Она с трудом сглотнула. Вся операция заняла два с половиной часа, а она чувствовала себя так, словно полжизни пролетело с того момента, как она переступила порог операционной. Максимальная концентрация и потребовавшиеся физические усилия полностью опустошили, и непреодолимый страх охватил ее. Как могла она возненавидеть профессию, осваиванию которой посвятила последние девять лет жизни?

Когда-то ей, юной девушке, хирургия казалась увлекательным и достойным занятием. Ей хотелось доказать, что по своему интеллектуальному уровню она ни в чем не уступает лучшим из хирургов. Травматология казалась ей логичным и ясным использованием скальпеля. Сначала рентгеноскопия раны или очага заболевания, затем диагноз, операция, лечение. Все очень просто.

Тогда почему же после целого года ординатуры со сменой основных специализаций в травматологии у нее появилось ощущение, что она полностью перестала понимать значение слова «логика»?

Она устало сняла перчатки и халат. Швырнула их в бак с грязным бельем. Она собиралась пройти в палату за миссис Фрэнске, чтобы убедиться, что ее состояние стабильно. Но для начала нужно перевести дух и дать успокоиться желудку, в котором все переворачивалось от спазм и конвульсий.

Но – стоп. Что-то здесь было не так. Она должна быть в приподнятом настроении, чувствовать себя окрыленной, что все прошло так хорошо, напомнила она себе.

Миссис Фрэнске оказалась образцовой пациенткой, ее тело реагировало именно так, как и должно было, а сама Джози не совершила ошибок.

Джози повернулась, чтобы покинуть операционную, и вдруг ощутила устремленный на нее взгляд Хьюстона. Опасаясь, что он заметил ее смятение, она гордо вскинула голову и прошествовала мимо него, глядя на натертый до блеска стерильный пол.

– Джози.

– Да? – Звук его голоса заставил ее оторвать глаза от пола.

Он сдернул маску с лица, и ее взгляд остановился на его губах. Ей захотелось, чтобы он поцеловал ее. Чтобы прижал к груди и снова сказал, что все прошло путем.

Краска залила ее лицо. Неужели ей действительно это так необходимо? Ему она не нужна, он не хочет ее, а вот ей никак не удается перестать желать его.

Хуже того, он не улыбнулся, не похвалил ее и даже не подтвердил, что она все хорошо и правильно сделала.

Вместо этого он просто сказал:

– Если ты не чувствуешь уверенности в себе, то и никто из окружающих не ощутит ее.

Она не нашлась что сказать. Он говорил ей это и прежде. И был прав.

– Я знаю.

Озабоченность на его лице означала, что ее первая попытка в операционной оказалась неудачной. И не важно, что все прошло ровно и она не совершила явных оплошностей.

Она давно уже заблуждалась. Доктор Шейнберг сказал ей однажды, что хирургия – это призвание, и сейчас она не понимала, почему она всегда была уверена, что оно у нее есть. И даже когда она посмеивалась и шутила над собой, Хьюстон видел ее насквозь, знал, что она была просто комком нервов и чувствовала себя, как испуганная собака во время грозы.

Она снова направилась к двери, ей нужно было побыть одной.

– Джози. – Его ровный, безразличный голос снова остановил ее. – Это была отличная работа.

– Спасибо. – Опасаясь, что она начнет лепетать, как ребенок, если повернется к нему, она толкнула вращающуюся дверь и нырнула вперед.

Ей требовалось на время отдалиться от операционной. И Хьюстона Хейза.

Джози едва не сбила на бегу Ширли из приемного покоя.

– Простите, что прерываю вас, вы уже закончили здесь? – Джози удивленно кивнула, увидев Ширли не в приемном покое.

– Да, только что. Закрываем операционную. Вам что-нибудь нужно?

Ширли скользнула в дверь, на ходу надевая халат и колпак.

– Только что произошла страшная автомобильная авария, тут, неподалеку, на бульваре. Разразился такой ливень, когда ни черта не видишь в двух футах перед собой. Столкнулись сразу шесть машин. Травмпункт переполнен. У нас тут открытый перелом бедра. Можно мы поднимем его к вам?

– Ну конечно, везите его в третью палату. – Джози с трудом удержалась, чтобы не спросить мнение Хьюстона на этот счет, зная, что он стоит за ней и молча слушает. Дежурным хирургом здесь была она, черт возьми. Пора уже начать действовать самостоятельно, отодвинув в сторону все личное.

Спустя двадцать минут, перехватив чашку кофе и булочку, Джози была в третьей палате, вместе с Хьюстоном оценивая серьезность травм.

Мужчину, которого привезли в бессознательном состоянии, сейчас обследовал врач-анестезиолог. Ему было лет сорок – пятьдесят, судя по седине, тронувшей его виски, и морщинкам в уголках глаз. Обрывки того, что ранее называлось брюками от костюма, были отрезаны, и серый облегающий пиджак наводил на мысль о солидном бизнесмене. Может, он ехал на деловую встречу, последнюю в этот день, перед тем как отправиться домой к жене и паре волосатых тинейджеров.

И именно Джози предстояло поставить его на ноги, отправить к семье, если таковая имелась. Ответственность, свалившаяся на нее, буквально ошеломила ее, она сделала глубокий вдох, чтобы хоть чуточку успокоиться. Ведь она же потрясающий доктор, знающий, компетентный хирург. Она почти год проработала в травматологии и не раз сталкивалась с целым набором всевозможных несчастных случаев.

Эта мысль отчасти вернула ей самообладание.

Хьюстон передал ей, что сообщил доктор из «скорой помощи».

– Это тяжелый случай. У него ушиб печени, сломано несколько ребер от удара воздушной подушки плюс сложный перелом бедра и большая потеря крови. Так что залатай его ногу, и мы отправим его в стационар, сделав на прощание переливание крови.

Джози не привыкла, чтобы Хьюстон говорил столь легкомысленным тоном. Она принялась ставить зажимы на сосуды, чтобы остановить кровотечение, по ходу размышляя, почему он так беззаботно болтает при столь тяжелой травме.

И тут она поняла, что скорее всего он делал это для ее же пользы. Он очень сомневался насчет ее способности справиться с таким серьезным делом. Да и она совсем не дала ему повода доверять ее нервам и выдержке, если уж была едва ли не в шоке во время простой операции по замене тазобедренного сустава.

В течение следующих двух часов Джози накладывала пластинки и скрепляла шурупами сломанные кости.

Она чувствовала, что успешно справляется с раной, когда вдруг услышала пугающий звук отключившегося монитора, извещающий о возникновении проблемы.

Джози не подняла глаз, зная, что для этого есть ассистенты. Она упрямо продолжала работать.

– У него остановка сердца, – объявил анестезиолог. Господи, помоги ей! Сбывался самый страшный ночной кошмар Джози. У этого человека, имени которого она даже не знала, остановилось сердце прямо здесь, на операционном столе, пока она возится с его ногой.

Хьюстон придвинулся, чтобы помочь ассистенту.

– Срочно дефибриллятор! – крикнула Джози, не поднимая глаз.

Подошел ассистент с прибором в руках. Хьюстон, чтобы не загораживать дорогу, откинулся назад.

– Мне этого не сделать одной рукой. Придется тебе.

– Я знаю. – Она вытерла руки о халат и взялась за ручки электродов.

Закрепив первый электрод на груди больного под правой ключицей, а другой – на левой половине чуть выше сердца, Джози перевела дух.

– Двести джоулей, давай.

– Включаю. – Однако сердце больного не реагировало на электрошок.

На экране монитора появилась непрерывная ровная линия, и раздался громкий тревожный звонок. Ассистент использовал прибор в течение минуты, пока Джози не толкнула его.

– Включай еще. – Она не могла позволить, чтобы этот человек умер здесь.

Ранение действительно серьезное, с большой потерей крови, но не должно оказаться смертельным. Она никогда не сможет простить себе, если он умрет прямо перед ней, среди чужих ему людей, так и не получив шанса попрощаться с родными.

Результат был тот же, и ассистенты трудились синхронно, делая все необходимое. Пациенту ввели внутривенно эпинефрин и лидокаин. Снова проверили положение электродов, прибор подготовлен, анестезиолог следил за экраном монитора.