эрлика? Вживил уродливую тень в созданного тобой голема, которого зовёшь сыном? Уничтожив правителя Юри и его наследников, ты хотел предъявить миру свою поделку в виде Камая! Ведь только дурак терий Верден думает, что эту землю можно взять с боя. Нужен наследник, которому покорятся духи долины Эрлу. Тот, кто сумеет успокоить горы. Ведь ты тоже читал древние летописи и знаешь, что дикие духи и дикари с гор никогда не подчинятся наместнику! И вдруг что-то пошло не так, да, император? Камай выжил. А твой голем — пустышка, ходячий труп! Его душа — лишь отражение души Камая!

Император слушал с равнодушным лицом, но на последней фразе не выдержал и расхохотался.

— Ты видел зеркало Эрлика в моих покоях, отродье сестры? Или это мать тебе рассказала? — спросил он с усмешкой. — Ты не можешь отличить демона от человека, «сиятельный» Нишай? Так смотри же!

Нордай, внимательно слушавший разговор, встал и сорвал маску.

Да, он был вылитый Камай, но… тот Камай, каким я был, едва очнувшись в этом мире. Чуть-чуть моложе меня на вид и гораздо наивнее.

Я и росточком его обогнал, и мимические складки на лице — они ведь здорово отражают образ мыслей — изменили меня.

Однако Нишай прямо-таки уставился на наследника. Потом рванул с шеи амулет и швырнул ему в лицо.

Вспышка опалила Нордаю брови.

Он замотал головой, как телёнок и выхватил меч.

— Не надо, сынок, — ухмыльнулся император, вытягивая руку в запрещающем жесте. — Это он от бессилия. Не бойся, он не сможет тебя убить. Садись и слушай, тебе это будет полезно.

— Но это не демон! — воскликнул Нишай. — Это…

— Верно, племянник, — кивнул император. — Это мой сын — Нордай. Кровь от моей крови, крови чёрных драконов и императоров. Я поощрял слухи о том, что он не человек. Куда мне было родить сына в без малого шестьдесят зим, а?

Он ехидно захихикал.

Нишай, оглянулся на меня, сравнивая лица.

— Ты верно всё понял, Камай — тоже мой сын, — закивал император. — Тоже чёрный дракон. Через месяц после рождения я сам тайно отдал его на воспитание правителю красного рода. Чтобы этот дурак, Юри, успокоился наконец. И перестал ждать нападения. Мне была нужна долина Эрлу, а не два сына-наследника, для которых пришлось бы делить Вайгу пополам. Один наследник должен был умереть, и глупец Юри согласился. Он решил, что вражда забыта.

— Они близнецы? — переспросил Нишай. — Они оба — твои сыновья? И Камай — тоже?

— Да, племянник. — Император развёл руками. — И это крайне скверно, что ты занял не ту сторону. Сдружись ты с Нордаем…

— Камай — чёрный дракон? — выкрикнул Нишай. — Я не верю!

— Ну так давай посмотрим на воинские знаки? Ты же не видел их, верно? — прищурился император. — Я слышал, что правитель Юри разрешил сыну пройти посвящение в Белой горе. Камай настоящий воин, в отличие от Нордая. Это прекрасно. Сегодня мой сын сможет умереть как воин во славу Эрлика и своего брата! Мои подданные увидят, что истинному правителю необязательно быть воином, чтобы зарубить демона.

— Император врёт! — выдохнул Нишай, оглянувшись на меня. — Это какой-то обман! У него никогда не было детей! Он бесплодный старый сапог!

Император не обиделся, а напротив — развеселился ещё больше. Похоже, он мучился своей тайной и наконец-то нашёл, с кем её разделить.

— Да ведь ты потому и жив, дурачок, что у меня есть сыновья! — рассмеялся он. — Кабы не условие твоей матери, я удавил бы и её последыша! Но я терпел долгих четырнадцать зим, пока Нордай не вошёл в силу. Сегодня он убьёт и демона, и тебя, племянник. А потом получит всю мою землю в наследство! Вместе с этой проклятой долиной. Камай и Нордай похожи, как две половинки монеты. Даже горные духи не смогут их различить!

Взгляд старика упёрся в стенки шатра и остекленел. Наверное, мысленно он видел сейчас землю, которую считал своей — горы и долины, реки и небо.

— Так это моя мать родила от тебя близнецов? — потрясённо спросил Нишай.

— Она — великая ведьма, — вздохнул император. — Но слишком много умела и знала. Хватит с неё. И с тебя.

Он протянул руку, и Нордай вложил в неё кожаный мешок.

Ухмылка, и мешок полетел к ногам Нишая, а из него выкатилась голова. Женская. Её лицо казалось синим из-за обилия татуировок.

Плечо Нишая вздрогнуло. Я побоялся, что колдуна сейчас сорвёт, и крепко сжал его руку, не давая схватиться за рукоять меча.

Вряд ли мы сумеем перехитрить императора, увешенного амулетами и явно понимающего в магии больше нас обоих. Другое дело — Нордай. Что бы там ни думал император о сыне и наследнике, ему всего четырнадцать зим. Как не учи мальчишку, ошибок он наделает всё равно.

К сожалению, я — не мальчишка, и убить меня совсем не так просто, как кажется императору. Знай он, кто я — на выстрел бы ко мне сына не подпустил.

— Ты поставил не на того наследника, Нишай, и подвёл меня! — фальшиво сокрушался император, пока я изучал лицо княжича Нордая. — Я не смогу отнять память у всех. Здесь слишком много моих людей, а хороший мастер печатей у меня теперь только один. Зато у меня много мастеров, делающих хорошие амулеты. Ты же знаешь Уека из Пустоши?

Нишай не кивнул. Он сидел неподвижно, как мёртвый. Только рука всё ещё тянулась к мечу.

Император улыбался, наверное, на свой поганый лад он был счастлив.

— Сейчас Нордай убьёт демона в поединке, и все это увидят и восславят его. Уек знает души мальчиков как свои пять пальцев — он сделал правильные амулеты, это будет очень простой поединок. А вот тебя придётся казнить, племянник. Биться с тобой Нордаю ещё рано. Маргон свяжет тебя печатями, а Нордай отрубит тебе голову. Так будет правильно, да… — Император покивал сам себе и возвысил голос: — Но мы можем поступить и по-другому, племянник! Склонись передо мной! Заставь своего демона отдать мне драконий меч, и я оставлю тебя в живых. И даже отдам твоих дикарей — правь ими под властью Нордая. Я казню демона и пощажу тебя.

Нишай помотал головой. Из горла его вырвалось рычание.

Несмотря на всё своё отчаяние, он понимал — что-что — а верить императору нельзя. Раз уж он готов убить собственного сына, то почему должен щадить сына сестры?

— Не торопись племянник, подумай? — прошипел император. — Я клянусь, что отпущу и тебя, и твоих дикарей.

— Я не верю тебе, — прошептал Нишай. — Ты… Ты…

— Убил твою мать? — император изобразил удивление. — Полно, племянник. Сколько может стоить дерзкая баба? Ну, хочешь, я заплачу тебе за неё выкуп?

Я встал и рванул Нишая за плечо, поднимая его на ноги.

— Мы будем биться с Нордаем, — я сказал это так спокойно, что император вздрогнул от холода в моём голосе. — Я и он. Ровно в полдень. Пусть твои воины расчистят площадку для поединка, здесь слишком много камней. Идём, Нишай!

Я наклонился за мешком, накрыл им голову матери Нишая, поднял. А потом почти выволок Нишая из шатра.

Глава 20