– Да ладно тебе, Молниар, – ласково произнесла Мерцана, выйдя на искрящуюся серебром палубу, – позволь ему помочь нам, не противься, – улыбнулась она, взявшись за деревянные леера.
– Ну ладно, ладно, отправляемся, – проворчал Молниар, скрывшись под лодкой и влезая в рыбью упряжку.
Дея передала тканную сумочку с едой и водой, обняла Володара и Мерцану и, попросив обязательно приехать в гости с малышом, поднялась на пирс и махнула рукой. Путь по морю занял два дня. Мерцана обрадовалась, когда в лучах закатного солнца показался их родной континент, действительно, выглядящий словно корабль великанов, с кружащими тут и там чайками и белыми волнами, бьющимися об острые скалы внизу. Деревянный пирс был прямо под высоченным утесом, похожим на нос гигантского корабля. На пирсе их кто-то встречал, но издалека не было видно кто именно. Володар выстрелил дымом в знак приветствия и стоящие на пирсе замахали руками и выстрелили синим и зеленым дымом. Витэр попрощался и помчался по своим ветреным делам, а Молниар аккуратно подплывал к пирсу. Два воина, стоящие на причале, пришвартовали лодку.
– Все ли вам понравилось? – устало произнес Молниар, высунув голову со своим носом – копьем из воды.
– Да, спасибо тебе большое, – сказала Мерцана и бросила рыбине камушек аквамарин.
– Молниар всегда к вашим услугам, – повеселевшим голосом произнес он, – доброго вам вечера, а я, пожалуй, отдохну и перекушу, говорят у вашего утеса очень гостеприимные водяные и уютные подводные гостиницы!
– Всего хорошего, Молниар – Мерцана махнула ему рукой и улыбнулась,– ты самый лучший подводный извозчик!
Молниар сделал несколько кругов вокруг себя и скрылся под водой.
Мерцана сжала руку Деи и решила подойти к сыну. Её лицо оставалось спокойным, но дрожащие руки выдавали тревогу. Она подошла ближе и осторожно прикоснулась к его щеке.
– Ты справишься, – сказала она, её голос звучал уверенно, хотя взгляд искал подтверждения в его глазах. – Ты всегда справлялся. Да помогут тебе подземные богини.
Бабушка Сида протянула внуку сверток с ягодами и травами и трижды поцеловала Иная.
– Ой, да что эти богини, – проворчала бабушка, – на себя рассчитывать надо, да в облаках не витать, коли по лесу идёшь.
Слева раздались щелчки пальцев. Это был Зверан. Его длинные белые волосы постоянно спадали на глаза, заставляя его то и дело встряхивать головой, отбрасывая пряди с лица, словно отгоняя назойливых мошек. Он подошёл, хлопнув Иная по спине, да так, что тот чуть не потерял равновесие.
– Не забывай, кто учил тебя драться. Если встретишь кого-то слишком сильного, скажи, что ты из силян, – искрил он с широкой ухмылкой. – Это их напугает больше, чем твои маленькие кулачки.
Меньшой, давний приятель Иная из племени знахарей, стоявший чуть позади остальных, казался на удивление молчаливым, что было ему не свойственно. Подойдя ближе, он протянул Инаю маленькую кожаную книжицу и усмехнулся:
– Держи. Если вдруг растеряешься, можешь сделать умный вид и притвориться, что читаешь.
Инай принял подарок, кивнув в знак благодарности. Он знал, что Меньшой вложил в эту книжицу больше, чем просто текст. Это был его способ быть рядом даже на расстоянии. Инай обнял родителей перед уходом. Отец, молчаливый как всегда, положил руку на плечо сына. В этой тяжёлой ладони была вся история их рода, вся надежда, которая теперь перекладывалась на плечи Иная. Володар, как никто другой, понимал важность пути, который предстоял его сыну. Он провёл рукой над своими искрами, формируя слова, которые застыли в воздухе: «Иди с честью». Мерцана же обняла Иная крепче, чем когда-либо раньше. Её зелёные глаза, всегда спокойные, сейчас наполнились слезами, но она не произнесла ни слова. Инай знал, что она хочет сказать, но её гордость за сына перевешивала все страхи. Когда момент прощания подошёл к концу, все отступили, оставив Иная перед началом лесной тропы. Он оглянулся ещё раз, встречая взгляды тех, кто пришёл его проводить. Они стояли, как стражи у границы, желая ему удачи, но понимая, что этот путь он должен пройти один. Лес встретил его глухим молчанием, которое сразу поглотило все звуки из деревни. Деревья возвышались, как стражи древнего мира, а воздух наполнился запахом влажной земли и мха. Инай глубоко вздохнул, чувствуя, как его сердце замирает от предвкушения и страха. Позади него был дом, а впереди – неизвестность, которая могла изменить всё.
Глава 2. Видяничи
Войдя в лес, Инай ощутил резкую перемену. Мир за его спиной казался привычным и понятным, но здесь, под пологом деревьев, начиналась другая реальность. Лес жил своей жизнью, равнодушный к человеческим заботам. Даже воздух был иным – густым, влажным, с лёгким ароматом земли, прелых листьев и смолистых деревьев. Этот запах проникал в лёгкие, оседал на языке, будто лес хотел стать частью его самого. Высокие деревья покачивали своими вершинами, величаво и неторопливо, словно ведя беседу на языке, недоступном для человеческого слуха. Лианы, свисающие с ветвей, подобно седым бородам древних старцев, шевелились под легчайшими порывами ветра. В просветах меж густых крон мелькали тени птиц, быстрые, как мысли, и изредка из тёмных глубин чащи мерцали большие глаза зверей, молчаливых свидетелей чужого присутствия. Лес не выказывал ни вражды, ни гостеприимства; он лишь безмолвно внушал Инаю – ты здесь всего лишь гость, ничто в этом царстве не принадлежит тебе. Каждый шаг Иная по мягкому мху ложился беззвучно, как шёпот ночи, но стоило ему коснуться сухой ветви, как треск её возмущал тишину, заставляя замирать в почтительном страхе. Шелест листвы, где ветер обнимал кроны, был сладок и загадочен, как древний сказ. Дождевые капли, забытые утром на листьях, срывались медленно, словно печальные слёзы, и с глухим звуком растворялись в объятиях земли. Здесь время утекало, словно растворяясь в невидимом потоке, а лёгкие тени, скользившие по тропе, казались живыми. В какой-то момент Инай поймал себя на том, что считает собственные шаги, пытаясь отвлечься от ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Через некоторое время он остановился на полянке, чтобы перевести дух. Лес казался бескрайним, но среди привычного пейзажа его взгляд зацепился за нечто странное. У самого основания дерева, на небольшом выступе, лежал мешочек. Он подошёл ближе, медленно, настороженно. Мешочек был небольшим, сшитым из светлой ткани, которая выглядела почти новой, но с тёмными пятнами от влаги. Он нагнулся и развязал шнурок, почувствовав, как в воздухе тут же усилился тонкий, сладковатый аромат. Внутри оказались ягоды. Они были крупные, свежие, покрытые каплями росы, будто только что собранные. Инай нахмурился, задумавшись. Кто мог оставить его здесь? Лес не прощал беспечности, а такие находки не могли быть случайностью. В этот момент он вспомнил бабушку. Сида всегда находила способ незаметно помочь, оставаясь при этом в тени. Ещё с ранних лет он помнил, как её помощь никогда не тяготила, но являлась всегда к месту, как утренний луч солнца, согревающий после ночного холода.Он вспомнил, как она рассказывала истории у очага, её голос был мягким, словно тихий плеск волны.
– В лесу надо быть внимательным, – говорила она тихо, а её глаза поблёскивали хитринкой. – Лес не любит шума, но более всего он не терпит беззаботных дурней.
Инай не мог избавиться от ощущения, что это бабушкина забота, хоть её и не было рядом. Он поднял мешочек, благодарно улыбнулся и положил его в сумку. После, пройдя ещё несколько часов и усевшись под деревом передохнуть, он наткнулся на нечто неожиданное. Рядом, в мягкой чёрной траве, переливающейся то приятным голубым цветом, то нежно-розовым, лежала змея. Её длинное желтое тело, покрытое блестящей, чуть сиреневой чешуёй, извивалось едва заметно, а голова была безжизненно опущена. Её глаза, мутные и неподвижные, смотрели в пустоту. Инай подошёл ближе и заметил, что голова змеи была проткнута палкой, словно её кто-то намеренно убил. Но в этом было что-то странное. И снова в памяти всплыл голос бабушки. Она часто рассказывала ему о змеях, особенно об этом их виде, называемом желторезом.
