— Дед мой выковал, — с гордостью пояснил Клинк Скопидом, увидев, как завороженно Илидор таращится на треножник. — Дед кузнецом был, первейшим во всех Лисках. До сих пор его ковка по всему городу, на воротах, на лавочных вывесках, в домах богатейских, да много где…

До послеполудня Йеруш обходил городские улицы и площади, читал объявления на вестных досках, прислушивался к разговорам и не представлял, как искать работу. Не заходить же во все дома подряд с вопросом: дескать, не нужен ли вам толковый гидролог, уважаемые жалкие людишки?

Впервые в жизни Йеруш Найло оказался один в новом месте, где о нём никто не знал, куда его никто не звал и никто в нём не нуждался, и Йеруш понятия не имел, как сделать так, чтобы в нём ощутили надобность. Нанять, что ли, крикливого ребёнка вроде тех, которые зазывали людей в аптеку Касидо и к травнику Кунь Поню? А что, не такая плохая мысль — пусть бы какой-нибудь мальчишка стоял на оживлённой улице и вопил: «Гидролог Йеруш Найло проследит направления водных жил! Расчёт истечения питьевых и постирочных вод с учётом сезонных магических колебаний! Анализ воды на включения и пригодность для питья! Определение мест для рытья колодцев!»…

Отличная идея, просто замечательная, только, во-первых, вряд ли в Лисках можно развернуть подобную деятельность без какого-нибудь разрешения, а во-вторых, и разрешение, и зазывала будут стоить денег, которых у Найло уже, считай, не было. Даже оплата крошечной каморки в спальном доме сейчас была проблемой, не говоря уже о постоянно сосущем чувстве голода. Того и гляди — придётся тратить оставшиеся деньги Университета, просто чтобы прожить ещё какое-то время.

Твою жвару, какой стыд и ужас! Эльф из хорошей семьи, первый платиновый выпускник за всю историю Университета Ортагеная, истратил половину университетских денег и никак не может их возместить, более того: не может даже заработать себе на ночлег и пропитание! Шляется по людскому городу в затерянных ёрпылях среди голодухи и неприкаянности! Совершенно не представляет, что ему делать!

Йеруш аж зажмурился, бредя по улице к спальному дому. Он даже не может сдаться. Не может, поджав хвост, вернуться в Университет немедля, хотя такое желание то и дело проскакивает — да, Йеруш, возможно, поджал бы хвост и вернулся к Ллейнету Элло, пока ситуация из паскудной не превратилась в непоправимую… Но, прав Илидор, из этих мест до Ортагеная не менее тысячи переходов, и пусть даже до Декстрина какую-то часть пути можно пролететь, а не пройти — дорога всё равно будет долгой, и оставшиеся деньги Университета так или иначе иссякнут.

Не говоря уже о том, что неохота Илидора кого-то носить на спине сопоставима по силе разве что с ужасом Йеруша перед полётами на драконе.

Может, действительно нанять зазывалу, а там видно будет? Во всяком случае, людишки, окружающие Йеруша прямо сейчас, смогут узнать, что на свете существуют гидрологи и они могут быть полезны; Йеруш сможет это донести до людишек, не взаимодействуя с каждым персонально и не глядя в их тупые глаза.

Уже почти решившись нанять ребёнка-зазывалу, Йеруш добрёл до спального дома. Погружённый в свои мысли, он не увидел, что его там поджидают — при виде Найло буквально подпрыгнул круглолицый белобрысый мужчина лет тридцати, в душном с виду костюме и с беспокойными руками, которые никак не вязались с этим костюмом. Йеруш же обнаружил ждуна, только когда тот преградил ему путь к двери и, натянуто улыбаясь, ляпнул:

— Мерзкая погода, правда?

Найло перевёл взгляд на нежданное препятствие и дёрнул-клюнул головой. Мужчина попытался упереть руки в бока, но костюм таких движений не позволял, потому втиснутый в него человек сложил ладони на животе и чуть подрагивающим голосом продолжал:

— Погода мерзкая и вода вокруг города ведёт себя мерзко, знаете ли.

— Бывает, — нетерпеливо мотнул головой Йеруш, решительно не понимая, какой захухры от него хотят. — Это же осень.

— Да-да, осень, осень, конечно, ну так что же?

— Вон листья опадают! — Йеруш ткнул пальцем в старый вяз, растущий во дворе спального дома. Развернулся с заносом: — Вот небо поблекло! А вон птички на деревьях сидят напупыженные!

— Мало ли что, знаете ли, — бормотал незнакомец, сжимая-разжимая пальцы. — Осень — ещё не причина, ведь не первая же она в Лисках, а только прежде никогда ведь с водой такого не случалось, никогда прежде на моей памяти…

Йеруш чуть наклонил голову и уставился на странного человека глазами диковатой птицы.

— Вода под землёй присыпает, когда магические колебания мурыжат почву. А они вполне могут мурыжить, когда листья опали, цветочки завяли и птички напупыжились. Магические колебания для того и нужны, чтобы всех заколебать.

— Да, да. — Лицо молодого человека как будто перелепилось и теперь выражало страдающую жалкость. — Просто я в этом не понимаю, а городу так нужна помощь, и я не могу упустить… Вы же гидролог, правильно?

— Илидор, принеси дров! — распаренное лицо Ундвы вынырнуло из клубов пара.

Гномка энергично замахала полотенцем на горшок, в котором варились-ворочались яйца, то и дело подпрыгивая и выставляя гладкие коричневатые бока наружу. Словно пытались воздуха глотнуть.

Илидор бодро агакнул, пронёсся к двери мимо Ундвы, одной рукой дёрнул её за завязку фартука, другой рукой цапнул со столика варёное яйцо, из тех, что стыли там с прошлой варки. Ундва хотела шлёпнуть Илидора полотенцем, но не успела. Рассмеялась, отбросила за спину пегую косу.

Очень радовал Ундву этот новый кухонный работник. Неутомимый и бодрый, он деловитой шаровой молнией носился по кухне, залу, улице, дровяльне, потрескивал от распирающей энергии, делился ею со всеми вокруг. Илидор постоянно что-то напевал-мурчал себе под нос, и от этого мурчания-напева работа Ундвы спорилась бойчее, пироги получались особо румяными и пышными, каши — рассыпчато-аппетитными, а уж какой вышел суп на коровьей голяшке! Даже подпирающие котёл кованые мыши, казалось, жадно дёргают носами!

И было в Илидоре нечто неощутимое и невыразимое словами, но такое понятное и близкое, что Ундва моментально признала этого человека своим — глубинно, от кишок своим. Ей в голову не приходило пересчитывать и проверять продукты, которые Илидор по её поручению привозил на тачках от торговцев, или следить за ним, пока он находился в кухне. Обычно-то с новых кухонных работников Ундва не спускала глаз, но Илидор — он как будто был ей кем-то вроде давнего друга или даже близкого родственника. Старшим братом, к примеру, да — ещё одним старшим братом, который до сих пор почему-то не обзавёлся собственной семьёй и не уехал из отчего дома.

Пинком открыв кухонную дверь, Илидор внёс в поддоне целую гору дров, а вслед за ним в помещение вкатился прохладный осенний воздух и звуки улицы — гомон, скрип колёс, гусиный гогот, лай собак, карканье ворон, что прилетели в Лиски на зимовье из морозных северных краёв. Ундва смотрела, как Илидор несёт поддон к большой печи, выглядывая из-за дровяной пирамиды. Обычный человек бы шатался от тяжести, кряхтел, пыхтел, то и дело перехватывал свою ношу, а Илидор просто шёл и всё, ему было неудобно нести громоздкий поддон, неудобно — но не тяжело. Хоть по виду и не скажешь, но Илидор сильный, словно вытесанный из того же камня, из которого когда-то появились на свет гномы в глубинах Такарона.

Дождавшись, когда дрова будут сложены в дровницу у печи, Ундва взяла из стопки посуды миску побольше. Пускай до вечера ещё далеко, а Клинк не особенно одобряет, когда работников кормят чаще двух раз в день, но пока кухней распоряжается Ундва, у Илидора тут будет сытный завтрак, обед и ужин. И пусть отец хоть горы сотрясает — держать хорошего работника на скудном пайке она не станет!

— Передохни, поешь.

Упрашивать себя Илидор не заставил, ополоснул руки в бадейке и сел за стол, на котором Ундва резала овощи и разводила тесто — с краешку нашлось место, не занятое досками, ложками, ножами, мешочками, тряпицами. Гномка поставила перед Илидором миску с тушёными овощами и кусочками оленины. Хотела сказать, чтобы он снял плащ хотя бы за столом, но не сказала — все предыдущие просьбы на эту тему Илидор игнорировал, и было как-то понятно, что настаивать не стоит, если только не хочешь выглядеть глупо, а Ундва не хотела.