Крошечный мужичонка в чёрной одежде уставился на Нишая выпученными глазами и спросил неожиданно красивым чистым баритоном:

— Это ты хотел говорить с императором, мастер чёрного слова Нишай? Разве ты не знаешь, что нужно быть осторожней с желаниями? Они — как драконы, жаждущие любви — могут сорваться в штопор и привести всадника к гибели!

— Я — хозяин своим желаниям, — спокойно ответил Нишай.

— Тогда поторопись сам развоплотить своего демона! — воскликнул карлик. — Убей его! Или гнев императора изойдёт на тебя как лавина!

— Ага, — сказал я. — Изойдёт. Дымом. Ты что за шут, мелочь пузатая?

— Это голос императора, — быстро шепнул мне Нишай.

— Да я вижу, что не член.

За спиной раздались смешки — воины и охотники Сурлана стояли за нами плотно. Ни колдунов, ни найманов они не боялись.

Мавик так и вообще пристроился рядом со мной, изображая овчарку: уши торчком, хвост трубой, из раскрытой пасти капает слюна. Только кивни, хозяин, всех порву.

На его шлейке маятником раскачивался охранный колдовской медальон.

— Молчи, демон! — крикнул один из колдунов, не пытаясь, впрочем, приблизиться ко мне.

Хотя мужик был здоровый, осанистый, в длинной шёлковой одежде, похожей на рясу. Он даже плаща не носил и холода не боялся. Магия…

— Сам ты демон! — огрызнулся я, продолжая разглядывать свиту императора.

Знал я только Маргона и терия Вердена. Но неожиданно углядел и Шудура, маскирующегося за особенно упитанным колдуном.

Сделал ему ручкой, но по-моему Шудуру моё приветствие не понравилось. Он попятился, и укрылся за пивным пузом соседа.

Ничего, успеем ещё поквитаться. Другое дело, что многовато тут охотников напороться на мой меч.

А вдруг Шудур убежит? Лови его потом…

Шатёр нам поставили небольшой, и я не очень-то понимал, как туда поместится вся императорская свита.

— Я вижу черноту у него внутри! Это демон! — выкрикнул ещё один колдун, тыча в мою сторону пальцем. — У него нет души! Его облик — личина, надетая на чудовище!

Колдун был пузат как бочка и красноморд. Ногти его были выкрашены в синий цвет, а на скуле красовалось такое же синее пятно — татуировка, изображавшая гору и молнию, бьющую в её вершину.

— Ну, у тебя-то сразу две души, — огрызнулся я. — Душа пьяницы и душа обжоры! А вот мозгов в голове нет, их давно сожрал Эрлик и не наелся!

— Да как ты смеешь, демон, порочить колдунов императора! — взорвался терий Верден.

Он и раньше сопел, сдерживая в себе нелестные слова в мой адрес. Но тут не выдержал.

— Княжич Камай убит! — проорал он. — Я сам его заколол! Его же собственным мечом!

— Вещдоки есть? — нагло спросил я. И, прочитав в глазах наместника недоумение, пояснил: — Где меч, которым ты меня заколол, дядя?

Терий Верден неожиданно беспомощно оглянулся на Шудура.

Ага, значит, они послали не только за подмогой, но и за моим мечом для правой руки? Это хорошо, он мне пригодится, а то под правую на поясе сейчас самый обычный, стальной.

Я с усмешкой швырнул на каменистую землю куртку, а следом и рубаху. Повернулся так, чтобы не только колдуны, но и найманы увидели шрамы у меня на груди.

— Вот рана от твоего удара, криворукая обезьяна, — выкрикнул я. — Видишь? Сюда бил, ушлёпок? Ты мне сегодня ещё за это заплатишь!

— Он не демон! — зашелестело среди найманов, что сопровождали паланкин императора. — У демона не может быть ран! Сам терий Верден пытался убить его! Значит, это не демон! Это княжич! Сын правителя Юри!

Я потёр запястья, пытаясь сообразить, как вызвать воинские знаки, не касаясь меча? У меня выходило только с мечом, но угрожающий жест мог раньше времени сорвать нам переговоры.

Попросить Нишая, чтобы помог с заклинанием, вызывающим знаки?

Я пихнул колдуна в бок и показал на запястье.

Он понял без слов. Занёс надо мной руку и объявил:

— Княжич Камай, младший сын правителя Юри, уже прошёл посвящение в Белой горе. Он может продемонстрировать воинские знаки! Печать с красным драконом своего рода!

— У демона не бывает воинских знаков! — крикнул один из вражеских воинов.

— Покажи, княжич! — заорали наши. — Покажи им дракона!

Всё это было блефом, но из паланкина вдруг раздался кашель, и свита императора буквально окаменела от этого простого звука.

Нишай вскинул руку, и люди Сурлана тоже перестали орать.

— Император желает говорить с тобой наедине, Нишай! — прозвенел в тишине голос карлика. — Только он и ты! Все прочь!

— Мы будем вести переговоры вдвоём! — твёрдо сказал Нишай и взял меня за руку.

— Хорошо, — сказал карлик, немного помедлив. Он как-то общался с императором, и тот сообщал ему, что нужно говорить. — Пусть будут двое и двое! Император велит остаться рядом с собой своего наследника Нордая! Остальным он приказывает отойти на сорок шагов!

Мы с Нишаем быстро переглянулись, не понимая, что изменилось вдруг?

Воинские знаки на моих руках испугали императора так, что он согласился на наши условия?

Да что у меня там, в конце концов? Или император просто боится, что сияющие печати увидят все его воины? И поймут, что я уж точно не демон?

Но ведь Камай всё же чужак и не имеет здесь никаких прав? Или я опять что-то не понимаю?

Воины поставили паланкин с императором на землю и отошли с поклонами.

Вельможи и колдуны тоже поспешно отступали за границу, быстро начерченную на земле воинами из охраны императора.

Только парень в маске остался стоять рядом с паланкином. На поясе у него был меч, в руках — небольшой мешок из кожи. Какая-то колдовская дрянь?

— Ладно, мы тоже отойдём, — сказал мне Чиен. — Но возьмём луки наизготовку. Будь настороже, княжич. Не вздумай сдохнуть, а то я уже успел к тебе привыкнуть.

Ойгон протянул мне нарядную вышитую рубаху, ещё хранящую тепло его тела. Куртку я подхватил свою.

Расправил связку амулетов на груди. Среди них был и деревянный барс, подаренный мне Майей. Пусть они сохранят меня. Ойгон правильно говорил — материнский оберег — самый верный.

— Ойгон! — окликнул я брата. — Пусть наши всадники подойдут на эти же сорок шагов! Для волка — это три-четыре прыжка.

— Сделаю, — кивнул он и попятился.

— И ты убирайся! — сказал я карлику.

— Это невозможно! — возмутился тот. — Я — голос императора!

— Ну, тогда третьим с нашей стороны будет мой волк! — парировал я. — Голос у меня свой, а это, — я хлопнул Мавика по спине, — мой нюх!

— Хорошо! — раздался вдруг хриплый голос из паланкина. — Убери своего волка, воин.

Карлик шарахнулся и засеменил за черту. А я даже не сразу понял, что с нами говорит сам император.

Только когда занавески раздвинулись, и из паланкина выбрался сгорбленный, но ещё крепкий старик, до меня дошло — мы как-то сумели выманить страшноликого из его скорлупы.

Император был в золотой хламиде, меховом плаще и золотой маске, скрывающей обезображенное лицо. Седые волосы были заплетены в десятки косичек, украшенных магическими амулетами. И целая связка амулетов висела на груди диковинным ожерельем.

На поясе императора имелась сумка для магических принадлежностей, какие обычно носят колдуны — метатели молний, рядом — меч в богатых ножнах, явно драконий.

Так он колдун или мастер чёрного слова, вроде Нишая?

В целом страшноликий император выглядел величественно и устрашающе. Но я-то знал, что он прячет под маской.

Больше всего «страшноликость» напоминала ожог. Но, возможно, это были следы от болезни или проклятия. Тут же всё-таки кругом магия.

Император вошёл в шатёр, походка у него оказалась достаточно твёрдой. Следом за ним отправился Нордай.

Я хлопнул Мавика по спине:

— Иди к Сурлану. Смотри и слушай внимательно! Жди наших. Если что-то заметишь — подай сигнал!

Волк послушался: ткнулся в меня мордой и затрусил к нашим.

Я кивнул Нишаю, и мы вместе вошли в шатёр.