— И всё же, — не унимался Картэн, — почему вы считаете, что я не воспользуюсь вашей слабостью?

— Хотел бы воспользоваться, — невозмутимо ответила графиня, — сделал бы это в прошлый раз, когда я валялась без сознания. Раз тогда ты меня не тронул, думаю, и сейчас не тронешь.

— Верно, — улыбнулся Картэн, но тут же его лицо сделалось серьёзным: — Слушаюсь, капитан.

Элеонора закусила палец правой перчатки и стянула её с руки. Бросила перчатку на стол, встала и начала расстегивать куртку здоровой рукой.

— Помоги снять левую перчатку и куртку, — попросила она, когда расстегнула последнюю пуговицу, и развернулась к нему спиной.

Картэн бережно стянул перчатку и бросил её на стол рядом со второй. Потом снял куртку с её плеч и начал бережно высвобождать руки из рукавов, стараясь поменьше травмировать раненую руку. Куртку он аккуратно положил на стол.

— Когда будешь уходить, — сказала Элеонора, высвобождая рубашку из штанов и начиная её расстегивать снизу, — заберёшь куртку, чтобы почистить и зашить.

— Подождите, — сказал Картэн и положил руку ей на плечо. — Я предлагаю сначала перевязать руку. Я отрежу рукав.

— Перевязывай, — равнодушно согласилась Элеонора и села обратно на край стола. — Воду возьми в соседней каюте. Скорее всего, зашивать придётся. Иглы и нитки в сумке, — она кивнула в сторону дивана.

Картэн вернулся с небольшой миской воды. Отрезал левый рукав её рубашки, промыл рану и обработал обеззараживающим раствором. Приготовил иглу с ниткой. Встал на одно колено перед Элеонорой, посмотрел на неё и спросил:

— Я начинаю?

— Начинай, — равнодушно ответила девушка, а сама сжала здоровую руку в кулак.

Через десять стежков края глубокой раны сошлись вместе, он обработал рану магической мазью и забинтовал.

— Готово, — сказал Картэн, вставая с колена.

— Благодарю, — сказала Элеонора и продолжила расстегивать рубашку, под которой больше ничего не было.

Когда рубашка была расстегнута до низа груди, она отвернула её левый край и прижала его левой рукой.

— Болит на три пальца выше нижнего края рёбер, — она, не касаясь себя рукой, показала приблизительного где — в том месте была большая синяя гематома. — Может, это и просто ушиб, но я хочу подстраховаться.

— Понял, — серьёзно ответил Картэн. — Я буду бинтовать со спины. Мне надо, чтобы вы для этого встали.

Элеонора встала и сделала несколько шагов от стола. Сняла рубашку и бросила её на пол. Руки развела немного в стороны.

Когда Картэн дотронулся до её обнажённого бока, чтобы намазать магической мазью от переломов, она непроизвольно вздрогнула, и её лицо залилось краской. Покраснели и уши.

Ей было неловко стоять обнаженной перед чужим мужчиной, пусть даже и спиной. Ей было стыдно, что никакого самообладания ей не хватило, и она не могла спрятать свою неловкость и оставаться холодной и равнодушной, как обычно.

Картэн закончил с мазью, дал ей время немного впитаться и начал плотно обматывал Элеонору бинтом, а она стояла и думала: «А он нежный… Так и не скажешь… Если Киран через несколько месяцев не вернётся, уйду к Картэну. И ладно, что он не красив… Вроде бы нежный и надёжный, да и позориться, что я в девках до сих пор ходила, больше не надо будет… Уже не страшно…. А если он меня обидит — или сама его убью в момент близости, или найду управу потом…»

— Готово, — сказал Картэн и сделал шаг назад.

— Благодарю, — искренне ответила Элеонора и, не оборачиваясь, пошла в сторону смежной каюты, где была её спальня.

— Всегда рад помочь, — искреннее ответил Картэн.

— Можешь идти, — сказала Элеонора, — и закрыла за собой дверь спальни.

Она закрыла лицо здоровой рукой и села на край кровати. Её лицо было всё красное, внутренняя часть губы искусана в кровь, а сердце бешено стучало в груди.

«Если он сейчас сюда зайдет, я даже не смогу ему отказать, — думала она, безуспешно пытаясь успокоиться. — Я не захочу ему отказывать. Извини, Киран. Я так устала быть одной, что я тебя не смогу больше долго ждать. У тебя есть два месяца, и надеюсь, я не сойду с ума раньше».

Картэн не зашёл. Кирану повезло.

Элеонора успокоилась и залезла под одеяло отдыхать.

«Дальше они справятся без меня…», — решила она, отпуская свои мысли бессвязно разбредаться в разные стороны, и через полчаса задремала.

Провалялась она в кровати несколько часов и решила, что пора бы и поесть. Встала, надела чистую рубашку и вышла в гостевую часть каюты. На небольшом круглом обеденном столе уже стояла еда. Вычищенный меч лежал на столике у дивана.

«Это ты хочешь показать, что хорошо меня знаешь? — усмехнулась Элеонора и села за стол. — Ладно, прощён — действительно знаешь…»

Пока она кушала, в дверь постучали.

— Входи, — сказала Элеонора и отложила вилку с ножом.

На пороге появился Картэн с её вычищенной и зашитой курткой в руках. Элеонора равнодушно на него смотрела, пока за ним не закрылась дверь, а потом снова залилась краской. Она закрыла лицо рукой, наклонила голову вниз и уставилась в тарелку.

«Бли-и-ин! — расстроилась она из-за своей несдержанности. — Дурацкая это была идея! Теперь что? Всё время так будет, что ли⁈ Лучше уж было ходить с поломанными рёбрами, чем с таким позором!»

— Докладывай, — спокойно сказала она, не глядя на него.

— Всё ценное мы перенесли к нам на борт. Флаги забрали. Вражеский корабль потопили. Маг казнён. Конрад покалечен. Ваша куртка готова. Жду дальнейших указаний, капитан.

Спокойный и деловой голос Картэна помог Элеоноре быстро успокоиться. Она убрала руку от лица и надменно на него посмотрела.

— Разворачиваемся и идём в Марингерд. По возможности конфликтов с другими судами избегать: если они не нападают, то и мы проходим мимо, если идут в атаку — готовишься к абордажу и зовёшь меня. Будем в порту, организуй мне карету и охрану до усадьбы. За Конрадом и головой мага я пришлю городскую стражу.

— Слушаюсь, капитан, — по форме ответил Картэн.

— Далее — это моя личная просьба, — спокойным голосом продолжила Элеонора. — Не попадайся мне на глаза, пока я не сойду с корабля в порту. На казнь не приходи. Это всё.

— Слушаюсь, капитан, — ответил Картэн и покинул капитанскую каюту.

До порта корабль графини Дэйнеры добрался благополучно. Она сошла на берег и отправилась в свою усадьбу.

«В ближайший месяц я на корабль ни ногой!» — твёрдо решила она по дороге домой.

В усадьбе личный лекарь графини вылечил все её раны и убрал все шрамы. На корабль она его брать не хотела, ведь он преданно служил ещё её отцу, и она не хотела, чтобы он погиб. Преданных людей вокруг неё было и так мало. Другого лекаря на корабль она брать тоже не хотела, чтобы никто в городе не знал о состоянии её здоровья после вооруженных конфликтов, и ничего не грозило мифу о её неуязвимости.

Тот же подход она применяла и к команде своего корабля — они помогали ей отбиваться, но не зализывать раны после боя. Несколько дней назад она впервые в жизни решилась попросить о помощи кого-то со своего корабля. И то только из-за того, что уже испытала близость с мужчиной и стала меньше их бояться — стала меньше бояться за свою честь, которую уже отдала.

Часть 1

Глава 9. Морской дракон

Элеонора

Для публичных казней в Марингерде была отведена специальная площадь. Она называлась «Площадь Камелий». Кусты красивых красных цветов действительно росли по её периметру, но это было не единственным «красным», во что зачастую была украшена эта площадь.

К площади вело четыре переулка, и в день казни их перекрывала городская стража, пропуская на неё только совершеннолетних.

О казни оповещался весь город за неделю, чтобы все успели свыкнуться с мыслью, что на ней придётся присутствовать. Казни графини Дэйнеры всегда были очень жестокими, и желающих на них поприсутствовать обычно было немного. Однако желания горожан графиня в расчёт не брала, и если за час до казни на площади не собиралось достаточно людей, то городская стража отлавливала остальных на улицах и по домам, восполняя недостачу.