В конце концов дверь открыли — а возможно, распахнули пинком, только сделал это вовсе не почтенный маг Фурлон Гамер, а совершенно внезапная эльфка. Как показалось Илидору сначала — совсем юная, лет семнадцати. Пушистая шапочка светло-рыжих волос, мелкие черты треугольного лица, сильно выпирающие ключицы в горловине плотного серого платья. Взгляд прямой и цепкий, глаза прозрачно-серые с тёмно-пурпурными пятнышками. И по этому прямому взгляду, по отсутствую в нём всякой приветливости как-то сразу сделалось ясно: эльфка — полноправная хозяйка башни.

— А где делуля? — слабым голосом спросил Йеруш.

— Я за него, — ответила эльфка сухо.

Скупым движением подбородка указала на придверную стену, и золотой дракон увидел одну из самых безвкусных композиций, какие ему доводилось зреть: в стену вделан деревянный ключ размером с ладонь, а под ним (ох уж эти маги сживления!) вьётся надпись, составленная из песчинок и мелких речных ракушек: «Победителю-ученику от побеждённого учителя».

— Ты избила старика-эльфа и отобрала у него эту башню? — притворно удивился дракон.

На самом деле он бы не удивился. Ощущался в этой эльфке какой-то внутренний напор.

— Я получила достоинство преемницы и позволила ему наконец отойти от дел, — всё так же сухо ответила она. — Он решил посвятить себя преподаванию и уехал в Университет Ортагеная.

Йеруш издал утробный стон.

— Так что если вам нужен Фурлон Гамер, то двигайте в Ортагенай. Если у вас дело к магу сживления — можете говорить со мной. А если сами не знаете, какого жварного шпыня вам надо, то убирайтесь отсюда и отнимайте время у кого-нибудь ещё. Мне работать надо. Лодки в той стороне.

Найло обхватил себя за плечи, длинные пальцы его скрючились, словно машинные манипуляторы, впились в тело, наверняка причиняя боль, которой Йеруш сейчас не ощущал. Голова клюнула воздух, под левым глазом быстро-быстро дёргалась жилка, а рот с досадой выплюнул слова:

— Ёрпыль! Знает! Что!

Опасаясь, что Найло сейчас наломает несклеиваемых дров, и даже немного разделяя это желание, Илидор аккуратно отёр Йеруша плечом и дружелюбно спросил:

— Тебя как зовут?

— Давайте решать вопросы по мере их значимости, — поморщилась эльфка. — Если у вас нет ко мне дела, то не имеет значения, кого как зовут.

«Два заносчивых эльфа в одном месте — это слишком для меня», — раздосадовано подумал дракон, но вслух заявил невозмутимо и лишь чуточку едко:

— И всё-таки начнём от кузни. Вот это вот — Йеруш Найло, он учёный-гидролог, хотя по виду не скажешь. У него есть чертежи костюма для подводного плавания, и мы пришли к магу сживления, чтобы он сделал такой костюм. Теперь ты скажи, Неназываемая: у нас есть к тебе дело, или этого слишком много для твоей занятой важности?

Брови эльфки вознеслись на невероятную лобную высоту, рот на мгновение округлился в изумлённо-безмолвном «Оу», руки дёрнулись, будто хотели прижаться к животу и накрутить на пальцы поясок платья. Она качнулась назад, но тут же выпрямилась (Илидор, наученный общением с Йерушем, прямо увидел, как эльфка выдала себе пинка) и воткнулась лицом в маску невозмутимости.

— Мне нужно видеть чертежи.

Йеруш издал новый страдающий стон, ссутулился. Он так и стоял, вцепившись в свои плечи, и печально помукивал. Илидор облизал губы.

— Мы можем войти?

— Не можете. Если хотите присесть — вон столики в саду.

Не дожидаясь ответа, эльфка сдёрнула откуда-то из-за двери лёгкую куртку, набросила её на плечи и вышла из башни. Прикрыла за собой дверь, приглашающе махнула на столик под густым виноградным навесом. Эльфка была высокой, угловатой, двигалась немного дёргано, словно при ходьбе ей приходилось контролировать каждый взмах руки, сгибание колена и прочие движения, и при этом она слегка путалась в их очерёдности.

Под навесом стоял тяжёлый столик, похоже, дубовый, круглый, вокруг него в беспорядке расставлены четыре круглые же деревянные табуретки. Столешница покрыта тонким слоем пыли, облетевшими виноградными листьями, дохлыми мошками, засохшим птичьим помётом и целым семейством глазурованных чашек со следами давно выпитых отваров. Подле чашек пузатятся большая подзакопчённая кружка и неожиданно чистый глиняный же горшочек, накрытый крышкой. Эльфка села за стол, сдвинула чашки в сторонку, приглашающе похлопала ладонью по ближайшей табуретке.

— Ну давайте! Время не ждёт!

Нахмурилась, и дракон вдруг понял, что эльфка не настолько юна, как ему показалось сначала. Она, пожалуй, ровесница Йеруша или даже старше на год-другой. И если она одержима магией сживления хотя бы вполовину так, как Найло — гидрологией, то и впрямь могла успеть обучиться ремеслу. Возможно, даже хорошо обучиться.

А вот насчёт мастерства — очень сомнительно. В Донкернасе дракон знавал нескольких магов-мастеров, и все они были старше сорока лет, эльфке же с самой большой из возможных натяжек — не более двадцати пяти.

Йеруш всё это наверняка понял быстрее Илидора, потому и подвывал сейчас так тоскливо. Однако отступать было поздно и некуда, потому дракон последовал за эльфкой и сел за стол. Прямо перед ним оказался глиняный горшок, накрытый крышкой, и дракон потянул носом. Из горшка едва уловимо тянуло прохладой и сладостью, и в животе немедленно заурчало. Илидор вздохнул, понимая, что ни на какое угощение здесь рассчитывать не приходится, и аккуратно вытащил чертежи из кожаного футляра.

Подумать только, какой долгий путь они проделали — присланные в Университет Ортагеная безвестным изобретателем, основательно подправленные университетскими механиками, пропутешествовавшие в далёкий-далёкий Анун, а потом — через добрые пару сотен переходов южных людских земель, похищенные, найденные, отданные на хранение, едва не потерянные… Сколько возни с ними было, сколько событий происходило! Разве не чудо вообще, что эти бумаги в итоге добрались-таки до мага сживления, который хотя бы приблизительно сможет понять, как воплотить стройно расчерченную на бумаге теорию?

Вот только сможет ли маг?

Йеруш наверняка считает, что нет, потому и не идёт к столу, стоит около башни скорбным памятником самому себе. Что, интересно, он собирается делать дальше? Что он собирается делать, если эта молоденькая магичка сживления не способна создать костюм для подводного плавания — а магичка, вероятно, не способна? Илидор покосился на Йеруша и уверился, что у того не было запасного плана на подобный случай. У Илидора тоже не было плана — точнее, дракон сознательно и с определённой долей упорства предпочитал пока что следовать в русле устремлений Найло.

Для его собственных ещё рано и слишком спокойно. Но если сейчас окажется, что они напрасно припёрлись в Сварью, если окажется, что у Йеруша нет никаких идей и обязательств на следующие несколько месяцев, то…

— Это безумие.

Эльфка прижала бумаги ладонями к столешнице с какой-то судорожной жадностью, пурпурные пятнышки в серых глазах стали как будто светлее, впалые щёки порозовели, и у Илидора на миг возникла фантасмагорическая мысль, что он видит перед собой Йеруша Найло в чужом теле.

— Это шаткое, пугающее, сугубо теоретическое безумие, — повторила она немного дрожащим голосом, тыкая пальцем в чертежи, и каждое слово звучало всё громче и звонче. — Это не способно уместиться в реальности.

Йеруш, видимо, услыхал в голосе эльфки что-то нежданное и небезынтересное, потому как вдруг очнулся от своей глубинной скорби, обернулся и с видом «Я плохо понимаю, где нахожусь» побрёл к столу.

— Именно за такие задачи и нужно браться, — эльфка обернулась к Йерушу. — Меня зовут Сайя.

Листая чертежи, эльфка забрасывала Йеруша вопросами, и каждый из них разжигал бестолковый восторг в глазах Найло. Как будто его расспрашивали о чём-то крайне волнующем и важном, и Йеруш внутренне орал от восторга, что у кого-то хватает ума и интереса на столь важные, глубокие, невероятные вопросы.

Что в них было такого невероятного, хотел бы знать дракон.