Придя домой, Алексей, словно безумный учёный, снова сел за компьютер, и снова погрузился в свои исследования. Он ещё раз просмотрел старые записи со своего рабочего компьютера, словно ища ответ в старых книгах, пытаясь найти ответы на свои вопросы, и разрешить свои сомнения, словно детектив, ищущий улики. Он всё больше и больше понимал, что в этом "идеальном" мире что-то не так, что за внешним благополучием скрывается какая-то тайна, словно за красивой маской прячется монстр. Его стали беспокоить эти чувства, которые, словно колючки, царапали его сердце, и терзали его совесть. Он всё чаще стал задумываться о том, что происходит вокруг, и куда на самом деле движется этот мир, словно пытаясь найти дорогу в лабиринте. Но как понять правду, если она так тщательно скрыта, словно сокровище, спрятанное в глубокой пещере? Это был вопрос, на который ему предстояло ответить, и он был готов к любым испытаниям, чтобы найти истину. Он с надеждой посмотрел на тёмный силуэт города за окном, словно на мрачного великана, скрывающего свою тайну, и твёрдо решил, что он докопается до истины, чего бы это ему не стоило, словно исследователь, стремящийся к открытию.
Глава 3: "Тревожные звоночки"
Ночь, подобно огромному чёрному покрывалу, вновь окутала город, погружая его в глубокий сон, и уступая свои владения ночным кошмарам. Но в этот раз, в отличие от предыдущих ночей, она не принесла Алексею долгожданного покоя и восстановления сил, а наоборот, принесла еще более мучительный и тревожный сон. Этот сон, словно жуткий монстр, вырвавшийся из глубин его подсознания, набросился на его разум, увлекая его в пучину мрачных образов и пугающих видений. Он был словно зловещая симфония, наполненная ужасом и страхом, и она играла на струнах его души, как на скрипке, извлекая из него самые тёмные эмоции. Этот сон был словно предупреждение, словно голос его подсознания, кричащего о том, что он должен проснуться, и увидеть истинную реальность.
Он видел перед собой темную комнату, словно пещеру, наполненную тусклым, мерцающим светом, словно свет умирающей звезды, готовой погаснуть в любой момент. Этот свет, словно призрак, метался по стенам, и создавал причудливые тени, которые словно живые, двигались и дышали, и окружали его со всех сторон. В этой комнате, словно мумии, сидели люди на старых деревянных стульях, которые казались такими же древними, как сама пещера. Их лица были абсолютно пустыми, словно выбелены мелом, а глаза были неподвижными, словно у кукол, и смотрели в никуда, словно не видя ничего вокруг. Все они, казалось, были погружены в глубокий и неестественный сон, словно очарованные колдовством, и они не реагировали ни на какие внешние раздражители, словно они были мертвы, но их тела еще дышали. Они казались марионетками, чьи нити были в руках невидимого кукловода, и он дергал их за нитки, и они слепо выполняли его волю. Их молчание было зловещим и напряженным, словно предвестник беды, и казалось, пронизывало собой всю комнату, словно ледяной ветер, замораживающий все на своем пути. Алексею казалось, что он попал в какой-то потусторонний мир, словно в ад, и он не мог оттуда выбраться, словно пленник, запертый в темнице. Он чувствовал, как его сердце сжимается от ужаса, словно от прикосновения ледяной руки, и его тело покрывается холодным потом, словно от прикосновения смерти.
Алексей проснулся в холодном поту, словно после жестокой пытки, с бешено колотящимся сердцем, словно барабан, в который ударяют со всей силы. Он долго не мог заснуть, словно боясь вернуться в этот жуткий сон, и он пытался отогнать от себя образы кошмарного сна, но они преследовали его, словно навязчивые призраки. Ему казалось, что он задыхается, и ему не хватает воздуха, словно ему связали руки и ноги, и он был готов вырваться из плена сна, и спастись от ужаса. Он понимал, что этот сон был не просто плодом его воображения, что в нем крылся какой-то скрытый смысл, какой-то страшный намек на ужасную реальность, которую он боялся признать, словно он знал ответ на загадку, но боялся его услышать. Он понимал, что его подсознание пытается донести до него какую-то важную истину, словно голос свыше, и что он должен прислушаться к своему внутреннему голосу, и не игнорировать его предостережения.
Утром, после бессонной ночи, и разговора с Алиной, Алексей почувствовал, что его сомнения и тревоги стали еще сильнее, и что он больше не может терпеть это состояние, и что он должен действовать. Он понимал, что больше не может закрывать глаза на происходящее, словно страус, прячущий голову в песок, и что он должен действовать, и идти к своей цели. Он решил поговорить с Алиной, поделиться с ней своими кошмарами, и своими опасениями, но она лишь отмахнулась от него, словно от назойливой мухи, и ее слова были пустыми и бессмысленными.
"Ну, что ты такое говоришь? – сказала она с долей раздражения в голосе, словно учительница, поправляющая ученика. – У тебя просто переутомление. Тебе нужно больше отдыхать, и меньше думать о всякой ерунде, и тогда всё будет хорошо. Ты всё принимаешь близко к сердцу. Расслабься, и всё будет хорошо."
Она сказала это с таким безразличием, словно он жаловался на пустяк, и ее слова прозвучали словно звонкий удар, от которого его сердце сжалось еще сильнее. Алина, казалось, совсем не замечала того, что происходило вокруг, и ей было комфортно в этом "идеальном" мире, словно в тёплой ванне, где она ни о чем не беспокоилась. Она не хотела ничего менять, словно боялась спугнуть свое счастье, и не понимала, почему Алексей так переживает, словно он был инопланетянином, живущим в другом мире. Алексей понял, что Алина не может его понять, и что он не может рассчитывать на ее поддержку, и он почувствовал себя одиноким в своей борьбе за истину, словно отшельник, живущий в пустыне. Он понял, что он должен действовать сам, и что ему придется полагаться только на себя, словно одинокий воин, идущий на войну против целой армии.
После пробуждения от жуткого сна, и разговора с Алиной, который, как обычно, был бессмысленным, Алексей начал замечать всё больше странностей, которые раньше ускользали от его внимания, словно он смотрел на мир сквозь мутное стекло, или которые он старался игнорировать, словно боясь признать истину. В столовой Нейро-центра, где всегда царила атмосфера радости и благополучия, он обратил внимание на одного из сотрудников, который, видимо, только что пришел на работу, словно новый ученик в классе. Сотрудник, проходя мимо стола с напитками, случайно пролил на себя тарелку горячего супа, словно неловкий ребёнок. Но, вместо того, чтобы выразить недовольство, или хотя бы вскрикнуть от боли, он не проронил ни слова, не показал никакого недовольства, а лишь тупо улыбнулся, словно марионетка, выполняющая приказ, и его взгляд был пуст, как у куклы, и его лицо не выражало никаких эмоций, словно он был неживым, а просто выполнял свою программу. Алексей был поражен, словно увидел привидение, и он понял, что это ненормально, и что это как-то связано с теми ужасами, которые он увидел во сне.
На улице, которая всегда была полна радостных и счастливых людей, он увидел группу людей, которые шли в одном направлении, словно управляемые кем-то, словно стадо, ведомое пастухом. Они не разговаривали друг с другом, словно им запрещено, и они не улыбались, словно им не знакомы эмоции, они просто шли, как запрограммированные роботы, выполняя свою миссию, и все они, как один, были счастливы, или делали вид, что счастливы, словно играли свои роли в этом спектакле. Он заметил, что в газетах и новостных репортажах стали всё чаще появляться лозунги о том, что счастье – это норма, и что недовольство – это аномалия, словно их пытались убедить в том, чего не было, и что тот, кто не счастлив, тот враг народа, словно все несогласные были объявлены преступниками. По радио стали транслировать музыку, которая, как будто бы, заставляла людей чувствовать себя счастливыми и довольными, словно гипноз, усыпляющий их разум, и погружающий их в искусственный сон. Алексей начал понимать, что всё это неспроста, и что всё это – часть какого-то зловещего плана, словно он разгадывает сложный код, и он понимал, что он все ближе и ближе к разгадке.
