— И что? Все трупы примерно одного рода — мёртвого.

— А то, что в свите императора — куча новой элиты, — не согласился Нишай. — Вон те, в синей с золотом одежде, видишь? Это не колдуны, для которых все живые вокруг просто не успели стать мёртвыми. Вельможи и торговцы — другая элита Вайги, мирная, с чистенькими ручонками. Они ценят внешнее соблюдение приличий. И знают, что у Камая — та же драконья кровь, что и у императора. А вот наместник — слегка не дотягивает, бабка не та. И потому неважно, кто на кого напал. Прав тот, чей род древнее и лучше. А значит, законного наследника нельзя раздавить массой атакующих волков. К тому же у подножия Белой горы.

— Священному месту всё равно каюк, — не согласился я.

— Император накажет виновных, делов-то, — усмехнулся Нишай. — Принесёт богатые жертвы, и гора простит. А вот устранить наследника можно только законным путём. Иначе — какое это государство?

Носильщики поставили паланкин, и оттуда показалась морщинистая рука, татуированная до кончиков пальцев.

— А он страшноликий — потому что татуированный? — спросил я.

— Сейчас ты увидишь, — улыбнулся Нишай.

Глава 17

Кто тут демон?

Далековато было до вражеского «табора», но Нишай меня заинтриговал.

Я щурился и ждал, пока император высунет татуированное рыльце из паланкина. Разглядывал его свиту. Размышлял: может, Нишай прав на счёт того, что мы переходим из фазы сражения в фазу семейных разборок? Ведь и в моём мире — одним всё, другим закон.

Княжич Камай выпадал из закона. Слишком древний род, слишком страшны красные драконы, в древних легендах победившие чёрных.

И раз уж я стою на пути императора, не пуская вайгальцев к Белой горе, свечу породистой мордой, может, начнём разговаривать?

Вот только я ещё не решил, нужны ли нам эти переговоры?

Сколько нас сейчас? Навскидку — волчьих всадников прибыло нам на помощь не меньше трёх-четырёх дюжин. И столько же пеших.

Мало? Ну, так ведь и правда — тоже на нашей стороне. А она девка тяжёлая.

Долина Эрлу, караванная тропа, Белая гора, перевал — все эти земли и сейчас принадлежали Камаю, ведь война не была объявлена. Терий Верден напал исподтишка и хотел взять землю по праву сильного, но облажался и упустил наследника.

Почему напал? А как иначе-то? Удивительно другое: почему он так долго терпел «красного» правителя Юри.

Идейный противник. Драконы другого цвета. Эрлику не поклонялся…

Идеальный враг, чтобы держать чёрных колдунов в тонусе. Вон как разрослось войско!

Странно только, что император прибыл не на драконе. Да и сопровождали его всего четверо на чёрных крылатых рептилиях. (Надеюсь, дикие волки их сейчас доедают в горах.)

Но, как ни крути — маловато драконов у императора. У терия Вердена в крепости их — как у нас волков. Накладно кормить такую прорву, но он же собирался брать перевал…

Варган смолк. Мы ждали, что крылатые волки опустятся рядом с нами, но командир увёл их поближе к лесу и там взялся строить в боевой порядок — серпом.

Он явно опасался чего-то. Но чего?

Блин, а ведь и многие из наших никогда не видели моего настоящего лица. Одно дело — байки, а другое — настоящий живой наследник.

Может, Ичин там сейчас политинформацию проводит? Или кто там у них командует?

А что если это воин из степных волков, которые вообще не в курсе, что я за зверь?

Как бы сейчас ещё и со своими не пришлось объясняться. Есть воины, которые могут узнать княжича в лицо? Надеюсь, моя рожа для них — приятный сюрприз?

Интересно, как бы сложилось моя судьба, попади я сюда без этой вот «голубой» крови Камая? Поверили бы мне вольные племена? Пришли бы за мной к Белой горе?

Ну, возможно, только они бы и поверили. Если бы медведь заступился.

Барсы и волки ценят личные качества и покровительство духов. Шаманка бы убедила их, что я — особенный воин. Она мне сразу поверила.

А люди Айнура? Да никогда. Цивилизация успела испортить их. Им и сейчас важно, что я за «заяц». Айнур мается, не понимая, почему он должен терпеть наглого пацана? Почему здесь командую я? Ведь это в его жилах течёт кровь драконьего рода.

А Нишай?

Я покосился на колдуна. Грязный, растрёпанный, он был счастлив, как мальчишка, которого взяли в первый военный поход. Драки ему не хватало, что ли?

Поверил бы он мне, если б знал, что никакой я не наследник?

Что он увидел во мне, когда мы захватили его в плен? Личную силу? Или-таки ухитрился распознать за личиной «зайца» княжича Камая?

Умный Нишай, хитрый — не по годам. «Проклятый» Нишай — так называют его соплеменники.

Значит, он им всегда колупал мозг? Вёл себя, как хотел? И думал, как хотел?

Может, всё же не распознал? Может, то, что он сам к нам явился — всего лишь махровое своеволие?

Захотел создать собственный мир из ростка и отбить у меня девчонку? Или я слишком хорошо о нём думаю?

Вот Бурка — да. Он признал бы любого «меня». Вот только где он опять?

Дикие волки, разогнав драконов, куда-то скрылись. Толи слиняли втихаря, то ли слились с осёдланными волками, замаскировавшись среди наших дюжин.

Места возле Белой горы хватало всем. Волчьи всадники выстроились ближе к лесу в паре сотен шагов от нас. Пешие барсы и волки сместились к горе, чтобы не попасть между терием Вердена и свитой императора, как между молотом и наковальней.

Я хмурился, пытаясь понять, кто же командует нашими всадниками?

По меховым курткам, расшитым тотемными знаками, было понятно, что это верняк наши — барсы с волками. Но в запале боя успел узнать только брата, Ойгона. Вот и сейчас он был впереди строя. Неужели это брат привёл сюда волчьи дюжины?

Ойгон всегда был дружен с Ичином. Тот вполне мог доверить ему крылатых волков.

Но отряд смешанный. Неужели Майман уступил, и не поставил своего воина командовать? А где он сам? А Ичин где?

Я огляделся, совершенно выпустив из виду императора. Терий Верден что-то говорил ему, вроде как оправдывался. Тот слушал.

Окинув взглядом изменившуюся диспозицию, я понял, что наши люди не сделали ошибки, не встав рядом со мной и Нишаем.

Они пытались сохранять манёвренность и контролировать побольше пространства. Нас всё ещё было существенно меньше, чем найманов. Как минимум раза в четыре. Но уже не так страшно, верно?

К тому же вольные вели себя наголо. Расставляли лучников, так, чтобы досталось и найманам терия Вердена, и императорским.

Отряды лучников были нашим самым сильным оружием. Неожиданным и для нас, и для врагов. Не встречались раньше найманы с лучниками вольных племён. Не было их у нас. Зачем? С волка-то без стремян особо не постреляешь.

Воинам — барсам и волкам красной кости — и в головы не приходило, что придётся биться с превосходящими пешими силами врагов. Они особо и не учились стрельбе. С волка любую добычу можно просто загнать и добить копьём.

Дальнобойные композитные луки, которые раньше применялись лишь на «пешей» охоте, стали вдруг незаменимым оружием. Майман выяснил это, нападая из-за кустов на вайгальские разъезды. Случайно.

Ну не было у него в достатке волчих воинов — один охотники-расстриги. И вождь волков начал воевать, «чем есть».

И в какой момент наплыв в ряды обороны охотников с гор породил эту неожиданно выигрышную тактику: заговорённые стрелы, лучники-полушаманы.

Я и сам увидел всё это в бою только сейчас. Остальное домыслил по равнодушно-привычным командам Сурлана.

Вайгальские лучники не могли нам противостоять. Луки у них короткие. Стрелки защищают колдуна во время битвы, сидя рядом с ним на драконе. Дальнобойность там никакая, да она им и не нужна. Зачем десятки стрел, когда есть одна молния колдуна?

И вдруг удача отвернулась от найманов. Охотничья магия мирных лесных волков обернулась против захватчиков.